Камадэв вам в помощь, самрадж!

Аматья Ракшас вошёл в тронный зал и прикрыл за собой тяжёлую дверь из тиса. Лампады не горели, лишь лунный луч выхватывал из темноты согбенную фигуру Дхана Нанда. Всегда сильный и смелый царь сейчас немыслимым образом напоминал обиженного сверстниками подростка или дряхлого старика. Совладав с желанием крикнуть: «Самрадж, немедленно встаньте! Мне невыносимо видеть вас таким!» — Ракшас тихо приблизился к царю и уселся рядом. Притянул к себе Дхана Нанда и уложил его голову к себе на колени, как некогда это делала безвременно ушедшая из жизни Дайма. — А теперь объясните, Величайший, как могло случиться, что вы проиграли какому-то неумелому мальчишке в самый ответственный момент? — мягко спросил первый министр. — Вы всегда выигрывали в поединках! Вы победили сильнейших воинов и царей в многочисленных битвах. Почему на сей раз вы так легко потерпели поражение? — Не спрашивай, Ракшас, я в печали, — еле слышно отозвался Дхана Нанд. — Это самая постыдная страница моей биографии, которую, я надеюсь, никогда не запечатлят летописцы. Но видели мой позор ВСЕ. Мне этого не вынести… — Да, все видели, но никто не посмеет и пикнуть! Я разорву на куски каждого, кто заговорит или, того хуже, напишет об этом! Одного не пойму: если Чандрагупта победил вас, то откуда в его жалком уме зародилась гнусная идея унизить вас? Он же кшатрий! Я бы понял попытку убить противника. Но унизить? Не понимаю. — У него была важная причина поступить именно так, — грустно изрёк царь. — Какая же? — заинтересовался Ракшас. — Он хотел, чтобы благодаря моему унижению свидетели нашей схватки поскорее забыли нечто постыдное, случившиеся с ним самим. — А что случилось с этим изменником? Дхана Нанд замялся, а потом признался неохотно. — У Чандрагупты в самый ответственный момент боя дхоти развязались. Ракшас поперхнулся и закашлялся, стараясь подавить смех. Однако хохот, вопреки его намерению, вырвался наружу. — Сын Муры и Чандравардана в бою с самраджем Магадхи потерял дхоти? — уточнил, смеясь, Ракшас. — Именно, — даже тени улыбки не появилось на лице Дхана Нанда. — Посмейтесь над ним хотя бы сейчас, самрадж! — воспрянул духом первый министр. — Почему вы раньше-то не сказали? Я бы эту новость мгновенно разнёс по всему царству. Нет, по всем царствам, чтобы над этим проклятым заговорщиком потешались даже его союзники! — Не выйдет, — ещё печальнее вымолвил царь. — Но почему, Величайший?! — Бхутовы дхоти стали причиной моего поражения. — И как одно связано с другим? — удивился Ракшас. — Напрямую, — царь становился всё мрачнее. — Увидев обнажённые чресла моего соперника по битве, я осознал, что благословение Мангал Дэва, ведшего меня в сражении, мгновенно сменилось на благословение Камадэва. Впрочем, у моего соперника наблюдалась та же трудность… Я растерялся, утратил бдительность всего на миг, и этот проклятый раб успел ударить меня по лицу. Вот так всё и случилось. Ракшас грустно посмотрел на своего впавшего в невольный грех царя. — Одним словом, вы проиграли, потому что пялились на лингам Чандрагупты? — коротко описал аматья сложившуюся ситуацию. — Не просто пялился. Перед тем, как этот предатель меня ударил, я не сдержался и сказал вслух, разозлившись на себя и желая уязвить его: «Всё-таки моё превосходство очевидно не только в бою». Лучше бы я промолчал… После этого меня ударили и с криком: «Жестокий тиран! Мучитель свободного народа Бхараты!» — запихнули в клетку и привезли на площадь. Вот что мне стоило промолчать? Умер бы как герой… Ракшас вздохнул и нежно потрепал волосы своего повелителя. — Это хорошо, что вы не промолчали, мой царь. Зато вы живы, и я с вами. И знаете что? Вы пять лет подряд только и делали, что воевали… Может, если бы вы меньше времени уделяли войне и больше времени благословениям Камадэва, то вас бы не победили так легко. Говорил же мне однажды царский целитель: все болезни от переутомления, а все несчастья — от чрезмерного воздержания. Иногда надо баловать себя, Величайший! — А как? И с кем?! Вокруг одни предатели, вишканьи, продажные слуги… Я свою тень скоро в измене подозревать начну! — А если получше присмотреться? Если подумать? — ещё мягче и нежнее спросил Ракшас. — Ну вот… Тарини вроде ничего была, пока не сбежала. Может, вернётся? Аматья ничего не ответил, только горько вздохнул, продолжая гладить густые, прекрасные волосы своего царя. 23.10.2019г.