Змеиный праздник в Валиноре

Как именно мы, майр, решаем, кому из Валар посвятить жизнь? Это зависит от того, что ждет от судьбы каждый конкретный индивид. Мне, например, всегда хотелось быть полезным и при этом независимым, поэтому я стал майа Йаванны. Она умеет не лезть в дела подчиненных, потому что занята собственными. К тому же всегда знаешь, где ее найти. Приняв облик огромного дерева, стоит она на ближайшем холме. Такой начальник очень удобен, потому что неподвижен и безгласен. Что касается рептилий, то они вошли в мою жизнь вместе с Мундо. Однажды я слонялся без дела и обнаружил Мундо, сидящим на камне у воды. Мой будущий лучший друг взглянул на меня и сурово сказал: - Подержи черепаху! Я подчинился. Мундо приделал черепахе лапы и бережно спустил ее в воду. Потом он протянул мне руку. Рука была твердая и теплая, как черепаший панцирь. - Мундо! - Рэньо! Почему у тебя такое имя? – спросил я. Мундо пожал плечами. - Надоест – сменю! А у тебя почему? С тех пор наши пути ни разу не расходились. Бок о бок мы прошли все: удачи и разочарования, непонимание ближних и открытое недоброжелательство, Ссорились, мирились и, в конце концов, приобрели устойчивую репутацию специалистов по всем, что обладает чешуей, ползает и мало кому нравится. Мундо не сдается. Он знает, что час его славы пробьет. В конце концов в его произведениях масса своеобразного обаяния. - Какая красота! С какой любовью сделан! – без конца повторяла Йаванна, разглядывая кораллового аспида. - Яд целебен! - дудел из-за ее плеча Мундо и, окончательно затыкая рот скептикам, торжествующе объявлял: - Под ноги смотреть надо. Для чего у вас глаза? В нашей долине всем привольно, и юный Феанор быстро оценил фактор свободы, сокрытый здесь. В доме у своего отца от чувствовал себя достаточно вольготно, возглавляя целую армию эльфов обоего пола и уже начинал подозревать, что Арда сотворена персонально в его честь. У нас же можно было отдохнуть от высокого происхождения, черпая при этом из бездонного источника мудрости Мундо. А уж оценить, что этот источник бездонен, Феанор мог вполне. Мне он нравился. Был он не по годам смышлен и великодушен, и властью своей, которую так легко забирал над окружающими, не злоупотреблял. Впервые Феанор появлялся у нас в долине с большой свитой сопровождающих лиц. Эльфийские девы не находили слов. Никаких условий! Даже дома нет. Мы с Мундо бродили, где придется, и ночевали, где попало. Иногда даже в ветвях огромного дерева, по-братски деля его с парой удавов и большим ассортиментом красиво окрашенных ядовитых змей. Змеи! Девы подняли крик. Феанор топнул ногой и остался. Наших подопечных он даже полюбил, говорил, что приятно, когда они по тебе ползают. Змеи тоже его полюбили. С точки зрения холоднокровной змеи нет ничего уютней зябкой ночью, чем мальчишка, вечно пылающий от разных идей и планов, так что и температура тела у него соответствующая. Шло время. Феанор рос у нас на глазах и, соответственно, менялся. Красиво подобранные букетики цветов, которые он дарил нам в свои нежные годы, сменились отъемом фруктов и прочей съедобной снеди. Если Феанору лень тянуться за едой, он ее достанет прямо у тебя из рук и ласково улыбнется: «Все, мол, хорошо». Однажды мы с Мундо были свидетелями фантастической сцены: подросший Феанор проповедовал перед двумя десятками ящериц, черепах и тритонов. Рассказывал им об устройстве мира. Аудитория не понимала ни слова, но слушала внимательно. Один удавчик даже обвился вокруг шеи Феанора и, повернув голову, влюбленно смотрел ему в глаза. - Деточка, никогда нельзя так делать, - нежно сказал Мундо и удавчика с шеи Феанора бережно отмотал, а его самого спросил: - Ты их чему это учишь? Феанор, недовольный тем, что его лекцию прервали, ответил непочтительно. Нас он не стеснялся, поскольку жил в нашей долине подолгу. Дома у него вредная для жизни среда. Два десятка эльфийских дев с утра до ночи окружают его заботами. Не желает ли Феанаро позавтракать, пообедать, поужинать, съесть яблоко, не пора ли пойти отдохнуть, слезть с дерева, вылезти из воды, какой Феанаро хорошенький, какие у него ручки, ножки, глазки…. Впервые ребенок демонстративно покинул дом, едва научившись ходить. У нас дело другое, можно не слезать с деревьев, не вылезать из воды (даже, если в ней полно ядовитых змей) и есть то, что с дерева сорвал. Когда Феанор дорос Мундо до плеча, он начал тянуть руки к чужим делам. Мундо застукал его в мастерской, где тот критически вертел перед глазами модель мозга крокодила. - Дай доработаю! – услышал Мундо вместо приветствия. Мой приятель рассвирепел. Мозг – это очень больной вопрос. Он Мундо никак не дается, поэтому все его творения непроходимо тупы. - Свой сначала доработай! – зарычал Мундо. Феанор сразу руки убрал. Мундо единственное существо в Арде, с которым он предпочитает не связываться. От Мундо чего угодно можно ожидать. Характер у Феанора начал ломаться вместе с голосом. Он приобрел вкус к власти и привычку не стесняться в выражениях. Выслушав очередную уничижительную критику своего творения, Мундо спросил: - Ты-то сам сейчас чувствуешь, что ведешь себя невыносимо? Феанор с довольной улыбкой кивнул. - Тогда возражать не будешь, если в следующий раз получишь в лоб? – прямо спросил Мундо. - Буду возражать! - Тогда не нарывайся! Предостережение, разумеется, пропало втуне, и очередную громовую тираду Феанора о чьих-то никак не связанных с разумом руках прервал громкий трескучий хлопок по лбу. - Еще? – спросил Мундо. Феанор некоторое время в полном замешательстве смотрел на него, потом развернулся и ушел. - Ну, все! – сказал я, глядя ему вслед. – Больше не придет. Мундо только хмыкнул и занялся тритонами. Прошло время. На очередном празднике сбора плодов к нам приблизился Финве. В этот раз праздник устроили в садах Йаванны. Эльфы убрали их по своему вкусу: повсюду разноцветные фонарики, столы ломящиеся от яств, веселые компании, песни и музыка. Все окрестности набиты зверьем, которое на праздник не звали. Звери в курсе и возмущены, но не падают духом и угощаются сами. Время от времени кто-то пробирается или просто несется к столам, хватает, что попало, и мчится к своим. Мы с Мундо устроились на своем любимом месте, на невысоком холме увенчанном вековыми деревьями. Деревья Мундо тут же обвесил змеями, которым тоже, конечно, нужно было показать праздник. Итак, Финвэ приблизился, неприязненно покосился на наше окружение (мы привыкли к этим взглядам) и попросил позволения сказать нам несколько слов. Мундо широким жестом предложил ему сесть и даже убрал с соседнего кресла крупного варана. Неслыханная любезность со стороны моего приятеля. Варану все равно. Финвэ огляделся. Видно было, что он пытается выдавить из себя какой-нибудь комплимент нашим тварям. - Красивые змеи, - сказал он наконец. Мундо расцвел и даже покраснел от удовольствия. В его житейской мудрости зияет крупный пробел. В душе он мамаша. Даже самая натужная похвала его творениям воспринимается им, как драгоценная истина. - О, да! – с жаром подхватил он. – Змеи! Я подумал, что его сейчас понесет по любимой тематике, но он каким-то чудом заметил, что Финвэ хочет поговорить о чем-то другом. - Вы, похоже, поссорились с моим мальчиком, - сказал он. - Допустим, - отозвался Мундо. - Мне так хотелось бы принести извинения за него, но я думаю, это было бы не то, что нужно. И это так жаль… У нас ожидаются перемены… И… мне было бы спокойнее, если бы я знал, что вы присматриваете за Феанаро. Финвэ беспокойно вертел головой и в глаза не смотрел. Король нолдор обладает большой мудростью, но, к сожалению, мягким нравом. Тулкас в свое время зря время потратил, обучая его стучать кулаком по столу. В данном случае перемены – это очередное пополнение в семействе короля нолдор. Второй брак Финвэ был предметом длительных и, на мой взгляд, неприличных дискуссий. В конце концов, кому какое дело? Я бы благословил его и на жизнь с Мириэль и Индис одновременно. Конечно, если дамы не будут против. У себя в доме Йаванны мы провели альтернативное заседание круга судеб, на котором со строго профессиональной точки зрения обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что зоологическое сожительство трех и более особей вполне закономерно. Йаванна подытожила, что не видит крамолы в наших рассуждениях. Эльфы к нам напрямую не относятся, разве что кто-нибудь так удачно навернется с лошади, что его приходится лечить. Вот тогда сразу видно, что травмированный эльф и собака, занозившая лапу, поведенчески не очень отличаются: скулят и просительно заглядывают в глаза. Мои воспоминания прервал Мундо, ткнув меня локтем в бок. Если вы не холоднокровное пресмыкающееся, он с вами не церемонится. - Как, Рэньо? – спросил он. – Преклоним слух к словам отца? - Знаешь что, Финве, - твердо сказал я. – Ссорились мы с Феанаро, а не с тобой. Вот пусть он с нами и мирится. Мундо крякнул и еще раз вделал мне локтем в бок. В данном случае это означало «Молодец!» Финвэ приуныл. - Ведь вы же его знаете… А в последнее время он стал и вообще какой-то... неудержимый. Со мной он говорить отказывается, Идраль сама его… не очень. Мы переглянулись. «Боится», - вот, что хочет сказать Финве. - Ладно, поможем, - сказал я. Финвэ просиял. - Красивый варан, - уже совершенно искренне сказал он, указывая на здоровенную тварь, разлегшуюся в ногах Мундо. Из сада внизу до нас донесся громовой голос Феанаро и неприлично громкий смех окружавших его эльфов. Они праздновали что-то свое. Когда праздник окончился мы нашли Феанора на берегу речки. Она текла у подножия цепи холмов, недалеко от дома Йаванны. Чуть подальше у Мундо было устроено экспериментальное болотце, доступ в которое был строжайше запрещен всем прямоходящим. Мы сели по обе стороны от Феанора, а тот неприветливо сказал: - Привет, змеелюбы. - Кой-кого и потерпеть приходится, - философски заметил Мундо. – Ласты мочишь? Феанор болтал ногами в воде. - Между прочим, - сказал я, решив внести свою долю в разговор, а заодно увести его куда подальше. – Только корневая система растений предупреждает размывание берегов, так что, если бы не трава, здесь было бы болотце, а не бережок. Молчание. Мундо это и так знает, а Феанору все равно. - Пошли! - сказал Мундо. - Куда? Лягушек красить? Тон у Феанора пренебрежительный, и я сразу решил, что он сильно страдает. Раньше он «красить лягушек» любил. Они с Мундо изобретали самые невообразимые окраски для наших земноводных, ржали до колик и с ног до головы пачкались краской. Некоторые лягушки, вышедшие из рук Феанора, выглядели так, словно издевались над всем белым светом. «Ядовитых как-нибудь поярче!» - командовал Мундо. «Да, мой лорд!» - откликался Феанор и лихо орудовал кисточкой. Готовую лягушку он тыкал лорду прямо в физиономию. Лорд неизменно впадал в восторг. А вот теперь все забыто. Феанор вытянул ноги из воды и пошел прочь. - Главное, не красить, а в какой компании! - вслед крикнул Мундо. Ответа не последовало. Феанор уходил. Мне стало нестерпимо грустно. Феанора хочется пристукнуть пятнадцать раз на дню, но без него все вокруг как-то пустеет и тускнеет. - Ладно, - сказал Мундо. - Земля маленькая, может, еще встретимся. По голосу чувствовалось, что он тоже расстроен. Больше мы не видели Феанора. Оставалось только вспоминать наши приключения, и я время от времени от всей души предавался этому занятию. Феанору пять лет. Он танцует на спинах крокодилов, лежащих на бережку, прекраснейшее творение Эру. Мундо взывает: - Осторожней только осторожней! К шее близко не наступай! - поворачивается ко мне и озабоченно говорит: - Крокодилушкам вроде ничего, а? «Крокодилушки» в упоении. Всю процедуру они воспринимают, как изысканный массаж. Потом Феанор надолго вылетел у нас из головы, и тому нашлись причины. Сначала праздник, который Финвэ устроил по случаю рождения очередного отпрыска. Мы с Мундо его поздравили, причем Мундо выразил горячую надежду, что для следующего сына Финве выберет какое-нибудь другое имя, кроме собственного. Обычно, стоит Мундо кого-нибудь как следует поздравить, как нас тут же начинают энергично угощать вином и закусками, так что время летит незаметно. Потом Вайрэ отправилась к Эсте погостить. Намо в отсутствие супруги присел за ее ткацкий станок и создал некий шедевр. Что именно такое он соткал, он сам не понял, но нечто исключительно грандиозное и эпохальное: в оранжево-золотых тонах. Отчаявшись самостоятельно дать оценку своему творению, Намо пригласил в гости всех заинтересованных лиц. Лица толпились вокруг гобелена и делились впечатлениями. По-моему, ближе всех к истине подобрался Ауле, толково объяснявший, что это взрыв горна в его кузнице. Он приставал к Намо с требованием точно обозначить сроки происшествия. Мы с Мундо толкались среди собравшихся, поддакивали и делали предположения. Короче про Феанора мы вспомнили, только когда к нам явились озабоченные посыльные от короля Финвэ, отчаявшегося отыскать старшего сына. Поскольку мы с Мундо в этот момент были ничем не заняты, то согласились отправиться на поиски. - Я знаю, где он, - сказал мой приятель. Я тоже был согласен, что Феанора нужно искать в Аватаре. Куда еще можно отправиться в Валиноре, чтоб тебя долго-долго искали и не могли найти. Аватар – это место, куда никак не следует совать нос. Там скопилось всякое, а Манве обнаруживает полное неприятие реальности, как только речь заходит о том, что Араман неплохо бы очистить от того, что способно, не моргнув ни единым из десяти глаз, откусить валару голову. Манве тянет «Потом!», да «Потом!» - Свалка и есть свалка!» - поддакивает Ауле. – Ты ее не трожь. Ороме тоже не дурак, и дальше широкомасштабных планов у него дело не заходит. Красиво поохотиться в Аватаре не получится. Короче, сообразив, куда отправился Феанор, мы с Мундо испугались. - Может, его уже у Намо надо искать? – робко поинтересовался я. - Мы только что оттуда, - хмуро напомнил мой приятель. – Пошли. Мы вихрем ринулись на юг, стараясь избегать областей мрака, которыми славятся эти негостеприимные места. Мундо, опасливо озираясь сверху, ругал начальство за беспечность. Феанора нигде не было видно. Мы таскались по Араману очень долго. На севере поднималось и угасало то золотое, то серебряное сияние, а мы становились все мрачней. Даже следов Феанора мы нигде не обнаружили, зато в избытке было других следов, от лап, снабженных острейшими когтями. Мы знали наизусть следы всех своих ящериц, черепах, лягушек и крокодилов, но это были не их следы. Да и наши разборчивые подопечные забраковали бы здешние туманы, сырость и их неизбежный спутник, промозглый холод. - Да нет, - раз десять повторял Мундо, - Нет его здесь. Никто здесь не высидит. надо перебираться поближе к обжитым краям. Но мы не перебирались поближе к обжитым краям. Что-то нам подсказывало – обоим! – что наш строптивый эльф где-то здесь. - Да что он может тут делать? – повышал голос Мундо. – Сидеть и дуться? На него не похоже. С этим я был согласен и поэтому внимательно разглядывал все кругом и землю, и камни и даже обшитые лишайником деревья. Меня интересовали следы. Мундо, которому я указал на них, покивал головой: - Да, что-то тут развилось, - буркнул он. Мы не любим, когда что-то развивается безо всякого присмотра. Тут можно натолкнуться на очень неприятные неожиданности. Я заикнулся было об Оромэ, но Мундо на меня шикнул. Оромэ он не переносит и натравливать его на неведомых зверей, даже если они не нашей конструкции, не станет. Мы все-таки нашли Феанора. Безмятежно, и это было подозрительно, учитывая окружающую природу, он посиживал на камне. Мы снизились и приблизились. Привета во взгляде эльфа не читалось. - Мы за тобой, - сказал Мундо, не давая ему раскрыть рот. – Пошли отсюда. - Зачем я понадобился? – презрительно, как будто мы это заслужили, спросил он. - Не то, чтобы ты нам был сильно нужен, - отозвался Мундо, - но у Мандоса ты тем более ни к чему. Пошли, тут опасно. Я боялся, что Феанор будет спорить и дальше, но к моему колоссальному изумлению, он легко согласился: - Пошли. Хорошо сказать, мы-то с Мундо сюда прилетели, а вот назад придется и в самом деле топать пешком. - Как ты, вообще, сюда забрался? – спросил Мундо. - Верхом, как ни удивительно, - огрызнулся Феанор, – но лошадь убежала. Еще бы! Итак, мы взяли курс на север, туда, где пробивалось сияние древ. - Своего ты, конечно, добился, - ворчал Мундо. – Праздник отцу испортил. Я не стал поддерживать эту тему. С одной стороны, Мундо прав. На празднике Финвэ был сам не свой. Феанор блистательно отсутствовал, и это приводило короля в отчаяние. С другой, нельзя же настолько идти на поводу у собственного отпрыска, так и жизнь станет не мила. - Да, чем это ты тут занимался? – поинтересовался Мундо. – Мы тебя обыскались. Отец про тебя все время спрашивал. - Не только у вас есть свои дела! – нагло ответил Феанор. - Знаешь что, - выведенный из терпения, начал я, но Феанор тут очень ловко выставил ногу в сторону, так что я споткнулся и чуть не упал. Это было проделано с такой злобой и напором, что я обомлел. Я восстановил равновесие и внимательно взглянул на Феанаро. Его выходка кое-что мне напомнила, но вслух я этого говорить не стал. Мундо злобно заорал на эльфа, а Феанор захохотал. И хохот был знакомый. Мы шли и шли, и вдруг я понял, что это не мы ведем Феанора, это он нас ведет. Я уже рот открыл, чтоб сказать об этом, тут же его закрыл и постарался ни о чем не думать. Осанвэ чудная вещь, если ты, конечно, доверяешь тому, с кем общаешься. Я искоса взглянул на Феанора. Тот шагал с видом беззаботности и оглядывал небеса – это в Аватаре! Мундо заинтересовали следы какой-то ползучей твари с шестью ногами, и он сам чуть на брюхе за ней не полз. Я попытался понять, куда и откуда ведет нас Феанор, но, похоже, упустил время. Мы уже вышли из мест, почему-то нежелательных для нашего спутника, он заметно расслабился, перестал беззаботно оглядывать небеса и раздраженно бросил: - Можно шаг прибавить? Вернувшись в обжитые места, Феанор вел себя идеально. В доме Йаванны он позволил оказать себе все обычное гостеприимство, отвести в купальню, накормить, слегка поупрекать и поужасаться тому, где мы его обнаружили. Нам и десятой доли не досталось, мы же свои. Нам вынесли по миске супа на крыльцо, где мы остались, чтоб не слышать, как в доме носятся с Феанаро. - Все-таки, что он там делал? – спросил Мундо. – Ему есть, что скрывать, как считаешь? Я кивнул. - Ладно, -философски заметил Мундо. – В конце концов, это не наши проблемы. Он здорово ошибался. Какое-то время все было тихо. Феанор вернулся в Тирион, пожил некоторое время в доме отца, внеся успокоение в душу короля Финве, а потом отправился странствовать по Валинору. У нас это в порядке вещей, даже из дома Йаванны, где живут самые домоседливые эльфы, время от времени кто-то срывается с места. Другое дело, что Феанаро ничьего общества не искал и странствовал один. Видели его то здесь, то там. Выглядел он процветающим и явно не скучал. - Может, он невесту себе ищет? – предположил Мундо. – Возраст такой… - А ты не упрощаешь? – осторожно спросил я. – Это ж не рептилия… - Тогда сам и разберись, - фыркнул Мундо, усмотрев в моих словах скрытую критику его творений. Разбираться самому мне не пришлось. Феанор сам нашел меня, однажды он чуть не выпрыгнул прямо на меня, когда я гулял полями. Я от неожиданности прямо подпрыгнул. Это тоже кое-что напоминало. А Феанор был по видимости не рад произведенному эффекту. Был он весь какой-то помятый, неблагополучный и в глаза не смотрел. У меня сжалось сердце. - Привет! – сказал я. Феанаро промолчал, но не ушел. Он шагал рядом со мной. - Мы тебя давно не видели, - наугад продолжал я. - Незачем на меня смотреть! - огрызнулся Феанор. Примерно этого я и ждал. - Чем ты сейчас занят? Феанор просиял, но как-то мрачно, потемнел и просиял одновременно, и это тоже выглядело тревожно, но по плечу он меня похлопал с прежним апломбом. - Вы будете потрясены. Все. Но особенно вы с Мундо, - сказал он. - Потерпите еще немного. «Можно подумать, мы умоляли его скорей показать свой секрет». - Но когда ты всех потрясешь, возвращайся домой, Феанаро, - сказал я. - Мы все любим тебя и скучаем. Феанор напрягся, губы подобрались и между бровей залегла складка. - Ладно, - быстро сказал он и исчез так же быстро, как появился. А потом началось то, что вошло в анналы Валинора под названием «змеиный праздник», но все, даже Мундо, соглашались, что праздновали одни змеи, остальным была уготована роль невинных жертв. Мы с Мундо, поднятые по тревоге дежурным орлом Манвэ, примчались в Тирион, когда действо развернулось в полную силу, поэтому начало передаю с чужих слов. Впрочем, рассказчики были очень красноречивы. В очередной раз разгоралось сияние Лаурэлина, и Тирион на Туне готовился к новому дню труда, песен и веселья. С высокой башни во дворце короля прозвучал ликующий звук трубы и замер. Самое начало разглядели только эльфы на башне. Что-то заблестело перед воротами города сразу во многих местах. Самые остроглазые эльфы разглядели, что это змеи и ящерицы, ползущие со всех сторон. Они замерли, выстроившись в стройные ряды, точно маленькое войско, а потом хлынули в город. Хотя, «хлынули», возможно, не совсем верное слово. Они так и двигались рядами, ползли по центральной улице, ни на кого не обращая внимания. Эльфы, не зная, как относиться к происходящему разбегались с их пути, но далеко не уходили, заинтересованно наблюдая за процессией. Змеи, ящерицы, лягушки и жабы все ползли и ползли. В дверях своего дома появился Финвэ. Надо отдать должное королю нолдор, в обычное время кроткий и незлобивый, в критических ситуациях он соображает быстро и действует решительно, как будто из привычного короля Финвэ превращается в кого-то еще. Жаль только в его жизни маловато критических ситуаций. Еще ничего толком не началось, а Финвэ тихо приказал звать Йаванну, Мундо, меня и всех майар Йаваны, какие только окажутся поблизости. За мелочью последовали звери покрупней. Эльфы со все возрастающей тревогой наблюдали, как мимо них ковыляют жабы размером со щенка и здоровенные крокодилы. На центральной площади у дома короля все зверье замерло, по прежнему сохраняя прямые ряды и правильные интервалы. И тут появился Феанор. Он сидел верхом на огромном двуногом ящере. На голове его сиял серебряный шлем с гребнем, делавший его самого похожим на рептилию. Поверх одежды была надета кольчуга из серебряных звеньев. - Король и отец! - воскликнул Феанор, возвышаясь над Финвэ. - я пришел просить тебя о прощении, но не в моих правилах ограничиваться словами, я омрачил твой праздник, поэтому хочу принести вам всем свой. Финвэ, взиравший на Феанора со все большим восхищением, просиял. - Мой мальчик! - воскликнул он и поднял руки, обнять сына, но ему помешал звук трубы. На площадь въезжали уже вконец диковинные существа. Ящеры сидели верхом на ящерах, блистая чешуей и металлическими гребнями, многие сжимали в когтистых лапах древки флагов, некоторые били в барабаны и трубили в рожки и трубы. Эльфы затихли, это было уже чересчур. Все стояли смотрели, как новая процессия заполняет площадь. Верховые ящеры развернулись и начали двигаться по кругу. Феанор с непонятным лицом глядел на них. Ящеры двигались все быстрей и быстрей, внутри большого круга маленькие образовали лягушки и змеи и все это вращалось, набирая скорость и внушая все растущий страх. Из толпы эльфов раздались первые крики ужаса. - Довольно! - крикнул кто-то и множество голосов поддержало: - Довольно! Довольно! - Хватит! - крикнул Финвэ, хватая за поводья феанорова «скакуна», и в тот же миг все закончилось. Круг распался и змеи, ящерицы, крокодилы, двуногие, чешуйчатые, когтистые и зубастые, ринулись кто куда. В мгновение ока они заполонили город, метались, шипели, бросались на эльфов, которые тоже метались и кричали, не зная, с какой стороны угрожает опасность. Когда мы с Мундо и Йаванной, вихрем промчавшись над Валимаром, явились в город, он уже напоминал развороченный муравейник. Крики, рев, шипение, стоны, появились и первые раненные. Йаванна пропела приказ всем пресмыкающимся тварям бежать прочь, это помогло, но лишь отчасти. Послушались ее не все. Мелочь ринулась наутек, а группа верховых ящеров продолжала метаться по городу. Йаванна прямо рот открыла от неожиданности, и я тоже в первый миг был изумлен. Где это видано, чтоб живая тварь не послушалась владычицы. С положением справился Ауле. Он, не долго думая, повелительно взмахнул рукой, отдал приказ, и оставшиеся ящеры окаменели. Крики эльфов понемногу стихали, упавшие эльфы поднимались с земли. С высоты своего обратившегося в камень ящера на нас, белее мела, смотрел Феанор. Разбирательство заняло немного времени, снимать показания явился Намо. Феанор вину не признавал, но, как было, разъяснил. Он был не в себе, признал он. Ему хотелось всем доказать и показать. А что? Вот он и показал. Его произведения определенно умней, чем то, что выходит из-под рук Мундо, вон, как они ездили верхом и трубили. Мундо, присутствовавший на разбирательстве, завопил от негодования, но его прервал Манвэ. - Феанаро, - сказал он, - это не твоя заслуга, правда? Наш строптивый эльф даже покачнулся, с такой сокрушительной силой король попал в точку. Он сложил руки на груди и объявил, что больше ничего не скажет. Феанора наказали. Ауле сказал, что ему нужен подручный для монотонной, утомительной и бесперспективной работы, и забрал эльфа с собой. Я был не очень доволен этим решением. По-моему, есть в этом деле еще один виновный, который от наказания ускользнул, но искать его и излагать свои претензии один на один я не дурак.