Метаморфозы

Обычно бледная кожа под губами Сюэ Яна расцветает румянцем. Он старательно выцеловывает её - доверчиво подставленную шею, тяжело вздымающуюся грудь, совсем не по-женски твёрдый живот. Язык Сюэ Яна кружит вокруг росчерка пупка на этом самом животе, пока его руки требовательно сжимают чужие бедра, и разметавшийся на кровати Сяо Синчэнь заходится протяжным, жалобным стоном. Пришлось потратить не один вечер на подобные ласки, прежде чем даоцзан открылся ему и начал вести себя столь несдержанно. Очередную маленькую победу омрачает лишь повязка, скрывающая незрячие глаза. Единственная закрытая перед Сюэ Яном дверь, никак не поддающаяся его напору, отзывается неприятным покалыванием в подушечках пальцев. Он мог бы ласкать даоцзана, неотрывно вглядываясь в его ослепленное лицо. Слизывать кровь, заменяющую Сяо Синчэню слезы удовольствия, с его щек. Нависать над ним, ничего не подозравающим, беззащитным, совершенно голым без этой своей повязки, словно рок. Однажды так и будет. Не важно, согласится ли на это сам Сяо Синчэнь. Порой Сюэ Ян способен быть весьма терпеливым, но вся правда в том, что Сюэ Яну нет дела до чужих желаний и чаяний, единственное, что волнует его - он сам. Сяо Синчэню ещё предстоит узнать об этом. Впрочем, он ведь уже и так знает. Сюэ Ян со смешком перехватывает чужую ладонь, почти успевшую коснуться его волос, и слегка прикусывает косточку большого пальца - самое мягкое наказание из всех, что приходят в голову. Чан Пин, пожалуй, многое бы отдал за то, чтобы вместо пытки линчи Сюэ Ян вздумал кусать его за руки. Глядишь, так и не разорвал бы горло в клочья, вереща как обезумевшая свинья. - Пожалуйста... - доносится до почти смеющегося Сюэ Яна тихий шепот. - У даоцзана такой красивый голос, - тут же хрипло отзывается Сюэ Ян. - Скажи, чего ты хочешь? Ему, конечно же, не нужны слова - чужие бедра весьма красноречиво подаются ему навстречу, - но вид умоляющего Сяо Синчэня слишком сладок, чтобы от него отказываться. "У тебя ничего не получится, даоцзан", - думает Сюэ Ян почти с нежностью, дуя на разгоряченную кожу на внутренней стороне бедер Сяо Синчэня. "Всё без толку. Я отплатил за твою доброту чужой смертью. Как ты собираешься спасать мир своим необъятным сердцем, если твоя мягкость делает лучше лишь тебя самого?". В такие моменты он почти любит стонущего под ним слепца. Во время их вечерних забав эту почти-любовь не отравляет ненависть, произросшая из понимания, что путь такого человека, как Сяо Синчэнь, не может не разойтись с дорогой Сюэ Яна. Не отравляет, но всё равно привносит едва заметный привкус горечи. В мире, где слабого добивают не из жалости, но ради удовольствия, в мире, который не может быть добр даже к семилетнему ребенку, в мире, где родился и живёт Сюэ Ян - почти святому Сяо Синчэню не место.