Do it for me

Советую эту часть главы читать под Celine Dion – My heart will go on (full piano instrumental) Ссылка: http://prostopleer.com/tracks/5757692cfe3

Я бы мог сказать, что в последние дни чувствовал себя опустошённым, но то было бы неточным описанием моего нынешнего состояния. Скорее я был... пустым. Понурый вид, усталость, читающуюся во взгляде, замечали, пожалуй, все. Только никто из группы не говорил и слова. Кроме одного. Йесон без умолку болтал обо всём подряд, что совершенно было на него не похоже, пытался подбодрить и тяжко вздыхал, когда видел, что его усилия безрезультатны. По вечерам я всё чаще оставался наедине с его черепахами, живущими у нас в комнате, и почему-то с необъяснимым волнением в ожидании возвращения Чонуна. Оттого ли, что я изнывал от одиночества, или же из-за других, неведомых мне причин, я ждал хёна, заламывая себе руки, чтобы не позвонить и лишний раз не напомнить о себе. Да и с чего ему уделять мне столько времени? Любимый тонсен? Конечно, да, но так хотелось... а я даже не знал, чего. Укладываясь спать, я бросил очередной взгляд на пустующую кровать соседа. По привычке одел наушники - и тишина комнаты оставила меня, скрылась за звуками прекрасной, до сих пор вызывающей бурю самых противоречивых чувств, мелодии. Музыка разливалась будто по всей комнате, и одновременно, словно где-то глубоко внутри, подобно воде заполняя хрупкую чашу моего сознания до самых краёв. Знакомая до боли мелодия, трек фильма «Титаник», зазвучала однажды особенным ритмом, заставляющим сердце изнывать от волнения, а низ живота скручиваться от сладостных спазмов. Я будто чувствовал в своей душе ту любовь, испытываемую на протяжении нескольких лет, которая, казалось, теперь навсегда угасла. Так неправильно. Именно неправильно: я разлюбил Ын Би! Странно и противоестественно, ведь я думал, что подобные эмоции иссохли, стоило мне только осознать, что столько времени я любил воспоминание. И так хотелось исправить это, но как? Все эти годы я думал только об одной девушке, и лишь хёну удавалось отвлекать от мыслей о ней. В конце концов, именно Чонун выслушивал все разговоры о моих чувствах. Ох, бедный Йесон! Сколько я промывал ему мозги бесконечными разговорами об Ын Би? Стыдно. И отчего-то мерзко. На месте хёна следовало бы разозлиться, обречённо закатить глаза, но нет; он объяснил, что со мной, и те слова надёжно впечатались в память. Я сел у изголовья кровати, оперевшись спиной о подушку и подтянув к себе колени. Темнота комнаты мягко окутывала, наверно, благодаря льющейся из наушников мелодии. Звуки пианино сегодня вызывали тоску, смешанную с чем-то ещё. Я никак не мог уловить вспыхивающие внутри ощущения, чьи отголоски заставляли сердце ускорять свой темп. Мурашки бежали по коже. Я снова был неспокоен, пребывая в знакомом до боли волнении. Движение, которое я уловил краем глаза: приоткрылась дверь. Полоска света, что ворвалась в тёмную комнату, осветила небольшой участок около двери. Я прищурил глаза и вынул наушники из ушей. Пока трудно различимый для меня силуэт оказался в комнате, которую затем вновь поглотила тьма. - Ты не спишь? - шёпот с хрипотцой. Внутри на мгновение всё сжалось. - Нет, - так же тихо ответил я Чонуну. Послышались его осторожные шаги: он приблизился к кровати, и на меня повеяло ночным холодом, который пропитал его куртку. Запах моросящего весь день дождя и чего-то едва уловимого, но неприятного, донесся до ноздрей. Я невольно вздохнул поглубже. Щелчок - и ночник у моей кровати вспыхнул неярким, бархатным светом. С непривычки щурясь, я прикрыл глаза ладонями, как вдруг почувствовал, что рядом сел Чонун. Я посмотрел на своего соседа, чьё лицо выражало скорее заинтересованность, нежели беспокойство, и находилось достаточно близко. - Ты меня ждал? - в голосе читалось удивление. - Да нет... просто не хотелось спать. Решил послушать музыку. - М, - по взгляду друга невозможно было сказать, поверил он, или же нет. - Как себя чувствуешь? - Неплохо. Лучше. - Ну хорошо. Он придвинулся ближе и, протянув руку вперёд, с улыбкой потрепал волосы. Я как в замедленной съёмке наблюдал за каждым его движением: вот рука поднимается, тянется ко мне, дотрагивается. От корней волос к шее и ниже пополз холодок. Едва различимый цветочный аромат женских духов... мои губы против воли вытянулись в тонкую нить. То ли тусклое освещение нашей комнаты, то ли непривычная ситуация так на меня подействовала, но я заметил, что руки, спрятанные под одеялом, начинали мелко дрожать. Йесон буквально на секунду замер, затем, слегка неестественно улыбнувшись, отодвинулся назад. Для меня ничто не осталось незамеченным. Почти чёрные глаза за те доли секунды, пока Чонун не встал и не отправился к своей кровати, словно успели заглянуть глубоко в душу. Настолько, что едва не вытащили наружу всё то, что скрывалось от меня самого, чего я не знал, не понимал, или просто не хотел принимать. Я сбивчивым шёпотом пожелал другу спокойной ночи и отвернулся к стене. Что это было? *** Когда не хочешь чего-то замечать или о чём-то думать, то именно это тебя и преследует. Всюду. Надёжно въедается в кору головного мозга. То странное ощущение, которое мне довелось испытать рядом с Йесоном, теперь рука об руку шло рядом, не отходя ни на шаг. Давно его взгляд стал таким пристальным, а голос с хрипотцой волнующим и вынуждающим вздрагивать каждый раз? «Это всё от отчаяния», - уверял я себя, но бесконечный поток мыслей не желал оставлять в покое. Чонун вёл себя, как обычно, мне же приходилось прилагать усилия, чтобы не выдать, будто что-то не так. Я находился на грани, ведь то, что было привычным, вдруг обернулось ложью и последующей за ней пустотой. И заполнить её было нечем: отсюда и мысли. Я по-прежнему близко общался с Чонуном, пока не случилось то, что позволило всё расставить на свои места. Он спал в бриджах и без футболки. Беспокоясь, что друг заболеет, я поспешил накрыть его пледом. Пара секунд, которых вполне хватило бы на то, чтобы накинуть ткань на тело спящего, растянулись на целый час. Я сидел рядом с ним, всматриваясь в спокойное лицо. Ресницы во сне чуть подрагивали. От тела исходил жар. У меня в висках стучало, и гул от стука затоплял собой все прочие звуки. Я не слышал, как скрипнула тогда дверь нашей комнаты, не сразу понял, откуда макнэ узнал о том, что я наблюдал за спящим Йесоном. Он ненароком подколол меня лишь однажды утром, одного, без свидетелей, но именно с этого утра всё и началось. - А, хён, - я инстинктивно вздрогнул, когда заметил Чонуна, приближающегося ко мне на кухне. Все разъехались, и мы остались одними из последних в общежитии. - Ты ничего не хочешь мне сказать? - М? - я оторвался от мытья посуды и обернулся к нему. Улыбка застыла на моём лице. - Ну, начнём с того, что я услышал ваш с Кю-а разговор, - начал он, и с каждым его словом уголки губ медленно сползали вниз. - И закончим тем, что я не слепой, Вукки. Страшно. Это именно то, что я в тот момент испытывал. - Я не понимаю... я... - в ответ на жалкое, невнятное лепетание хён лишь качал головой. - Так что? - Не знаю. Честно тебе говорю, не знаю!! Нервы в последнее время были напряжены до предела, натянуты, как струна, которая была готова в любой момент порваться. Чонун склонил голову набок, после чего сделал осторожный шаг. Ближе. Ещё один - и от расстояния между нами осталось жалкое ничего. Выше меня. Сильнее меня. По сравнению с ним я был хрупким, коим я не желал себя принимать. Одно непонятно: отчего сердце забилось бешеным ритмом, а внизу живота вспышкой промелькнуло тянущее, но приятное ощущение. - А теперь? Ответа он не дождался. Во все глаза, широко раскрыв их от осознания, что старательно прятал глубоко внутри, я смотрел на вырез футболки моего хёна. Прикосновение губ к щеке, скуле, шее. Тепло, так тепло... Нет - почти горячо.