Мечты имеют свойство сбываться

Мы—центральный парк Нью-Йорка. Мы деревья, посеребренные тысячами лун, мы шепот, скользкий по мертвой листве. Бывают ночи, когда под нашими кронами торжествует любовь, и бывают ночи, когда под нашими кронами творится смерть. Девушка в зеленом ждала своего парня. И наконец он пришел, сквозь грозу и бурю. Многие пары обнимались среди наших стволов, но эти вели себя совсем по-другому. Встречи влюбленных часто перерастают в ссоры. —Я же сказала: бросай этот город и поехали со мной. - сердито говорила она. - В Лос-Анджелес. Я стану звездой. Парень грустно улыбнулся, опустив глаза. — Так говорят все, кто уезжает в Лос-Анджелес. «Я стану звездой». И никто не говорит: «Уеду в Лос-Анджелес, чтобы стать официантом». — Ну я хоть чего-нибудь достигну, — огрызнулась она. — А что будешь делать ты, если останешься здесь? Всю жизнь перебираться с хлеба на воду? Парень поднял глаза и долго смотрел на нее. —Наверное, да — произнес он наконец, повернулся и зашагал прочь, сунув руки в карман. Она что-то кричала ему вслед — гневно, повелительно. Он даже не обернулся. От злости она даже не стала садиться обратно в машину. Ринулась в глубь парка навстречу ветру. За спиной развивались полы ярко-зеленого пальто, с блестящих волос свалился капюшон, ветер превратил наши ветки в длинные когтистые пальцы, они тянулись к ней, норовит разорвать одежду, расцарапать кожу. Она сбилась с тропы и заблудилась в темном уголке парка. Вышла на полянку, где, светлая журчало озеро. Мы могли бы предупредить ее. Но не стали. Девушка подошла, нахмурилась озадаченно, потом разглядела в прозрачной воде свое отражение. Не увидела ни царапин на лице, ни растрепанных волос. Серебристые зеркало наделили ее красотой, какую могут иметь лишь другие. Она увидела лицо, сотканное из сияющий глади лицо, которое заставляет поверить в прекрасную ложь совершенства. Такое лицо, раз увидев , никогда не забыть. Она забыла и о ветре, и о парке, и обо всем мире. Видела только себя. И слышала пение сирен. «Вот она, слава, которую ты давно ждешь. Для этого ты и рождена. Лишь протяни руку — и возьмешь ее. Ты всегда хотела быть прекрасной, неповторимой, уникальной. Только ты достойна этого дара, только ты, только ты... » И когда из озеро вынырнули руки, девушка потянулась к ним всем телом. Вода в один присест проглотила ее вместе с зеленым пальто. Короткий миг борьбы лишь ненадолго потревожил спокойную серебристую гладь. И девушки не стало. А последними словами, сказанными о ней в мире живых, стали такие:«Она тебе и в подметки не годится». Вряд ли кто-то захочет такую эпитафию, но это уже не имеет значения. Девушка превратилась в ничто. В эхо далекого вздоха, тающее среди осенний листвы. Это традиция — оставить после себя эхо. Люди всю жизнь ждут, когда же что-нибудь начнется, а всместо этого приходят к концу. И нечего жаловаться. Все рано или поздно находят свой конец. *** Происходит каждую ночь, когда София спит. Русоволосая головка ерзает на мягких подушках. Руки Софии сжимаются в кулаки, словно она хочет что-то ухватиться, и девушка что-то лепет во сне, будто малыш, который сонно просит, чтобы его поцеловали на ночь. Иногда София в испуга просыпается среди ночи, вскакивает, прижимая руку к груди, как будто ее что-то напугало. На коже, как роса выступает холодный пот, словно девушку оставили траве прохладный ранним утром. Чтобы успокоится, она включает телефон и находит фотографию Оптимуса Прайма. Иногда целует фотографию. Когда наступает утро и идет на кухню, ее мама заметила ее красные опухшие глаза. Она же говорит, что плохо спала, но не может объяснить почему.