Бегущий по лезвию

1772 год, середина июля

      Теплые солнечные лучи прокрались в просторный холл особняка, на пороге которого он остановился, снимая капюшон с головы. Волнение переполняло изнутри, и до мгновения, как он не прошел вместе с девушкой к заднему двору, хотелось развернуться на каблуках сапог и убежать. Столько было совершенно глупых ошибок. Он проклинал все на свете, молил Бога, чтобы происходящее вокруг оказалось лишь неприятным сном. Сердце в груди отбивало безумный ритм, гулом отдаваясь в висках. — Почему ты мне не сказала об этом раньше? — спросил Шэй, взглянув на девушку с густыми черными волосами в роскошном платье красного цвета. Она остановилась у двери, ведущей на внутренний двор особняка, и скрестила руки на груди. — Когда ты уехал, я даже не знала, что была на втором месяце, — виновато отозвалась она. — Могла написать раньше. Я бы приехал. Сделал бы хоть что-нибудь для вас, — в его голосе появились до боли знакомые нотки холода. Девушка даже поежилась, будто ощутила этот холод кожей. Шэй нахмурился и вышел на задний двор, освещаемый приятным летним солнцем. Красочный сад раскинулся перед ним, в воздухе витал аромат душистых цветов, виноградная лоза поднималась по высокому каменному забору, а по центру расположился небольшой фонтан, возле которого бегала маленькая девочка, держа куклу в руках. Гувернантка внимательно следила за ней с мягкой улыбкой на лице.       Хозяйка дома попросила ее оставить дочку на некоторое время. Шэй, тяжело вздохнув, переглянулся с девушкой и сделал первый шаг навстречу к малютке. Она замерла, удивленными большими глазами смотря на незнакомого человека. Кукла выпала из маленьких ручек, когда мужчина присел на корточки перед ней. Шэй грустно улыбнулся, едва веря собственным глазам. Сердце пропустило удар, и дыхание на мгновение перехватило. С трудом верилось, что эта маленькая кроха с черными волосиками, аккуратно заплетенными в косички с белыми лентами, и теплыми карими глазами была его дочерью. Дрожащей рукой он коснулся одной из косичек. — Господи, как ты похожа на меня, — прохрипел Шэй, тотчас откашлявшись. Девочка лишь похлопала ресничками. — Ты очень красивая. Жаль, я не могу вырастить и воспитать тебя, кроха.       Она ничего не отвечала, потому что стеснение сковало изнутри. Полные щечки покрылись ярким румянцем. Шэй улыбнулся ей и погладил по щекам, а затем достал из кармана костюма красный крест на серебряной цепочке. Она с любопытством заглянула в грубую мужскую ладонь, отчего Кормак усмехнулся. — Это все, что я могу тебе дать, — с печалью в голосе произнес мужчина, аккуратно одев украшение на шею дочери. Она подцепила крест пальчиками, начиная с интересом разглядывать. Шэй кое-как поднялся на ноги и, погладив ее по волосам, с тяжелым сердцем направился обратно в дом. Ему предстоял еще долгий разговор с Сильвией, матерью его дочери, но девочка об этом уже никогда не узнает.       Она лишь смотрела вслед уходящему мужчине, силуэт которого растворился в полумраке дома.