Вне ориентиров

Разгар ноября, но парадокс: на зубах вкус черствого имбирного печенья, ноздри дразнит хвойный запах "сhristmas tree", а у окруженного пухлощекими детишками Санты вот-вот съедет борода. Пара-тройка миль и насквозь провинциальная голландская деревушка под Гитхорном распахнет свои по-матерински радушные объятия перед мюнхенскими гостями, только иррациональное и столь присущее всяким путешествиям предвкушение перемен уже не витает среди неизменных атрибутов переезда - переполненных коробок, забитых до отказа чемоданов и прочего милого сердцу хлама; не пьянит самоотверженно юные головы; не растягивает губы в фальшивых улыбках. На исходе пятый день утомительной дороги в Денвер и, по праву, лучший апохмел для мечтателей, настраивающий на лад здорового, пусть и толику ленивого, пофигизма. Последняя заправка и шанс набить живот чем-то более существенным, нежели диетическая кола, кажется, уже текущая у путешественников по венам. Заглушив движок и вытащив ключ из зажигания, Чарли проверила карманы на наличие мелких купюр, попутно прикидывая нуждается ли в "подкреплении" и ее железный друг. Порядком потрепанный временем кадиллак на деле был воистину незаменимым, испытанным не одним заездом товарищем, хоть и с чертовски нескромным аппетитом. Задумчиво постучала пальцами по гладкой и приятно холодящей приборной панели, сдула с глаз непослушную светлую челку, вздохнув, потянулась за фланелевой рубашкой, в жизнеутверждающую красную клетку (ведь вечера в северной части Нидерландов так "щедры" на ветра), и, поняв, что промедление бессмысленно, смирилась с необходимостью будить уютно разместившегося на заднем сидении, среди десятка разно габаритных коробок, Элая. Сонный брат куда миролюбивей голодного. А уж его "внутреннюю" ворчливую старушку с лихвой умаслит хорошо прожаренный стейк, аминь. Как эта дорогая сердцу блондиночка сумела втиснуть свои шесть, с копейками, футов (без учета раздутого до вавилонских высот самомнения) на по-сиротски скромный клочок свободного пространства, да еще умудрится при этом сладко посапывать, остается тайной. - Эй, детка, прикройся, - голос звучит несколько устало, но следующая фраза не лишена привычного налета издевки, - Если конечно мой маленький миссионер не хочет иметь дело со снедаемой тестостероном местной фауной. Мы тут зависнем на какое-то время. Прищур лукавых глаз и самодовольная улыбка - вот, что первым делом увидел еще теплый и податливый со сна, не способный генерировать ответную колкость, Элайджа, тщетно потирая покрасневшие от обилия потекшего мэйка и недосыпа глаза: - Отъебись, - незамысловатая комбинация из среднего пальца и заразительный зевок. - Смотри сама не слови оргазм. Знаю я вас, ярых феминисток. Только и думаете, как бы зажать угнетателей вашего матриархата, да вставить..., - неопределенный жест рукой, призванный показать всю силу философской мысли, да многозначительный взгляд: "Я все про тебя знаю". Окончание фразы, судя по всему, было опущено для вящего драматизма и простора домыслов. - Сбавь обороты, угнетатель, - улыбка, на губах девушки, больше похожа на снисходительную усмешку. Кажется, их затянувшийся спор-игра "Кто-то же из нас должен любить мужиков, черт возьми", никогда не уйдет в закат. Увы, но в градусе/векторе вкусов и пристрастий двойняшки Рейхель всегда проявляли удивительное единодушие, отдавая предпочтение третьему размеру первой базы юных прелестниц. Или друг-другу. В особые моменты слезливого сентиментализма. Эмигрировавший на переднее сидение парень не без удовольствия и кокетливой ленцы, склонил к обнаженному плечу растрепанную крашенную голову, интуитивно, на грани инстинктов ожидая предсказуемого, но от того не менее желанного финала пикировки. Ловкая и уже отнюдь не трогательная попытка провокации не осталась незамеченной для мысленно чертыхающейся Шарлотты: "Ну и как вбить в голову этому ребенку, что братья и сестры не трахаются, даже если очень хочется?" Ох не привыкла прямая, как шведская стенка, и немного грубоватая девушка к излишне душевным разговорам, да нотациям. - Ты же этого добиваешься, да? - не вопрос, утверждение, в приглашающе приоткрытые губы, опаляющие рваным, нервным дыханием, с головой выдающим состояние внутреннего расстрела владельца. О да, Шарлотта знает, как он ее хочет. Глупо, нелепо, по детски и до потных ладошек. Ей ли не знать, на кого дрочит эта язвительная фея. К слову, часто получающая желаемое - сорванный ментальный предохранитель у Чарли и весьма недурный петтинг на заднем сидении. Как знак ничьей. И, что греха таить, опрометчиво открытые ключицы, пусть и не такие тонкие, да острые, как у девушек, но все же порядком будоражащие сознание, или с такой беспечной легкостью извергающие ругательства губы, четко очерченные, вечно припухшие, иррационально девчачьи, обкусанные в частых порывах самоедства, вполне могли бы вынудить девушку в очередной раз признать свое "поражение" и капитулировать, дав бедняге очередную возможности свести все к пату, спустить на тормозах. Благо Чарли в поток губительного препарирования своих мыслей и поступков привычки впадать не имеет, это скорее прерогатива братца, да и синдромом ханжества не страдает. Но ирония щедрой на парадоксы матушки природы внесла свои коррективы, толкнув ее, давно и фатально, на путь женского квадрата любви. У вас есть член? До свидание. С затянувшимся театром густо-ванильного абсурда давно пора кончать. Ложные иллюзии никому еще не шли на пользу. "Хотя, из этого мальчика вышла бы та еще горячая штучка", - взгляд девушки наполнился деланной обидой на вселенную, наделившую родственника чертовски неподходящим мужчине физиологическим набором. Ненавязчиво отодвинувшись, от греха подальше, она откинулась на спинку сидения и закурила, взглядом показывая, что с нетерпением ждет ответа, ибо на объяснения рассчитывать не приходится. Готовый подставится в миг обнищавшей шлюхой, под незатейливую ласку любимой, во всех смыслах, сестры, Элай, прищурил подозрительно блестящие глаза, с плескавшейся на дне досадой, и выплюнув сквозь зубы: - Какая же ты все таки сука, Чарли, - выскочил из машины, не забыв напоследок, оглушительно хлопнуть дверью без вины страдающего кадиллака. "Избалованный ребенок", - девушка лишь покачала головой, и стряхнула пепел в окно. - "Всегда им был, им же и останется". Нет, это определенно не любовь. И не та самая затянувшаяся подростковая влюбленность, что раз и на всю жизнь. Задетые чувства собственника, маленького эгоистичного засранца, ревностно оберегающего "Свое". В последний раз затянулась, попутно раздумывая, не кинуть ли в спину удаляющегося родственника некогда облюбованную рубашку. Вот уж только не хватало заправской наседкой отгонять от этого глупого мальчишки, сверкающего обнаженным торсом и обтянутыми лишь смехотворно короткими джинсовыми шортами бедрами, желающих оприходовать эту девственную задницу. - Я кажется сказала тебе прикрыться, детка. И хватит дуться. Обещаю, мы разберемся с твоим недотрахом, - нагнав парня, потрепала по растрепанным волосам, примирительно приобняв за плечи и подталкивая в сторону придорожной забегаловки. - И да, с меня ланч.