Прикоснись

— Нам нужно сделать это ради неё самой, — с какой-то спешкой проговорил мужчина, — да ты и сама понимаешь, что нельзя увиливать от договора. Надеюсь, не нужно напоминать, чем это может закончиться. Высокий мужчина пристально смотрел уставшими глазами на женщину у окна, наблюдал, как её локоны вьются от поступающего с открытого окна ветра. Он сжал кулак что есть силы, кровь перестала поступать в костяшки и они побелели. Его душу терзала мысль об чертового угода, который не даёт права выбора. Черт побрал его подписать, а ведь Роджер хотел жить в уютном, тихом городке со своей хрупкой, беззащитной Керри, которая вынашивала в себе маленькое счастье. На его лбу образовались складки, а сам он стал дышать чаще, глядя на бесполезный текст и свою подпись. — Мне очень жаль, Керри, — едва дрожащим голосом проговорил мужчина, — очень жаль.

***

*** Я всегда старалась сдерживать свои эмоции, которые так мешали мне поддерживать общение с одногруппниками, не говоря уж о родителях, которые старательно пытаются воспитать мой характер. Мои эмоции бьют через край, когда всё идёт не так, как планировалось, люди реагируют не так, как хочу я. Меня душит, провоцирует на всплеск своих эмоций, будто, оступившись, я могу рухнуться туда, где темно, одиноко и страшно. Я Кейси, совершеннолетняя Кейси, знаю, что способная на многое, но окружающие забивают мою уверенность далеко внутрь моей души, с издёвкой глядя на меня. — Прошло так много лет, — тихим голосом проговорила я, глядя на фотографию моих родителей, моих настоящих и самых близких родителей, о которых удосужились рассказать… родители, — я скучаю по вам и хочу знать. Уже слышались с улицы звуки гудящих машин, куда-то торопящихся людей. У всех есть свои дела, то, что их беспокоит в определённый промежуток времени. Странное состояние природы — конец лета. Ветер уже прохладный, и темные притихшие деревья начали желтеть, но солнце расточительно сыплет на землю свои ослепительные лучи. Вчера, когда Кейси гуляла по городу — еще сияло лето, и в свете августовского солнца не ощущалось ни доли прощания. Но сегодня в Лондоне над перроном висит мерзкая осенняя морось. Воздух густой, липкий, навязчивый: цепляется за одежду, путается в волосах. Ещё вчера помнилось, как на вокзале, сидя на поезде, который будет стоять еще полчаса, они не стали растягивать прощание: махать друг другу руками, придумывать фальшивые фразы и ловить во взглядах тень продолжения. Двое заблудившиеся путешественника: встретились, прикоснулись друг к другу, присмотрелись и поняли, что пойдут дальше в разных направлениях. Чуда не произошло. То, что много месяцев росло внутри, оказалось обычной усталостью от одиночества. После нелепых попыток встать с кровати, вылезти из-под одеяла, без которого холод берет своё и заставляет дрожать и надеяться как можно быстрее оказаться в тепле, Кейси смело вытащила одну ногу из-под одеяла, дальше вторую и вздохнув от безысходности встала на холодный пол.