Маленькая смерть большого сердца

О, да, ты продолжаешь надеяться, что тебя поймут, что вот-вот всё наладится, думаешь, что человек изменится, что ты, вдруг, совсем неожиданно, из пустого места станешь чем-то более материальным, что твои чувства перестанут обесценивать, но в итоге всё это просто обман, который ты сам себе выдумал. И твоя любовь превращается в ненависть, которая сжирает твои кишки, которая сжимает твои лёгкие и не даёт выдохнуть. И знаешь, ты не сможешь даже заплакать, чтобы вывести это из себя, не сможешь устроить показательную истерику и вскрыться, потому что всем плевать и ты не привлечёшь к себе внимания таким образом, а умереть тебе страшно и кажется совершенно бессмысленным. По тебе никто не станет скучать, тебя никто и не вспомнит, ты уже, чёрт побери, мёртв, просто твоё сердце продолжает качать кровь, просто твоё тело всё ещё живо и выполняет свои обычные и нужные кому-то, но не тебе, действия. Оно живо, а ты — нет. И это самое страшное, ведь ты — просто ходячий труп, просто выполняешь свои рутинные действия, но ты не живёшь и даже не существуешь, ты просто тело, которое медленно разлагается, тело с мозгом, который подкидывает тебе кошмары и слабую веру в несчастный случай. Ты начинаешь ходить по ночам, в надежде, что тебя избавят от оболочки какие-нибудь гопники. Ты одеваешься не по погоде, не обращаешься к врачам, плохо питаешься и ждёшь, когда же всё это, твою мать, кончится! Ты засыпаешь с мыслью о том, что было бы здорово, если бы ты больше не открыл глаза, чтобы твоё сердце, мерно бьющееся в груди, остановилось, а мозг бы умер следом, оставив тебя навек в темноте. Потому что, не надо света! Не надо книг, тёплых пледов, уютного дома, детей, любимых… Ничего из этого просто не надо. Тебе нужна не просто смерть — тебе нужно полное уничтожение, потому что пустое и не может существовать, потому что эту пустоту ничем не заполнить. В ней всё пропадает. Ты, словно огромная чёрная дыра, в которую, что не положи, — исчезнет, растворится, словно чайная ложка соли в трёх литрах воды. Даже осадка, и того не остаётся. А ведь когда-то, были надежды, когда-то была вера в лучшее, когда-то там, внутри, где-то под рёбрами, что-то горело, что-то так ярко светило, колыхалось, пританцовывало и припевало… Это нечто и было тобой и оно постарело гораздо раньше, чем ты заметил. Твой мозг, твоё сознание знало всё это, но твоя душа, трепещущая, желающая обмана, как Ева чёртово яблоко в Эдемском Саду, вожделела затуманить тебя надеждой, подарить тебе мечту, веру, попросила тебя полюбить. И ты полюбил. Преданно, глупо, всего себя отдавая. А потом, словно насадил себя на горящие вилы, проткнул своё сердце и свою едва живую душу, реальностью, что была так жестока, так банальна… Ведь никто тебе ничего не обещал! Так, какого демона ты решил уверовать? Они пытались тебя остановить, пытались заставить тебя, но слушал ли ты их? Нет. -Задумайся! — истошно вопило сознание. Вспомни! Ведь вопило и так громко, что будь этот голос реален, то у тебя бы заложило уши и лопнули перепонки. -Сделай выводы! — захлёбываясь слезами, умолял разум. И да, действительно, заходился в мольбе, как матерь молит своего Бога о том, чтобы дитя, лежащее на смертном одре, выжило. -Тебе же будет так больно… — шептала логика. Так тихо, так отчаянно, так грустно, что у любого бы защемило сердце и на глаза навернулись слёзы. Но все они были посланы. Все они, были так далеко посланы, что их голосов, их истошных криков, было не слышно. Так посылают советчиков, которые лезут не в своё дело. А потом, в один момент, совершенно глупый, совершенно отчаянный для тебя и незаметный для окружающих, внутри что-то заволновалось. Это было… словно колыхание ветра, которое задело весы твоего терпения и просто опрокинуло их. Совершенная глупость, которая прорвала твою дамбу. Последняя капля, заставившая воду пойти рябью и выплескаться из стакана. Стоило этому начаться и остановить это было невозможно. Стихия. Это была чёртова стихия, катаклизм внутри, взрыв сверхновой, сама смерть в своём величайшем обличии. Боль, почти физическая, разрывающая позвоночник и голову, заставляющая ноги подгибаться. Это была точка невозврата, перейдя которую изменится всё, но потом… Потом, всё странно стихло. Не дошло до своего апогея, не закончилось маленькой мимолётной трагедией. Всё выключилось. Эмоции, размышления, какие-то выводы, какие-то чувства. Всё это просто выключилось. И ты сделался глухонемым, пальцы странно ухватились за простынь, лицо застыло, а взгляд устремился в потолок. И давно привычный рой мыслей стих и ты остался один на один с собой. Впервые остался. И знаешь что? Ты был ужасно пуст. Ты был ужасно мёртв. Наверняка, тот слабый, тысячу раз убогий, огонёк, едва трепыхающийся в твоей груди, погас. Просто взял и погас, словно перекрыли доступ кислорода в горелке, как на уроках химии. Вот так просто. Сколько ты пролежал смотря в потолок? Пожалуй, маленькую вечность. Этой вечности хватило, чтобы тело вспомнило о том, что нужно поддерживать жизнь, удерживая уже мёртвую душу. Его желание было понятным. У него была миссия, своя цель, которую он обязан был выполнить. Шла ли речь о твоих желаниях? Конечно, нет. С чего ты вообще взял, что так когда-либо было? Глупый-глупый и очень мёртвый. Тысячу и один раз преданный, забывший, что никому нельзя верить, вечно прощающий, но сейчас не способный даже на то, чтобы встать со своей кровати. Ведь, это не нужно. Даже звёзды у Маяковского были кому-то нужны. А ты — нет. Но прошло какое-то время и ты попытался воспрять духом. Только, в этот раз тебя обманывал мозг, ведь ты мешаешь миссии. Он сделал вид, что душа, насаженная на вилы, сотни раз израненная и вся покалеченная, затрепыхалась. Словно предсмертная судорога, но ты не смог заставить себя не поверить этому, совершенно любительскому, спектаклю. И ты вновь окунаешься в иллюзию. Начинаешь строить планы, обращать на своё тело больше внимания, ищешь мотивацию… Но в голове слышится тихий и очень горький шёпот: «Ты уже мёртв, хватит претворяться…» Шипящие звуки пугают и ты просто не слушаешь этих полувздохов-полуслов. Тебе нравится жить обманывая себя. Душа продолжает трепыхаться точно по расписанию и ты каждый раз радуешься этому, словно ребёнок. Твои глаза сияют, губы неестественно растягиваются, обнажая зубы и дёсны, застывая в немного пугающей гримасе, которую сложно назвать искренней, но никто же не видит. Никто не интересуется. Всем плевать. Тебе тоже. Ты просто радуешься по точному распорядку, ведь никто и не говорил о достоверности! Ведь, ты слишком плохой актёр! Ты слишком мёртв, чтобы играть живого. Но, тем не менее, ты продолжаешь гримасничать, продолжаешь фальшивить в каждом слове, утверждая, что ты счастлив, что всё в порядке, что ты просто немного не выспался и голова побаливает. Ты молчишь о том, что голова болит постоянно и эта боль тебе роднее, чем всё в этом мире. Ты молчишь, но надеешься, что у тебя неоперабельная опухоль и это первые симптомы. Ты даже испытываешь стыд перед всеми людьми, что желают жить и сожалеешь о том, что нельзя обменяться с ними местами. Тебе кажется, что так мир был бы лучше, а ещё ты думаешь о том, каково это — не рождаться. Но иллюзия твоей жизни продолжается и ты учишься играть сносно. Ты почти научился жить, ты даже празднуешь Новый год, каждый раз загадывая быструю смерть. В голове то и дело всплывают мысли о том, что ты здесь лишний и ты понимаешь, что не получится скинуть своё состояние на подростковый период. Ведь, ты уже много-много лет не подросток, а это состояние, это ощущение, что ты лишний, — не проходит. Оно преследует тебя, рвётся изнутри беспорядочным роем, и постоянно маячит на уголке сознания. Оно не покидает тебя и ты уже думаешь, что вот оно — родное. Единственно настоящее. Единственно правильное. Единственно желанное и существуемое в этом огромном и бессмысленном мире. Ты уже давно не испытываешь стыда за то, что кому-то хуже, ведь это не имеет никакого смысла. Они не ты и этим всё сказано. Ты живёшь, как придётся, играешь в нормальность, в любовь, в привязанность, но никогда больше не любишь по-настоящему. Внутри всё заржавело, словно твоё сердце изначально было железным и теперь оно покрыто бурым налётом, медленно разрушающим его. Мысль об этом заставляет тебя улыбаться, по-привычке щуря глаза, чтобы убедить окружающих в искренности своего удовольствия. Только вот, внутри всё ещё пусто. Годы идут, календарные месяцы сменяют друг друга, а ты всё тот же, лишь морщинок прибавилось. Удовлетворяешь свои физиологические потребности, как всегда, по минимуму. Ведь, ты не желаешь жить слишком долго. Притворяешься, что всё замечательно, ведь так гораздо проще для всех, кроме тебя. Ты не заводишь семью, потому что придётся играть постоянно, а ты не готов к этому. Да и это видится совершенно бессмысленным. Вот, минул твой четвёртый десяток и у тебя впервые прихватывает то самое, очень ржавое, сердце. Ты улыбаешься так, как раньше. Впервые, за все эти годы, искренне. Ты не идёшь к врачу, а составляешь список дел и завещание. Черновик был подготовлен ещё десяток лет тому назад. Проходит время, но ты всё ещё жив и это вгоняет в тоску. Ты тысячу раз избегал смерти, словно она и не желала тебя замечать. Ты занимался опасными вещами, плохо следил за своим здоровьем, выпивал и курил по пачке сигарет в день, запивая это всё дрянным кофе. Так, почему же? Спустя время, ты всё же идёшь к врачу и тебе ставят диагноз, с которым долго не живут. Ты сдерживаешь свою улыбку и строишь очень взволнованное лицо, прикрывая свои глаза ресницами, чтобы не было видно ликования, ибо кто бы знал, как сильно ты устал! Как сильно желал этого! У тебя никогда не было достаточно мужества покончить с этим своими руками, но теперь это совершенно не проблема! Доктор верит, что неудивительно, ты давно стал мастером в притворстве. Он виновато и грустно смотрит на тебя и видит ещё молодого, красивого человека. Правильные черты лица, сеточка морщинок возле глаз и губ, что может сказать о том, что пациент много улыбается, красивые волосы, ухоженный внешний вид, добротная одежда. Абсолютно приятный человек… Вот только, врач не видит потемневших от восторга и наслаждения глаз. Он не видит, как счастливо они блестят, не видит, за всем этим нормальным фасадом, разложившийся труп. Не видит проржавевшего насквозь сердца, не видит множественные осколки души. Он не способен понять, да ты и не нуждаешься в понимании. Просто, сегодня такой чудесный, такой замечательный и прекрасный день, что тебе впервые за долгие годы хочется смеяться. Хочется поделиться этой безумной радостью со всем миром, ведь вот-вот и всё кончится! Годы страданий, годы непрекращающейся лжи и вот, наконец, всё это закончится! Ты мечтаешь выбежать из кабинета и прямо сейчас нарушить все предписания врача. Выпить, скурить пару пачек, поесть жирного и не полезного, может даже, найти немного наркотиков, чтобы отметить этот чудесный день! Но, тем не менее, ты внимательно выслушиваешь врача, сжимая пальцы в кулаки и сдерживая нездоровое ликование. Он смотрит с искренним сочувствием, но тебе плевать, ведь этот день — лучший за последние несколько лет! Так что, немного притворства не повредит. Ты уходишь с работы, запираешься дома, нарушаешь предписания врачей, не пьёшь лекарства и тебе, ожидаемо, становится хуже, но обезболивающие прекрасно справляются и ещё сильнее подрывают твоё здоровье, ведь ты и не думал о том, чтобы соблюдать правильную дозировку. Ты пьёшь их по мере нужды и тебе совсем не страшно от возможных последствий. Ты же и не собираешься выживать, не так ли? Смотря в потолок, ты видишь звёзды, мелькающие перед твоими глазами. Откуда-то ты понимаешь, что это твои последние минуты и чувствуешь облегчение. Глаза медленно закатываются и ты улыбаешься, так спокойно, так легко, без намёка на фальшь, без намёка на возраст. Перед самой смертью ты вдруг чувствуешь, что живой. Просто… искалеченный однажды. Так сильно искалеченный, так сильно раненный, что почти мёртвый. Душа, как оказалось, всё это время была жива, расколотая на миллионы окровавленных осколков, насаженная на вилы, синяя от синяков, почти чёрная от запёкшейся крови, но всё ещё еле-еле живая. Это откровение, которое снизошло на тебя, не приносит ничего, кроме простого осознания. Разве можно жить с этим, вместо души? Разве смог бы этот ошмёток, от которого оторвали целую кучу частей, жить? Ты не знаешь, но твой пример показывает, что нет. С тем, что осталось от, некогда большого сердца, от некогда широкой и тянущейся ко всем души, жить было невозможно. Существовать — да. А жить — нет.