Don't Fuck It Up

I see you found my underground Help yourself to guns and ammo Nothing here has ever seen the light of day I leave it in my head It's the first day of the rest of your life You'll remember me, for the rest of your life Don't fuck it up

Когда Джон выдыхает на ухо, в мыслях не остается ничего из привычного мыслительного процесса: Шерлок просто поворачивается к нему, внимательно на него смотрит. Про такой взгляд обычно говорят: пронзает, но они оба знают, что это не так. Если бы Шерлок хотел, он бы пронзил Джона гарпуном еще тогда, когда вернулся с охоты в первый раз — весь в крови. Отстирать рубашку не получилось, блоггер ее просто выбросил, вызвав раздражение у Холмса. Но тот промолчал. Джон смотрит в ответ, его глаза темнеют — зрачки расширяются, несмотря на то, что он сощуривается. Глаза почему-то кажутся больше и хитрее, словно док в очередной раз собирается провернуть свою игру. Не получится, Шерлок это знает. Детектив просто хищно изучает взгляд партнера. Сухое слово. Не несет в себе эмоциональной нагрузки, очень точное и очень внимательное. Такое же, как и они сейчас — не упустить ни одной детали. Словно на расследовании. В постели. Не нужно быть метким стрелком или иметь дальновидность, чтобы понять: с такой позиции оба незащищены, однако находятся в убежище. Подполье, если так можно выразиться (по отношению к квартире на Бейкер-стрит? Ну, нет. Однако атмосфера располагает. Именно атмосфера этой ночи). Джон молчит. И утыкается в плечо Шерлоку, отчего тот крепко прижимает его к себе. Это не первый день до конца, но и не последний. И если жить, то выкладываться на полную: не получается сделать это нежно, трогательно, а получается требовательно, как поцелуй. Одни губы накрывают другие, и больше нет сухости (у Шерлока они вообще потрескались) — обмен слюной. Помимо него: властность. «Покажи, что ты принадлежишь мне». — «Только после тебя». Также: капля нежности. Поймать губу, мягко засосать, после чего вновь ворваться в его рот, лаская язык своим и притягивая дока к себе ближе. И дышать носом, отчего Джон перехватывает инициативу. И делает поцелуй более медленным, тянучим и спокойным. Еще: капризность. Джон покусывает губы Шерлока лениво, вновь их целует, однако не отрывает от него взгляд. «Покажи мне, что ты хочешь меня. Покажи мне это сейчас. Иначе я оторвусь от тебя». К этому же: подчинение. Шерлок подчиняется этой просьбе, жадно впиваясь в его губы, он хочет углубить поцелуй, но предыдущий пункт не отменен: однако Джон доволен. Он касается плеч детектива, лопаток, спускается кончиками пальцев к пояснице: обнаженная спина — эрогенная зона. Выдох. Хорошо. Очерчивает позвонки, отчего Шерлок вздрагивает, но молчит. Сейчас испытуемый — он, и Холмс прекрасно это знает, поэтому терпит. Но терпит не все. Он хочет немного изменить ситуацию, и подчинение здесь не поможет. Коснуться бедер Джона своими, заставить члены немного потереться друг о друга. Правило: никаких рук. Поэтому надо быть в здравом уме, чтобы заставить свое тело с точностью выполнять точные действия. И только вновь выдыхает, чувствуя язык Ватсона на своем ухе. Губы. Зубы, которые покусывают хрящ. Его дыхание. Тело обдает жаром. Никаких рук. Правило нарушено: Шерлок касается его сосков пальцами. Свои не столь чувствительны, зато у Джона — да. Равно как и бедра, меж которых скользит вторая рука. Он расставляет пальцы обеих рук, водит ими по внутренней части бедер — левой и дразнит соски — правой. Джон сдерживается. Док может быть ленивым, когда дело доходит до постели. Вообще-то Джон любит прелюдии, любит, когда его ласкают, любит отдаваться под прикосновения и губы. Еще он может быть грубым: просчитать, когда Джон придет и решит оттрахать всегда было легким делом, однако испытывать секс с ним на себе раз за разом становилось пыткой. Потому что Джон умел: ему ничего не стоило доводить Шерлока снова и снова, врываться в его подготовленное тело резкими толчками, доходить практически до пика... И оставить. Минуты, пока Джон любовался, дразнил и являли собой пытку. А потом — все снова. Чаще всего Джон был нежен. И это тоже было пыткой. Но Шерлок отыгрывался на нем самым непредсказуемым образом. Нет, конечно, отыгрывался в постели, но док никогда не мог предположить метод. Однажды тот пристегнул его наручниками к кровати, практически довел до оргазма... и сел за эксперименты. Буднично? Не совсем. Стимуляция продолжалась небольшим вибратором, мощности хватало только для того, чтобы поддерживать возбуждение Джона. Тот потом долго был недоволен, но свое все же получил: через маты, скрип кровати и укусы. Забавно наблюдать за Джоном, когда он умудряется заливаться краской от вполне невинных прикосновений и говорит: — Ох. Шерлок усмехается. Рывок, мягкий поцелуй — и Джон оказывается под ним. Визуальный контакт не прерван: смотреть прямо. Смотреть на Джона, который раскрывается перед ним, как книга: молчит, испытующе смотрит, однако понимает, что сейчас все в руках Шерлока. «Я покорю тебя твоим же оружием, Джон». «Попробуй», ухмыляется тот в ответ. И снова говорит: — Ох. Шерлок касается его члена ладонью, обхватывает головку большим пальцем, дразня и натирая ее, оттягивает кожу, заставляя раскрыться и ее. Ему важно наблюдать, несколько растягивать момент — он хочет впитать все до единой капли, запомнить и эту ночь. А после этого он накрывает один из сосков губами, чуть прикусывает, выворачивает его, заставляя Джона снова шумно выдохнуть. Наверное, здесь должна проснуться нежность, но это не так интересно, хотя могло бы быть оправданным. Еще один выдох, и Шерлоку это надоедает. Он молча закидывает ноги Джона себе на плечи — завтра у дока точно будет болеть спина от столь неудобной, но проверенной позиции — и входит в него резким толчком. Джон морщится, сжимает губы и позволяет себе расслабиться, когда его за бедра держит детектив; упирается руками. Закрывает глаза. Толчок. Еще один. И быстрее. Шерлок его крепко держит: Джон даже податься вперед не может. Ему это не очень нравится, но свыкнуться можно, если учесть ощущения, которые были острыми, заставляли просить еще. Не время просить. Время чувствовать на себе взгляд Шерлока, который хочет узнать реакцию, не подавать и вида, что давление на простату и мышцы ануса приносят удовлетворение и большее возбуждение, чем было поначалу. Чувствовать крепко сжатые на бедрах ладони. Покачивание бедер, шлепок мошонки о задницу Джона, господи, сильнее. Теперь Джон говорит: — Сильнее. Шерлок молчит, но усиливает толчки. Расслабившись и погрузившись в эйфорию от процесса, док закусывает губу: он сжимает мышцы ануса, доставляя не самые комфортные ощущения Шерлоку, зато очень чувственные. Еще немного — и обоим начинает это нравиться, Джон судорожно выдыхает, смотрит на Шерлока. У того взгляд затуманен, не столь ясный, как обычно. Это он довел Холмса до такого. Это из-за Джона Шерлок находится в эйфории. «Ты не забудешь меня до конца твоей жизни». «Это первый день конца моей жизни, Шерлок» — когда-то ответил ему на это Джон, подразумевая эйфорию. «Сантименты» — тот фырчит по обыкновению, но глаза искрятся. Джон просит: — Еще. Когда ему становится совсем хорошо, он умоляет: — Шерлок... На бедрах будут синяки, но сердце бешено стучит в такт движениям, резким толчкам; дыхание срывается, выдавая дока с головой. Он распахивает глаза вновь, он кусает свои губы, видя, что Шерлок сдерживается, но готов кончить вместе с ним. Джон снова умоляет. И Шерлок отпускает его. Разочарованный стон, потом — возглас удивления. Губы. Хорошо. Да, сильнее, ласкай сильнее. Проведи языком. Да, хорошо. Шерлок, руки. Да, сожми. Он выплескивается несколько раз, и детектив все еще держит в своей руке его член, внимательно смотря на Джона. Он сидит, когда док старается восстановить дыхание, ласкает себя рукой, пока не получает оргазм следом. Шерлок ложится рядом, забывая о том, что салфетки лежат в ящике — можно не полениться и дотянуться, если в душ идти не хочется. Джон и не отпустит: Джон доволен. Поясницу и вправду ломит — видно, что док не хочет переворачиваться, однако обнимает его обеими руками, вновь утыкаясь в плечо. Холмс обнимает его в ответ, вздыхая. Можно запустить компьютер в голове вновь, проанализировать нынешнее расследование снова, но Джон соблазнительно сопит носом, так и уговаривая Шерлока поспать вместе с ним. Он и вправду засыпает рядом с блоггером. — Джон, сделай, пожалуйста, кофе, — заспанно бормочет он утром, когда удается накинуть халат и заглянуть на кухню. Пахнет беконом: скорее всего, Ватсон готовит гамбургеры на скорую ленивую руку. Тот кивает, и детектив отправляется в душ, оставляя ненадолго дока одного. Холодная вода отрезвляет, заставляет проснуться, и только одну пометку Шерлок оставляет в большой папке с именем соседа: «Наконец признаться ему в любви». На что Джон оставляет рядом еще одну пометку: «Идиот, я и так это знаю. Взаимно».