Немеющие

      Три яркие полоски в небе и всего один невероятного размера обломок из песка и глины высотой чуть больше трех хетов [1], на вершине которого двумя исполинскими фигурами стояли двое молодых людей в верном безмолвии и в услужении самим себе.       Фигуры стояли там уже очень долго, еще с того времени, когда солнце появилось из-за горизонта. Они встретили его в гнетущем раздумье и теперь они наблюдали за тем, как оно исчезает, заходясь в последних ослепительных лучах и немом прощании со всем бренным миром. Только тогда им пришлось заговорить.       - Жаль, что это все, что я могу сделать для тебя. - произнес Бог Неба и Солнца, отнимая взгляд от загадочного солнцепадения. По правде говоря, Бог Неба и Солнца без зазрения совести пропустит последние часы этого дня, любуясь безмятежным лицом своего спутника, стоящего поодаль.       Тот в ответ лишь размеренным поворотом головы заключил, что услышал те слова и прислушался к ним. Какое-то время спустя Бог Пустыни, Сет, все же ответил Богу Неба с присущим ему бесстрастием в голосе:       - Все, что ты можешь сделать, это вернуться к своему предназначению и заставить Египет расцвести после долгой засухи. Ты можешь вернуться и убить на это столько времени, сколько понадобится, и тогда, возможно, ты…       Бог Неба и Солнца негромко, но решительно прервал Бога Пустыни.       - Не говори этого. Сет негромко вздохнул.       - Ты больше не ребенок, Гор.       Он был прав и знал, что эти слова станут огромным грузом, свалившимся новоявленному Царю Египта на плечи. Первым грузом из тех миллионов, которые ему предстоит выдержать. Однако, Сет также и знал, что сильные плечи его племянника смогут выдержать и больше. Они не сломают его, но согнут ровно до того момента, когда Гор не обретет силы вновь распрямиться спину. Сет знал, что такой момент наступит, потому не позволял себе быть с ним покладистым.       Проследив глазами за поджатыми губами молодого правителя, Сет не сумел сдержать легкой ухмылки. Воистину подобный жест для Гора считался чем-то по-детски наивным и невинным, коим и был Бог Неба и Солнца, а в сравнении с Богом Пустыни, чья душа в иных местах была чернее любой бездны и прогнившей хуже трупа, лежащего месяцами на открытом солнце, тот так и остался весьма тихим и разумным младенцем, считающимся с мнением старшего.       Гору не нравилось то, как это происходит, потому он закрыл собой дугу полыхающего солнца, встав перед Сетом в высокий облик с распахнутыми в обе стороны крыльями.       - Тогда попрощайся со мной как полагается. – сказал Бог Неба и Солнца, и сказал так, что никто бы не сумел отвертеться от этих слов.       Сет намеревался ответить что-то, а после чего заставить Гора отправиться в полет к Богам, пусть даже пришлось бы столкнуть его с этого странного обломка скалы и исчезнуть до той поры, когда он придет в себя.       Вместо этого, не пытаясь совладать с собой, Сет потянулся вперед, рукой зарываясь под немес в ершистые волосы на затылке, и приложился к чужим губам только так, как мог смиренно. В одно мгновение он почувствовал обнимающие его руки, не удивленные нисколько внезапной лаской, и сам не сдержался, обхватил ладонями напряженную шею и продолжил целовать, отдаваясь в это полностью. Впервые за все время, за столько десятилетий Сет не препятствовал себе, позволяя целовать глубоко и страстно, как хотелось, оказалось, уже очень давно.       Как нежностью две одинокие фигуры, сплетясь в любовном поцелуе и крепких объятиях, стояли на скале, окруженные благоверной тишиной и парой соколиных крыльев.       Поцелуй приобрел смелость в его оттенках с той самой секунды, как он состоялся; этот ласково-томный поцелуй набирал обороты, заглатывал двоих так глубоко, как только возможно, в омут отзывчивой любви, которую оба скрывали за прозрачной занавеской. Любовь и желание вырвались из глубин их порочных душ; не сумев прорваться наружу, они застыли прямо по середине соприкасающихся друг к другом грудей, и там запульсировали, как два огненных шара, заставляя прочувствовать сгусток энергии ужасающей мощи. Сет поворачивал голову то в одну сторону, то в другую, всем существом он намеревался прочувствовать вкус желанных губ, каждую секунду вспоминая о том, что миг расставания вот-вот настанет, а он так и не насладился удивительным мигом единения; ладонями гладил волосы, гладил движущиеся под кожей валики мышц, всем телом он прильнул к смуглому и сильному телу Бога Неба, которого не хотел отпускать.       Смятение Гора в скором времени сменилось страстным нежеланием отпускать Бога Пустыни, чьего одного взгляда боялся не заслужить в своей жизни, вместо взгляда он получил целый океан колючих вспышками в животе укусов прямо в собственные губы. Тонкая талия, изогнутая в податливом изгибе спина, шалящие руки – все это стремилось к нему, опускалось на него, давило на него, не прикладывая никаких усилий. Гор был готов припасть на колени, не прерывая поцелуев, чтобы поднять своего Бога вверх и показать всему Египту кто завладел его сердцем.              Пусть не весь Египет, но сразу несколько десятков пар проницательных и могущественных глаз наблюдали за открывшимся видом. И то был не манящий вид солнечного заката на пороге конца очередного тусклого дня, а вид двух тонущих в объятии Богов вдалеке. Кто угодно мог бы быть этими богами, если бы не крылья, будто бы случайно возвысившиеся кончиками в небо, открывая картину невероятно страстного прощания. И не оставалось сомнений в том, кем были эти Боги, - на одном из них слепил взгляд кровавый сгусток волос, спущенных до самого пояса.       - Это и есть конец, - улыбаясь, произнес Тот. Теперь всем Богам был понятен смысл той фразы, произнесенной на заре несколькими днями ранее.       Лицо Богини Магии, Исиды, светилось от закатного солнца, но с каждой секундой оно, казалось, вопреки светилу, темнеет и темнеет, превращая прямые и прекрасные черты в страшную гримасу, не подобающую ухоженной даме. Не выдержав зрелища, Исида рывком развернулась и покинула пристанище, не находя себя от гнева, и никто ей не препятствовал в ее замыслах.              Сет уличил момент, чтобы в последний раз смять в ладонях крепкие выпуклые груди и оттолкнуть от себя Гора, улыбаясь ему в губы в ту же секунду. И Гор сорвался вниз, заглатывая горячими губами прохладный кислород, и каждый на его месте в этот миг почувствовал острый плод страха, зародившийся в груди, почувствовал отчаяние и, на худой конец, осознание беспомощной капитуляции. Гор, пока падал, почувствовал онемение всех конечностей и удушающую горечь очередной потери.       В конце концов, ему пришлось вернуться в реальность. Крылья распахнулись как раз вовремя, когда Бог неба едва не расшибся с огромной высоты, и вместо того, чтобы оказаться плашмя на земле, Гор вспорхнул и кончиками пальцев едва коснулся горячего песка. Крылья тянули Гора вверх, когда сам он с виду казался тем, кто намеренно падает вниз.       И смысл его жизни, недавно казавшийся так близко, исчез вместе с тем, как песок прошел сквозь пальцы.       Не прошло ни единой секунды, не успели всклоченные песчинки под ногами гора коснуться его ног, как лицо его вновь оказалось притянуто. И вновь эти белые руки, коснувшиеся щек; вновь горячие красные губы, ощущение их на своих… Гор не поверил глазам впервые, когда встретился со смешливым взглядом Бога Пустыни, прямо стоявшим на земле и целующим его. Сет казался ему статуей, высеченной аккуратной рукой мастера. Сам он был высок, Гор обожал любоваться его длинными ногами, стройностью его стана, и не смог пренебречь тем самым теперь, когда Сету пришлось привстать на носки и стать как можно выше, чтобы дотянуться до губ Бога Неба.       Издав задушенный стон, Гор обхватил тело любимого Бога руками, сжав его до такой степени, что Сет выдохнул его в губы. Кости под руками Гора затрещали, но он знал, что Сет выдержит и что ему нравится, как Гор пытается врастить его в свое тело, только для того, чтобы они никогда не покидали друг друга.       Этот поцелуй продлился чуть меньше, чем им бы хотелось. Сет схватил Гора ладонями за щеки и оторвал от себя, как отрывают пиявку от кожи. Гор упирался, словно бык, стряхнул с себя чужие руки, пошел в атаку сразу, как выдалась возможность, но его снова жестоко прервали, оттолкнув немного сильнее. Сет был сильнее его, но почему-то руки, державшие Гора, смутно подрагивали и сжимались и разжимались сами по себе, заходясь в конвульсиях, которые даже сам Бог не сумел подавить.       Сет тяжело дышал, передавая горячий пустынный воздух сквозь приоткрытую щелочку зацелованных губ, из-за которых вообще не исходило никакого дыхания. Мраморное лицо казалось разбитым на мелкие осколки, глаза залило чем-то горьким, в чем Гор желал бы утонуть, если бы его так крепко не удерживали на месте, даже если бы это стало его погибелью.       - Тебе пора идти. – прошептали эти желанные губы жестокие слова, из-за которых сердце Гора покрылось трещинами.       Гор рвано выдохнул, крепче сжимая ладони на чужих боках, боясь, что Сет вот-вот уйдет.       - Пойдем со мной!.. – произнес он, задыхаясь от тоски.       Красные губы Сета сжались в тонкую полоску, пока он качал головой, и Гор ощутил, как медленно рассыпается в нем что-то, создавая впечатление того, что если Сет уйдет сейчас, то и Гор рассыпается в пепел и развеется по ветру.       - Ты всегда сможешь меня найти. – убеждал Сет будто маленького ребенка, которому предстояло расстаться с любимым человеком, после чего его взгляд на секунду налился кровью, – Не показывай им своей слабости, Гор. Они сразу увидят в тебе мишень и ударят по ней, когда им заблагорассудится. – Сет проникновенно глядел Гору в глаза. - А если все же ударят… ты должен встать чего бы тебе это не стоило. Тогда я приду и помогу тебе.       Вопреки тому, что Сет говорил мудрые вещи, все же это были те вещи, из разряда которых были предугаданы и не совершены. Гор потому выглядел ошеломленным и беззвучно роптал, не понимая, к чему были сказаны все эти зловещие предостережения.       - Тогда… - прошептал Бог Неба и Солнца. – Я буду ждать тебя.       Сет улыбнулся кончиками губ, после чего подарил Гору один короткий пламенный поцелуй и растворился, оставив на языке соленые уколы песка.                                   [1] Древнеегипетская единица измерения хет (сенус) равен 52,35 м. Соответственно три хета будет 157,05 м ((неплохой такой обломок нда) и нечего спрашивать откуда он там вообще... я и сама не в курсе))