Мышонок

— Смиренный Красный Кардинал преклоняется перед крохотным мышонком, — молвит мужчина и хихикает над собственными словами. Даже на его неискушённый вкус слова звучат излишне зловеще. Неудивительно, что мальчик вздрагивает и стремится покинуть общество Кардинала. Начальник лакеев великодушно позволяет ребёнку сбежать, лишь наблюдая из-под полов алой шляпы как тот приближается к Патронио и о чём-то говорит с духом. Этот лживый шут неимоверно раздражал Кардинала абсолютно каждой частицей своего крохотного тела, от отвратительной внешности до не менее мерзкого характера. Кардиналу не особо интересен разговор, хоть он и мог узнать его суть, достаточно только присмотреться к движениям губ. Его не волнует, какой выбор сделает мышонок этой ночью, станет графом или покинет это место, если завтра всё начнётся по новой. Каждый сделанный выбор, каждая разгаданная загадка, каждый добрый поступок — всё просто исчезнет, стоит взойти солнцу. И воспоминания тоже. А ночью мужчина снова будет рыскать по замку в поисках мальчишки, пугая его своим довольным смехом и жуткой улыбкой. Ганс неловко сдвигает трон в сторону, неуверенным взглядом проходя по гостям, и исчезает в открывшемся проёме. Люди продолжают веселиться, не заметив исчезновения виновника торжества. Просто ещё одна иллюзия этого проклятого замка. Улыбка Кардинала чуть кривится, когда лакеи, словно новорожденные слепые щенки, пытаются спрятаться от недовольного взора Патронио за своим начальником, тыкаясь в его спину концами треуголок. Мужчина фыркает и приказывает вернуться к патрулированию замка, покидая тронный зал следом за лакеями, игнорируя зверское выражение синего духа. Он не виноват, что мышонок достаточно умён чтобы не обменивать свою жизнь на свободу этого шута. Сколько бы ночей не прошло — это единственный не меняющийся фактор. — Кардинал знает, что ты тут, Ганс, крохотный мышонок, — мужчина не спеша обходит собственный кабинет, негромко посмеиваясь, — Почему бы тебе не выйти и не поговорить с ним? Разумеется, он и не надеялся на то, что это когда-нибудь сработает. Мальчишка не покидал убежища, замерев в какой-нибудь нелепой позе, скрючившись в три погибели, лишь тихим напуганным дыханием, которое обычный человек бы ни за что услышать не смог, сообщал Кардиналу о своём присутствии. Да и будь сам мужчина на его месте — тоже ни за какие богатства не вышел бы. Верить в благие намерения существа, имеющего несколько жуткое лицо со зловещей улыбкой-оскалом, пусть и скрытые тенью шляпы, было несколько… недальновидно. А уж кровь, вечно текущая из глаз и рта, не добавляла доверия ни ребёнку, ни даже Патронио, который порой и сам побаивался Кардинала. Кардинал довольно быстро обнаружил местонахождение Ганса: снова стол. Всё же яркие цвета рубашки и штанов несколько выделялись в мрачном помещении. Сделав несколько кругов вокруг него, мужчина отошёл подальше, делая вид, что заинтересован книгами на полках шкафа и совсем не замечает шебуршание выбирающегося из-под стола ребёнка и его громкие шаги, эхом разносящиеся по кабинету. — Оу! — насмешливо восклицает Кардинал, заслышав бой часов, — Интересно, кто же балуется с драгоценными часами Кардинала? Громкое «Упс!» чуть не заставило мужчину рассмеяться. Серьёзно, подходи он ответственнее к своей работе и не имей желание разозлить Патронио, был бы у мышонка хоть шанс против него? Хоть этот спектакль повторялся из раза в раз, Кардинал никогда не горел желанием проверить это на практике. Начальник лакеев приблизился к старинным часам, возвращая стрелки часов на прежнее место, краем глаза замечая открытый шкаф. Ну, хоть хлеб забрал, а то порой Ганс забывал проверить его, боясь быстрого появления Кардинала. С едой у мальчишки было больше шансов выжить новой ночью, а значит вновь отказать шуту и дать Кардиналу повод позубоскалить над проклятым духом. Мужчина лениво пролистал книгу, лежащую на столе, когда часы вновь забили. — Снова часы? Всё не перестают меня удивлять, — посмеивается над собственными словами Кардинал, но послушно идёт к старому механизму и возвращает стрелки на место. После книги нужно обязательно открыть сундук, полюбоваться одной единственной буквой имени раздражающего духа, чтобы дать мышонку подсказку и, не закрывая «очень важный» сундук, «отвлечься» на вновь забившие часы. Иногда Кардинал ощущал себя умственно отсталым, повторяя одни и те же действия каждую ночь в течение… А сколько времени уже прошло с тех пор, как они играют этот спектакль с Гансом в главной роли? Часы вновь бьют, Кардинал повторяет одни и те же реплики, идёт к ним и слышит тихое хихиканье. Он замирает на месте от удивления. Мышонок даже не пытается забрать букву или, хотя бы, попытаться открыть сундук, а играет с Кардиналом, переводя стрелки часов и прячась в крысином лазе. Мужчина не чувствует раздражения, всё же хоть какое-то разнообразие в их постоянных прятках с мышонком, а ведь мужчина никогда не слышал смеха Ганса. Он бы тоже посмеялся, но решил, что подобный стресс ребёнок не переживёт. Наконец, мальчик всё же забирает букву, отмечает Кардинал, повторяя свой круг книга-сундук-часы. — Оу! Крохотный мышонок взял букву Кардинала! И он весьма-весьма-весьма огорчён по этому поводу. Придётся его найти, чтобы это дело обсудить… Кардинал замечает кусок жёлтой рубашки под столом и отходит в сторону стеллажей с книгами. Пусть ребёнок через лаз сбегает, зря что ли Кардинал терпеливо ждал, пока мышонок своим ломом решетку сломает. Позади слышится негромкий смех, а потом тихое шебуршание. Стоило Гансу уползти достаточно далеко, Кардинал вернулся к столу и с удивлением обнаружил на раскрытой книге несколько каштановых орехов. Мужчина не любил орехи. Кардинал зачем-то закинул их в карман. Оставит где-нибудь… — Смиренный Красный Кардинал преклоняется перед крохотным мышонком, — привычно говорит мужчина, посмеиваясь над собой. Мышонок уже вырос, хоть и всё равно намного ниже Кардинала. Действительно, прошло много лет, с тех пор как он попал под действие проклятья. Теперь это молодой юноша, обречённый вечно играть в глупом спектакле, созданном мрачным замком. Ганс уже давно сменил яркие одежды на более тёмные, сливающиеся с окружением и незаметные лакеям. Похоже кое-какие воспоминания у него остаются… — Крохотный мышонок извиняется перед Красным Кардиналом за использование его буквы без разрешения, но надеется, что небольшое возмещение пришлось ему по вкусу, — неожиданно улыбается Ганс, игнорируя привычный сценарий. Кардинал в замешательстве, отчего даже его лицо сменило выражение на крайне удивлённое, пусть и с неисчезающей жуткой улыбкой. Патронио что-то возмущённо вопит на заднем плане, лакеи волнуются и тянут к алым одеждам своего начальника когтистые руки. Люди-марионетки продолжают праздновать. А мышонок протягивает руки к единственному существу, которое в течение всех этих проклятых лет никогда не пыталось всерьёз его убить. Кардинал фыркает и поднимает мальчика в воздух. Садит на руку, позволяя себе насладиться тем, как такие тонкие и хрупкие, по сравнению с ним, руки обнимают его за шею, пачкаясь в крови, стекающей с лица, и вместе с ним приближается к крайне шокированному подобному исходу шуту. — Я готов стать графом Луканором, — улыбается мальчик, — но сперва я хочу заключить сделку… Патронио встречается взглядом с Кардиналом и нервно сглатывает. У него было столько попыток, манипулируя мальчишкой, выбраться из замка, столько вариантов, пока тот был наивным ребёнком… А теперь Ганс вырос, успев приручить самую опасную тварь всего проклятого замка. Мальчишка улыбается холодно, положив голову на плечо Кардиналу, и от этой улыбки синего духа пробивает дрожь. Проклятье поработило не только их, но и мальчишку, так с чего они решили, что он всё забывает к новой ночи? — Я-я готов выполнить ваш приказ, г-граф, без всяких сделок! — Мудрое решение, шут, — смеётся Кардинал. Наблюдая за тем, как мальчишка нежно проводит кончиками пальцев по жуткому лицу Кардинала, пачкая их в крови, как сам мужчина жмурится, словно кот, от подобной ласки, больше не скрывая своё обезображенное лицо под тенью шляпы, что нисколько не пугает Ганса, Патронио с тихим ужасом понимает, что теперь его ждёт действительно страшное будущее. Новый граф Луканор не будет щадить своего невольного убийцу, а его верный монстр с удовольствием исполнит приговор. Стоило доказать маль… графу свою полезность как можно скорее.