Does it look like a British movie?

— Этот клуб изменился с тех пор, когда мы ходили сюда в последний раз. — говорит Чихо и прожигает взглядом ступеньку танцпола — раньше их было две. — Ты бы ещё реже приезжал со своей Японии, тогда вообще бы его не узнал и спрашивал, где мы. — с укором отвечает Донук. Чихо только фыркает в ответ, оглядывает начинающие рябить перед глазами лица и опрокидывает в себя очередной шот текилы. — Определённые планы на сегодня? — продолжает кричать на ухо Чихо Донук, разрезая голосом шумную музыку. Чихо небрежно роняет на барную стойку пустую стопку, спрыгивает со стула, не удосужившись ответить другу, и направляется на танцпол. — Мудак. — улыбается Донук, давно привыкший ко всем повадкам старшего, и заказывает себе второй стакан виски. На самом деле Чихо не приметил никого особенного и ему просто понравился бит. Он был достаточно избирательным, поэтому, когда случались подобные порывы, Чихо научился не сдерживать себя и получать удовольствие. Особенно, когда его любовь к хорошей музыке могли разделить симпатичные девушки, внимание которых ему льстило каждую вылазку. И сегодня, стоит ему подойти в своё любимое место между танцполом и решётчатой стенкой, как он чувствует руки на плечах. Несмотря на то, что он не может видеть её лица, он ухмыляется. Сейчас ему всё равно, когда в ушных перепонках стучит бит, который пронизывает весь его организм, и он сам прикрывает глаза. У Чихо всё тело напряжено как натянутый нерв, потому что бесконечный поток его мыслей не может утопить даже разрушающий стены популярного андеграунд клуба бит. Он выдыхает, когда трек сменяется другим, чувствует, как чужие руки становятся более настойчивыми, и поворачивается лицом к незнакомке. Она стоит на танцполе, обвивает руки вокруг его шеи и повисает, чтобы спрыгнуть. Получается неуклюже, но Чихо не отказывает, поддерживает её за локоть и она в благодарность целует его в губы. Чихо не отказывает и теперь. Он убеждает себя, что растворяется в поцелуе, в этой хрупкой девочке, запускает руку в её волосы, но понимает, что не чувствует ничего и даже чёртова музыка начинает раздражать. Чихо отстраняется, кланяется в знак извинения и со скоростью света оказывается возле барной стойки. Донук прерывает свой разговор с незнакомым парнем и наклоняется к Чихо. — Порядок? — В полном! — восклицает Чихо, тыкает указательным пальцем бармену в меню и показывает «два». Через пару секунд два шота текилы оказываются у него перед носом и благодарный Донук спешит забрать один из них, но Чихо одаривает его таким взглядом, что он не решается выпить содержимое. Чихо выпивает два шота подряд и только после этого кладёт дольку лимона в рот, морщится и бросает её в пустую рюмку. — Чихо. — Донук дёргает его за руку, но Чихо тут же спихивает чужую ладонь с раздражением. — Нормально. Конечно, Донук был в курсе и о нормах поведения пьяного лучшего друга. Именно поэтому и спросил о его состоянии, а не потому что беспокоился. Донук знает, что Чихо всегда контролирует себя, залей он даже в себя несколько канистр водки. Но пьяному, как и трезвому Чихо, всегда было необходимо знать, что о нём заботятся и он важен. Пусть он никогда не признается в этом даже самому себе. Чихо находит глазами первую попавшуюся симпатичную девочку, двигается вперёд, тут же вставая перед ней, и смотрит в глаза. Она смущается, но подаётся к нему. Через пару треков её руки оглаживают его пресс, перемещаясь на бока, и словно невзначай задевают пряжку ремня. Чихо горько усмехается, потому что не чувствует вкуса победы, удовольствия — вообще ничего. Снова. Он пьян, у него в глазах смазанные зелёные и красные огни, в голове пустота и рука незнакомки на члене. Блять. Чихо понимает, что не собирался заходить так далеко, и убирает её руку от себя. Она смотрит на него вопросительно и Чихо не знает, что ей сказать. Он снова бежит к бару, на этот раз за самим Донуком, но какая-то рука выхватывает его к толпе и тянет на себя. Чихо не успевает опомниться, как его целуют, он закрывает глаза и не сопротивляется. Он ждёт хоть какой-то реакции своего организма, хоть какого-то эмоционального всплеска, когда чужой язык двигается у него во рту. Видимо, эта очередная девочка очень хочет его и Чихо ставит галочку «да поебать» у себя в голове. Поцелуй продолжается какое-то время, пока играющая музыка не начинает его раздражать, он осторожно отстраняет лицо незнакомой девушки от себя, натянуто улыбается, кланяется и уходит, оставляя её взбешённой. Главный плюс этого клуба — он буквально крохотный, и проебать Донука, даже будучи в предсмертном состоянии, достаточно трудно. Поэтому, не найдя друга в том месте, в котором Чихо видел его в последний раз, он обходит бар и видит его развалившимся в чёрном кожаном кресле с сигаретой в руке. — Идём гулять. — орёт Чихо Донуку на ухо и рывком поднимает его на ноги. — Блядский У Чихо! — вскрикивает Донук, но послушно следует за Чихо сквозь толпу. — Когда-нибудь ты прекратишь вести себя так… — Заткнись. Они поднимаются по лестнице и вываливаются на улицу. Чихо вдыхает прохладный ночной воздух и чувствует, будто получает кислородное отравление. Он с грохотом садится на ближайший пластмассовый стул, которых около клуба всегда стоит множество, чтобы желающие всегда могли прийти, сесть вокруг красных убогих пластмассовых столиков и догнаться дешёвым алкоголем. Чихо абсолютно плевать, когда он встречается с взглядом Донука. Чихо плевать, когда он встречается взглядом с незнакомым парнем справа. Чихо не плевать, когда он встречается с незнакомым парнем слева. — Извините, если здесь занято… — начинает Донук, но парень в панамке начинает очаровательно смеяться, видя потерянные взгляды. — Не занято, мы как раз уходим. — отвечает парень слева и смотрит в глаза Чихо. И Чихо умереть хочется. Что-то внутри отчаянно хочет, чтобы парень в панамке остался, потому что эта улыбка задела что-то, что теперь хочется вырвать из себя с корнем и закопать, либо присвоить, спрятать в сундук и красными буквами вывести — «моё». — Подожди. — резко останавливает Чихо, когда парни начинают скрипеть стульями. — Ты… Вы… Может, останетесь? — А тебе нужна ещё компания? — спрашивает незнакомец и переводит взгляд с Чихо на Донука и замечает, что на последнем нет той помады, которая красуется на лице Чихо. — Впрочем… Почему бы и нет. — отвечает он, и снова удобно устраивается на стуле. — Я Хёк. Вот этот рядом — Хёсоб, и вообще его не заткнуть, просто сейчас играет в дурачка. — Квон Хёк. — с упрёком говорит Хёсоб и наигранно замахивается. И этот Квон Хёк заразительно смеётся, придвигается ближе к Чихо и ложится на холодный пластик щекой, заглядывая в пьяные растерянные глаза снизу вверх. — Как тебя зовут, герой всех любовных дорам? — Чихо… Но почему… — Чихо не успевает договорить, как Хёк подносит рукав своей кофты к его рту и с силой проводит по нему. — Хреновый цвет. Если нужен более подходящий — попроси Хёсоба тебя поцеловать. А вообще я могу просто одолжить свою гигиеничку. Чихо ошарашенно смотрит на нового знакомого на слишком близком расстоянии и даже задерживает дыхание. Он хочет ответить что-то про то, что не отказался бы одолжить гигиеничку, находящуюся на его губах, но Хёк приподнимает в улыбке краешек губ — на левой щеке становится видна ямочка, и отвратительная пикап фраза, за которую стало бы стыдно потом, остаётся несказанной. — Донук. — слышен голос рядом и Хёк переводит взгляд на Чихо, оставаясь лежать на столе. — Мудак. — говорит Хёсоб, чувствуя неловкость, и осуждающе смотрит на Хёка, который, видимо, забыл, что их здесь не двое. Четверо взрываются смехом, потому что Хёсоб думает, что теперь новая парочка думает, что это было обращено к ним, Хёк — от того, какой же Хёсоб неловкий дурак, а Чихо с Донуком от того, насколько дружба между ними и этими двумя схожа. Смех постепенно становится тише, но Чихо слишком пьян и не может оторвать взгляда от вздёрнутой верхней губы, округлого носа, который почему-то смотрится слишком очаровательно, и пьяных глаз, смотрящих прямо на него. Хёк пьяно хихикает и опускает голову, заставляя панамку спасть на глаза и скрыться от заинтересованного взгляда. Донук с Хёсобом видят надвигающийся пиздец, потому что ни для одного из них такое поведение не было обычным. Они переглядываются между собой и жестами показывают друг другу, что неплохо было бы оставить вдвоём придурков, которым гормоны ударили в голову, и незаметно проскальзывают в сторону круглосуточного. — Шин Хёсоб. «Да блять», — думает про себя Шин Хёсоб и останавливается, когда слышит до блёва знакомый голос. — Ты ведь не собирался бросить меня, так? — спрашивает Хёк и встаёт из-за стола. Чихо начинает тошнить то ли от переизбытка алкоголя в желудке, то ли от мерзкого чувства, что он стал неинтересен и почему-то уже возомнил себя кем-то особенным, чтобы привлечь внимание такого… — Чихо-я. — зовёт Донук и садится на корточки. Чихо подпирает щеку кулаком так, что его и без того пухлая нижняя губа кажется ещё больше, и смотрит на него сверху вниз. — Так ты в говно ужрался, дружище. — ставит диагноз Донук. — Отъебись. Донук хмыкает, понимая, откуда следует такая агрессия. — А ещё, кажется, кому-то разбили сердечко. Пойдём домой и ты расскажешь мне, каково всю жизнь пользоваться такой популярностью у девочек и в конце концов пускать слюни на смазливого легкомысленного чувака из клуба. — Донук берёт его за руку, но Чихо тут же вырывается. — Не трогай меня. — почти шепчет Чихо и чувствует чужую ладонь на плече, которую также быстро стряхивает. Осознание быстро бьёт его по голове, он поворачивается на стуле и встречается с испуганным взглядом Хёка. — Я думал, ты ушёл. — обиженно говорит Чихо и Хёк еле сдерживается, чтобы не засмеяться. — Просто убедился, что мне не придётся вытаскивать задницу Хёсоба из новых приключений. Он, когда нажрётся, всегда находит неприятности, либо превращается в окончательного нытика, и честно — я не знаю, что хуже. — поясняет Хёк и достаёт пачку сигарет из кармана. — Кстати, Донук, да? — Хёк переводит взгляд с Чихо на его друга, — Хёсоб сказал, что ты куда-то его позвал и боюсь, что если ты не подойдёшь к нему, из своего первого пьяного разряда он превратится во второй. — заключает Хёк и демонстративно показывает завершение речи сомкнутой между губами сигаретой. Донук смотрит на Чихо, который, кажется, сейчас взорвётся от нетерпения остаться вдвоём. — Пошёл нахуй, У Чихо. — говорит Донук, хлопает по его плечу и проходит мимо них. Хёк не сдерживает смешка и панамка вновь закрывает его глаза. Чихо замечает, что у Хёка красивый овал лица и маленький подбородок, к Хёку хотелось бы просто прижаться и прижаться губами к этому подбородку. Необъяснимое чувство нежности, видимо вызванное алкоголем, раздирает его на части и Чихо скулить готов от того, как хочет прикоснуться к нему хоть как-нибудь. — Хочешь остаться здесь? — выдыхает сигаретный дым Хёк и, судя по его покрасневшему носу, можно догадаться, что он замёрз. Чихо хочет обнять… Чихо уже хочется ёбнуть самого себя по лицу от своих мыслей, потому что даже для такого пьяного него это — уже слишком. — Мне всё равно. Хёк жмёт плечами, обхватывает себя руками и жестом показывает идти за ним. Несколько минут они идут в тишине и Чихо не знает, стоит ли считать её неловкой, или всё именно так, как должно быть. — Здесь есть поворот с узкой улочкой между домами, а в конце — обрыв, с которого виден весь город. — Хёк останавливается и поворачивается к Чихо. — Здесь? — удивлённо спрашивает Чихо и смотрит Хёку за спину. Между двумя домами узкий проход, даже не улочка. — Здесь вообще может человек пройти? — Нормальный — нет. Мы — да. — Хёк протягивает ему руку, — Идём. Чихо чувствует биенье сердце в глотке и сжимает руку в кулак, прежде чем ответить на жест Хёка. Чихо вкладывает свою руку в его ладонь, резко выдыхает, когда её слегка сжимают и ему кажется, что он замечает еле уловимую улыбку. Когда его тянут за собой, он чувствует себя глупым подростком из фильма, но почему-то ему кажется, что Хёк и хочет, чтобы они были теми самыми подростками. Хёк резко останавливается и только начинающий трезветь Чихо наступает ему на пятку и чуть ли не впечатывает его в кирпичную стену. Хёк смеётся и оборачивается, стараясь посмотреть, всё ли в порядке, но темнота не позволяла увидеть даже силуэт. Нервный смех, потому что Хёк знает эту дорогу наизусть и может пройти с закрытыми глазами, но его мысли были где-то не здесь и он позволил себе ошибиться. Он почти ошибается второй раз, когда чувствует дыхание у своего лица и благодарит все существующие силы, что благодаря темноте Чихо не видел, как Хёк непроизвольно выгнулся навстречу. — Ты завёл меня в тупик? — спрашивает Чихо так, что Хёк загоняет себе ногти на одной руке под ногти другой. — Я только что понял, что здесь совершенно темно, ты совершенно пьяный и я собирался заставить тебя выполнять эквилибристические трюки. — Хёк смеётся, но Чихо совершенно серьёзен. — Это бредовая идея. Ради тебя же я хочу предложить вернуться назад, но я также хочу показать тебе своё место. — говорит Хёк, достаёт мобильный, включает на нём фонарик и вкладывает в руку Чихо. — Здесь нужно перелезть по кирпичам. Выступы прочные, но нужно подняться достаточно высоко. Справишься? — спрашивает Хёк, но, кажется, они оба уже приняли решение и он начинает вскарабкиваться. — Никогда бы не подумал, что ты можешь поднять что-то тяжелее сигареты с бутылкой. — старается шутить Чихо, чтобы унять собственную дрожь в коленях. Чихо ненавидит спорт и всё, что с ним связано. — Это легче чем ты думаешь. — говорит Хёк и кирпич тут же обваливается под его ногой. Он пошатывается, но успевает вцепиться руками за соседний выступ и перешагнуть. Он снова встаёт на большую плитку асфальта и отодвигает рассыпающуюся от старости ткань на старом деревянном бруске. Перед Чихо открывается вид на ночное небо и он не может сказать ни слова. — Буду ждать тебя наверху. — говорит Хёк, глядя на растерянного Чихо, и скрывается из вида. Чихо требуется буквально несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, убрать чужой телефон в карман и сделать это. В первую очередь для того, чтобы разбить Хёку голову, конечно. На пьяную голову решиться было легче, и в принципе особой опасности не ощущалось. Хвала мешанине, которую он сегодня в себя влил. Он забирается наверх и только первые несколько секунд видит собственными глазами тот самый хвалёный вид. Потом он видит только Хёка, сидящего с поджатыми ногами на самом обрыве, достаёт мобильный и быстро делает фотографию. Он подходит ближе и еле сдерживается, чтобы не рассматривать его фигуру на фоне. Сейчас он кажется абсолютно хрупким, словно может сломаться даже от ветра. — Красиво, да? — начинает говорить Хёк только тогда, когда чувствует, что Чихо сел рядом. — Одно из немногих мест, которое я люблю в Сеуле. Я часто провожу время здесь. — Тебе не нравится здесь? — спрашивает Чихо, хотя ответ очевиден. Хёк ёжится то ли от холодного воздуха, то ли от собственных мыслей, сгибается ближе к притянутым ногам и это не остаётся незамеченным. — Хочу уехать отсюда. На какое-то время… Возможно, навсегда. — говорит Хёк и, кажется, не собирается поворачивать голову в сторону собеседника. У Чихо больно сдавливает грудь, будто Хёк слишком родной человек, потерять которого он не готов. Здравый ум говорит не делать херни, но Чихо не был бы Чихо. Он наклоняется и кладёт голову Хёку на спину. Последний делает резкий вдох и боится пошевелиться. — Хочешь со мной? — совершенно спокойно спрашивает Хёк, будто предлагает чашку чая. — Что? — спрашивает Чихо, обдавая горячим дыханием шею, по которой пробегают мурашки. Его глаза закрываются от усталости и он не может думать ни о чём, только чувствовать чужое тепло через пару слоёв одежды. — Уехать со мной. Хочешь? — повторяет свой вопрос Хёк. Чихо теряется. Хёк не был даже близко пьян к тому состоянию, когда они встретились, сейчас и подавно. Всё происходящее начинает походить на комедию, или скорее трагикомедию, где он влюбляется в поехавшего на голову парня из второсортного клуба, а потом его сбрасывают с обрыва. Чихо уже не знает, чего ожидать, ему становится не по себе. Он понимает, что всё не так и неправильно, но тянется губами к маленькому открытому участку шеи между худи и огромной панамкой, и оставляет короткий поцелуй там, где начинается линия роста волос. — Я люблю старые британские фильмы. Там, где в нашем возрасте не задумываются о будущем, живут рисками и делают херню, о которой жалеют. — вновь начинает говорить Хёк, предполагая, почему он всё ещё не получил ответ на свой вопрос. — Я не ненормальный. Точнее… Не в том смысле. Хочу не задумываться ни о чём, совершать необдуманные поступки. Но пока я здесь, это невозможно. — И ты хочешь, чтобы я висел грузом и сдерживал тебя от хреновых необдуманных поступков? — спрашивает Чихо и проводит холодным замёрзшим носом по тёплой шее. — Хочу, чтобы ты стал одним из них. — тихо отвечает Хёк и чувствует чужое напряжение. Чихо резко отстраняется и встаёт на ноги. — Кто-то ещё знает об этом месте? — спрашивает Чихо. — Никогда не встречал здесь людей. — Хёсоб? Хёк поднимает голову так, чтобы было видно его глаза из-под панамки. — Нет. Чихо не знает, верит ему или просто хочет верить. Что-то внутри успокаивается, что-то, что люди называют ревностью. Он садится напротив Хёка, непозволительно близко, так, что ему становится неловко и он опускает голову. Чихо берёт его за руку, а второй давит на грудь, заставляя лечь на выступе. Хёку страшно, но он послушно ложится на холодный асфальт спиной, одной рукой стараясь придержать спадающую панамку. В конце концов, она соскальзывает с его головы и почти падает туда, где ещё светят огни города, который начинает просыпаться. Чихо ловит её в последний момент и бросает к себе под ноги. Хёк глупо смеётся, закрывает лицо ладонью, а Чихо не может отвести взгляд от локонов, которые рассыпались по его лицу. Он разводит ноги Хёка в стороны, тот сильнее вцепляется в его руку, но одну ногу свешивает в пропасть. Чихо стоит на земле одной ногой, второй упирается коленом между его ног и склоняется к его лицу. Ладонью упираясь в его плечо, придавливает к поверхности, и переплетает их пальцы, удерживая руки на весу. — Скажи, что ты мне не снишься. — выдыхает Хёк на ухо, прикрывая глаза и впутывая пальцы в чужие волосы. Чихо ведёт только от факта того, насколько Хёку нравятся его прикосновения. Он осторожно убирает мешающие пряди с лица Хёка, кладёт ладонь ему на щёку и проводит большим пальцем по нижней губе. На лице Хёка нет ничего, кроме спокойствия, и только часто вздымающаяся грудь показывает его искренние эмоции. Он приоткрывает глаза и смотрит напротив, перебирает пряди на затылке сверху и улыбается. Чихо знает, что бессмысленно оттягивать то, что уже должно было произойти несколько раз за эту ночь, и касается его губ своими. Ему сразу же отвечают, быстро, совсем по-детски чмокают и Чихо наигранно выгибает бровь. Хёк смеётся и отворачивает голову, устремляя взгляд куда-то вдаль и понимая, как абсурдно то, что происходит сейчас. Именно так, как он всегда хотел. Чихо замечает тату на шее, которая всё это время была скрыта безразмерной худи и капюшоном. Он хочет рассмотреть её, но для этого пришлось бы раздевать и без того беспомощного Хёка на холоде. Чихо решает, что сейчас не время, целует в щёку около уха и чувствует, как рука, ранее находившаяся в его волосах, теперь обхватывает его талию и прижимает ближе к чужому телу. — Это похоже на твои британские фильмы?