***
— Срочно приезжай! Обнаружили очередного озверенного.
Озверенные. Люди с другим видом на жизнь. Только в прошлом, в своем закрытом мире. В мирке, в который никому нет входа, закрытый на разные замки, от которых нет ключей. Звучит романтично и до жути вдохновляюще, если бы это не было ужасно. Они могут накинуться на любого незнакомца и перегрызть ему глотку, цепляясь ногтями в грудную клетку и пытаясь достать сердце. А когда это происходит на людной улице, при свете дня, становится не до романтических картин с одинокими, потерянными подростками.
Озверенные — люди, что играются с человеческими жизнями. Они могут натравить две враждующие стороны друг на друга, впитывая в себя запах крови.
Все они были людьми, затем их охватил животный инстинкт. Все, кто пытался разрушить построенную ими идиллию попадали «под прицел», такие смельчаки не успевали даже пожалеть о своем решении.
Зараза без названия. Она словно есть, но ее нет. Привести в чувства или хотя бы уменьшить такую кровожадность пока не удалось.
— Да, конечно. Скоро буду.
Убивать себе подобных омерзительно и страшно. Но больше всего это странно, непостижимо и невозможно. Они пытались вылечить, вкалывали литрами ненужную дрянь в кровь и вроде помогало. Ненадолго озверенных не крыло с головой в инстинкте самозащиты. А потом все по новой. Во время одной такой процедуры люди умирали от передозировки прямо на операционных столах.
Они не верят всем врачам. Они почти никому не дают к себе притронуться.
***
Звон шагов разносится по длинному коридору эхом. Не теряя ни секунды, стройная девушка направлялась в главную комнату заключенных.
Мерзкое место — белое, словно больница. Мимо иногда проходили люди в таких же белых одеждах, как и стены. Некоторые тихо перешептывались между собой, другие предпочитали стоять и не привлекать к себе лишнее внимание.
Она видела всех на своем пути. Подмечая изменения в поведении, когда бросала мимолетный взгляд на одного, когда приветствовала проходящих мимо пару озверевших. В основном именно одиночки больше всех смотрели исподлобья и старались пожирать взглядом чужака.
Дойдя до нужной двери, девушка была готова к худшему. В комнате стоял один лишь стол, за которым уже успели основаться. Сидящий за этим столом врач не слишком сильно торопился объясниться о таком раннем звонке и убитом настроении. Ещё одна дверь, которая вела к заключенной и окно с односторонним зеркалом. Врач торопливо записывала данные о пойманном озверевшем, что теперь находилась по ту сторону окна.
— Какого чёрта на это раз? Давай только без прелюдий, Даша, и сразу к делу.
— Имя неизвестно. Сегодня, в без пяти шесть утра, после небольшой «прогулки» вышла на встречную полосу со стороны запада. На проезжие машины не кидалась и спокойно отреагировала на отлов. Сейчас сидит тихо, не пытается выбраться, только не подпускает к себе людей. Допросы проводить бесполезно, ничего не говорит. Стандартная ситуация.
— Могли и без меня с легкостью справится с этой «стандартной ситуацией». Сколько примерно жертв было до того, как ее схватили?
— Нашли трех раненых: один со сломаным ребром, два остальных отделались легким сотрясением. Два убитых.
— Группа риска?
— Мы еще не проводили классификацию и не давали никаких тестов. Зам запретил заниматься нам самодеятельностью без тебя, после того, как новенького чуть не пришлось по частям выносить из этой комнаты.
— Когда вы только успеваете нарваться на приключения? — Даша лишь пожимает плечами, вновь что-то отмечая в своих записях. — С вами тут не только озвереть можно.
— Как работаем, так и работаем. Я не виновата, что у него ЧСВ выше головы, а в самой голове одна солома. По другому сложно сказать, почему ему захотелось показать себя в первый же день.
— Все новички такие сейчас. Постарайтесь в следующий раз не допускать их без сопровождения к озверенным, если те не привыкли к новым запахам, — остается лишь закатывать глаза на такие простые ошибки. Вероника была уверена, не было бы поблизости охраны или Даши, этот парень оказался трупом, — какая она по счету?
— Третья.
— За неделю?
— За последние 24 часа. — С такими цифрами уже не сомневаешься, что озверенные размножаются почкованием. И это реальное предположение, не могут же людей насильно где-то удерживать и вбивать в мозги усиленное чувство самосохранение. — Постарайся не наговорить ничего лишнего. От одного ее взгляда у тестировщика чуть сердце не остановилось.
Даша усмехнулась, отложив заметки, готовится начать запись. Девушка лишь закатывает глаза. Если и говорить об осторожности, то это нужно именно Дарье, которая за последние три месяца нарывалась не только на озверенных, но и простых людей «не в настроении».
— Это случаем его чуть в труп не превратили перед дверью?
— Не поверишь, брат того сеноголового. Близнец.
В этом месте и реально происходит какие-то чудеса на совпадения. Приписанные врачи быстро ладят с озверевшими, ходячие «трупы» имеют родственником в виде хороших специалистов. Было и так, что сестра тестировала собственного брата, который пропал пару недель назад.
И это только те, которые запомнились. Даша записывает каждый случай, у нее можно точно узнать — или примерно — количество таких шуток судьбы.
Пропал. Она говорила, что он пропал.
Единственный недочет в работе — притворство. Приходится лгать, держать свои эмоции в узде, чтобы озверенные не чувствовали страх. Это сильно влияет на повседневную жизнь. Безэмоциональность как будто входит в привычку. Вредную.
Как бы банально это не звучало, мы обязаны помочь этим людям. Они не могут совладать с инстинктами. Даже если придется пожертвовать малым, мы сможем докопаться до сути проблемы
Дверь под строгой охраной открывается. Ещё ни разу на страже озверенного не стояло столько людей. Насколько опасна эта тварь? Скольких ты успела напугать по пути сюда?
Комната отличалась своей серостью, от чего глаза радовались. Вся эта белизна только и режет, нисколько не леча и не успокаивая.
В самом углу сидела озверевшая. Сидит и молчит. Ни слова. Дверь за врачом закрывается. Главное здесь вести себя не наигранно. Они ощущают страх.
— Хочешь представиться мне, своей гостье?
Трясёт головой из стороны в сторону. И ни слова. Со стороны этот жест больше походит на принудительное действие, ленивое.
Сидит в уголочке и не хочет даже лицом повернуться. Сравнивая с другими случаями — это один из тех, в котором стоит искать подвох. Но лучше не задумываться об этом в стенах с озверевшим.
Видны только волосы, светлые русые локоны лежат на худых плечах. Короткие и все в засохшей крови.
По прибытию уже успели заменить обычную одежду на больничную кофту. Не угадали с размером и при легком покачивании ткань могла оголить плечо. Зато длины хватало, чтоб прикрыть отсутствие нижней части комплекта.
Стоит обговорить в следующий раз с Замом в какой глуши они берут своих «специалистов» и по какой цене
— Даже личико своё не покажешь?
Без вопросов поворачивается. Звон цепи на руках неприятно бьет по ушам. Да в такой звукоизоляционной комнате не только звук металла может бить.
Вид озверенной совсем измученный: губы разбиты, когда-то голубые глаза потеряли свой блеск и стали стальными, бесцветными, покраснения от недосыпа и небольшие следы ногтей на щеках.
— Давай я тебе помогу?
Приближаясь к ней всё ближе, Вероника чувствовала вокруг озверенной напряжение. Как будто та специально таким образом отпугивала от себя людей, тем самым давая им понять, что приближаться опасно.
Довольно распространенный случай.
Каждый шаг давался с трудом, но работа — есть работа. Чтобы не случилось нужно идти напролом до самого конца, не убив себя и не дав этого же права озверевшему.
Странно, что отпугивая от себя незнакомцев, озверенные каким-то образом способствуют нарушению психической стабильности у окружающих.
Присев напротив озверенной, прикладывает руку к волосам ее. Девушка вопросительно смотрит в сторону Вероники. Напряжение спало.
Она позволяет притронуться к ней. Может это действие от снотворного еще не прошли, но тогда бы она не пыталась отпугнуть других от себя.
Медленно проводя ладонью по голове, Вероника плавным движением перешла на расцарапанные щеки.
В этот раз озверенная схватила своего «врача», но не сильно, таким образом либо предупреждая, либо готовясь к нападению.
— Не трогай, — тихо и совсем ослабшим голосом произнесла, отодвигая руку Вероники от своего лица.
Она на грани. Но нельзя давать слабину, в любой момент она может накинуться.
Нельзя так просто слушаться их, нужно всегда брать ситуацию под свой контроль.
Вырываю руку и настырнее проводит ею по бледной коже. Вероника удивленно смотрит на озверенную. Даже со свежими ранами были явно ощутимы мелкие шрамы.
— Прекратите, — девушка напрягается, когда действия не прекращаются, а лишь активнее продолжаются. Руки с щеки никто так и не убрал, — пожалуйста, хватит.
Как только Вероника убирает руку, озверенная успевает схватить и прижаться к чужому запястью, осторожно вдыхая запах. Без какого-либо стеснения переходит от запястья вверх к плечу, утыкаясь шее.
Замолкает и больше не просит о прекращении. Напряжение полностью спадает. Вероника смотрит в сторону окна, видя там только свое отражение. Но все равно ощущалось, что Даша, наверное, в большем шоке, чем должно быть.
Озверенная слегка прикрыла глаза.
— Вы вкусно пахните. Как больница, кофе ии… цветы, — растягивать «и», додумывает первое, что вполне похоже на колкие, слегка уловимые нотки.
— С тобой все хорошо?
— Я Василиса, — полной грудью еще раз вдыхает в себя запах, — и я люблю ваш аромат…
— Ты сможешь рассказать что с тобой произошло, про твоих жертв и зачем ты это сделала?
— Да… — как в пьяном бреду, — я не хочу его больше слышать. Хочу освободиться от него, — ненадолго замолкает, пытаясь впитать в себя чужой запах. Опомнившись, спрашивает в ответ — а как мне вас звать?
Невинный взгляд. Уму непостижимо, как такое могло произойти. Момент, когда глаза завораживали и хотелось просто в них утопиться. И этот легкий тембр голоса.
— Не сейчас. Тебе ещё рано это знать.
Введя дозу усыпляющего, Вероника спокойно выходит из комнаты.
— Это было довольно просто. Через полчаса можете увести ее в подходящую группу.
— Просто? Ты понимаешь, что сейчас только что произошло? — Дарья подрывается с места записи и хватает Веронику за плечи. Та лишь дергается от резких действий в свою сторону, аккуратно убирает чужие руки.
— Эмоциональный срыв? Не кричи так, словно этого никогда не происходило. Думаю, даже без тестов можно предположить низкий риск. А теперь можно я начну работать в тишине и покое?
Сейчас и правда хотелось сесть и в спокойной обстановке зарегистрировать других поступивших на этой неделе. Заснуть уже точно не получится, а день только начался.
— Дело в том, что не было! Это уму непостижимо, как какая-то тварь после того как убила человека, способна на такие сопли.
— Запиши, что ее зовут Василиса и пока с нее достаточно. И, если тебе под силу, выясни с кем ее могли видеть до поимки.
Они не твари. Твари — это те, кто сделал из таких людей подобие себе.
