***
Всем хочется иметь красивую историю любви. Может, как у Ромео и Джульетты, а может, как у Ким Кардашьян и Канье Уэста, или как у Кати Клэп и Жени Баженова, или у Онегина и Татьяны, а может, как у Онегина и Ленского. Впрочем, можно перечислять бесконечно, суть одна — всем хочется интересную и захватывающую историю любви, что длится долгие годы, если не всю жизнь. Тут другой случай, от слова совсем. Антон Шастун — мечта всех голубей, и нет, тут не про «особей голубых кровей», тут о летающих крысах, переносчиках болезней, ибо количество семечек, что щелкал Тоха, можно было сравнить лишь с числом ливней, прошедших в Петербурге, за всю его историю существования. Но, будем честны, Шастун вряд ли сможет сосчитать хотя бы до ста, а потому, пусть щелкает семечки дальше. Сам юноша был высокого роста, имел хорошее телосложение, тут стоит отдать должное турникам во дворе, а также красивую внешность, что для среднестатистического гопника огромное преимущество, ведь девушек закадрить куда легче, имея милую улыбку и, хотя бы, пару зубов. У Антона их было целых тридцать, два же были безвозвратно утрачены в драке с лучшим другом — Эдом. Эдуард являлся самым близким человеком для Шастуна, имел множество татуировок на своем теле, что было весьма худым, но таким же красивым, как и у Тохи. Эд был секс-символом среди гопников нескольких районов Петербурга, если так можно вообще сказать, но не в том, где в основном и тусовались друзья с их компанией, там правил Антон. Эд всегда лучше всех флиртовал с девушками, что позволяло найти перепихон на ночь, а то и две, и также вкусно поужинать, и это в ситуации парней является прекрасным бонусом. Право, Антона девушки не интересовали, хоть и ради выполнения некоторых потребностей флиртовать требовалось. Но, наслаждения от этого парень не получал, увы. Был лишь один человек, который искренне интересовал Тоху. Это был Арсений Попов — знаменитый питерский гей. Милый, ухоженный, вежливый — в общем, полная противоположность зеленоглазого. Кстати, о глазах, у Арсения они были, как говорит Шаст, «Ебануться какие красивые. Голубые такие, как он сам». Конечно, Антон не поэт, но правда старается. Ради Арса, что умен и образован, он даже стихи Александра Сергеевича Пушкина стал читать. О теплых чувствах, которые испытывает парень, знает только Эд, он же Скруджи, потому что если узнают все пацаны — Антону несдобровать. Впрочем, у Эда просто похожая ситуация — ему Егор Булаткин с Лиговки нравится. Район, где тусуются парни все свое свободное время, то есть постоянно, находится недалеко от Ладожского вокзала — дворы домов на проспекте Энергетиков. Про компанию гопников этого двора знают все жители новостроек. Родители говорят своим детям не подходить к злым дядям, кассир местного магазинчика знает каждого юношу по имени и прозвищу, а полицейские не особо горят желанием ввязываться в войну с гопниками. Зачем им это? Шаст любил сидеть на лавочке по вечерам, наблюдая за огоньками в окнах многоэтажек, щелкая семечки известной марки, запивая «Арсенальным» или «Балтикой». Конечно, из-за названия глупо брать пиво, но у Антону все равно, а потому сегодня он пьет «Арсенальное». — Эй, — свистнул Эд, приближаясь к скамье, на которой сидел Шастун, — Тох, чего грустный такой? — сел парень рядом, открыл банку пива, морщась, по привычке, а после отпил немного содержимого. — Да хуй его знает. Сени давно не видел, — сказал Тоха, вспомнив о мужчине. Эдик посмеялся, а после достал пачку сигарет, протягивая одну другу, а вторую вставляя себе в рот. Антон курил ровно столько, сколько себя помнил, но с момента знакомства с Сенькой Поповым никотин в легких Тохи делает остановочку все чаще, и чаще. Как бы сердце остановочку не сделало. У Скруджи же все проще — ему нравится Булаткин, который, вроде, натурал. Естественно, это не улучшает ситуацию, но дает четкое понимание, что парню ничего не светит. Но он и не парится, тем более, парней и девушек еще много, а Егор далеко не последний. — А с Булаткиным что? — спрашивает Антон, нахмуриваясь из-за проблем, которых у нормальных пацанов нет, но они же с Эдом — другой случай. Конечно, парни ни за что не раскроют секреты друг друга остальным людям, это ведь не по-пацански. Да, и дружат они слишком долго, чтобы творить подобную херню. Друзья вместе прошли через огонь, воду, полицейских, заборы, трубы и медь, так ведь говорится? — Он вроде певец популярный. — Эд выдохнул вверх дым, закрывая глаза. — Даже не рэпер, сечешь? — Выграновский всегда хотел быть репером, уважал только эту культуру, принижая поп и рок. — Секу, — кивает Шастун, а после смотрит на заветный подъезд, куда никто не входит, и откуда не выходят. Знакомство Антона и Арсения произошло внутри дома, когда первый ехал в лифте после бурной ночи с какой-то красоткой, а второй ждал этого самого лифта, после вечеринки в гей-клубе. Тогда они и встретились, обменявшись взглядами и легко коснувшись друг друга плечами. — И тогда ты понял, что это любовь. Да-да, я помню. — Шаст каждый день рассказывал эту историю, а потому Эд знал ее наизусть и, наверное, даже лучше Тохи. — А глаза у него такие… — Охуенные. Да, Тох, я знаю, я помню, — Выграновский выбросил сигарету в урну, а после вновь отпил пиво из банки, наслаждаясь вкусом. Глаза у Арсения действительно были красивые, волосы темные и всегда уложенные. Сам мужчина был высокого роста, но ниже Шастуна. Манерность выдавала ориентацию парня, да и слухи по району всякие ходят. Так Антон и узнал голубую сторону Сени. Поначалу Шастун даже отнекивался, когда в голову приходили мысли, что ему интересен Арсений. Шаст даже в компании грязью поливал его, проходя через стадию отрицания. Потом злился, то на него, то на себя. После думал, что, может, не все так плохо, такое же случается со всеми. Затем впал в депрессию, благо, Эд по шапке настучал, приговаривая, что нечего хуйней маяться, ну, а после Антон принял для себя, что да, втрескался. — Тебе не интересно? — словно обиженная школьница, спросил Антон, сведя брови к переносице и невольно надувая губы. — Тох, ты пойми, — Эд отпил пиво, а после облизнул губы, — я твои истории каждый день слышу, а ты ничего не пытаешься изменить. Познакомься с Сеней, напиши ему сообщение, хули мнешься? — сказал Выграновский, устав наблюдать за грустным взглядом друга. — А ты прав, — Шаст устремил свой взгляд на друга. — Ну так, ебаный рот, понятное дело я прав. Я ж не сижу, попивая мерзкое пиво и думая о главном пидоре Петербурга, — возмутился Эдуард, жестикулируя настолько сильно, что вкуснейший напиток чуть не выскользнул из рук, благо, парень успел словить. Сам Эд, конечно, мастак давать советы, но, порой, и самому стоит им следовать. Иначе как объяснить, что шансы поговорить с Булаткиным были на ладони, но Выграновский успешно ими не воспользовался, лишний раз залипая на выбиравшего туалетную бумагу Егора, так и не осмеливаясь подойти. О том, что Булаткин является знаменитостью, Эд узнал на днях, когда трахался с какой-то девушкой, а на фоне играло радио. Диалог был, примерно, таким: — Малая, что это за хуйня играет? — нахмурился Скруджи, поправляя волосы девушки. — Это Егор Крид, — ответила русая, а мир Выграновского в этот момент стал трескаться по швам. Нет, естественно Эд добавил около пяти песен молодого человека в свой плейлист, где было хоть немного репа. Но от песни «Самая Самая» и «Сердцеедка» Эда честно тошнило. Когда он первый раз послушал их, сразу позвонил Шастуну, чтобы рассказать о несправедливости жизни. Антон решил его утешить, пригласив на ужин из семечек, шаурмы и пива. Как вы понимаете, Эд устоять не смог. — Надо что-то делать, Тох, — покачал головой Скруджи, а после врубил музыку на телефоне, предаваясь мечтам и раздумьям. Всю неделю Антон выслеживал Арсения, записывая время, когда тот зашел в подъезд и когда из него вышел. Со стороны, наверное, может показаться, что обычный гопник готовит нападение, но уж пусть люди думают так. Вечером одной пятницы Шастун купил желтые цветочки, бутылку неплохого пива и сигареты, которые курит Арсений, что парень узнал благодаря кассиру Тамаре. Правда, Эд там что-то затирал про кассирку, говоря про феме- как-то там. Очень тяжело было это слушать, да и Тамарочке, наверное, на это тоже глубоко плевать. — Феменезимы. Да, точно так, — серьезно сказал Эдуард, докуривая сигарету. — Это типа, ну, чтобы профессии и к женщинам относились. — Ты откуда это вообще взял? — не отводя взгляд от подъезда Попова, спросил Антон. — Да девушки об этом болтали на балконе, вот и услышал, — пояснил Эд, а после застучал по плечу друга, показывая, что черная машина заезжает во двор. Шастун сразу оживился, снял кепку, дабы пригладить волосы, вынул что-то застрявшее из щели между зубами, поправил одежду, готовясь подойти. Эд и Тоха сидели сегодня на расстоянии одного подъезда, чтобы не бежать через весь двор. Только вот и бежать-то не придется. Из машины Арсений выходит не один, а в компании с, барабанная дробь, Егором Кридом! Тут уже в осадок выпал и Эдуард, и Антон. У первого вылетела сигарета изо рта, у второго же букет из рук. Пара, выходящая из машины, мило болтала о чем-то, глядя друг на друга через солнечные очки. Арс, подойдя к домофону, открыл ее, пропуская вперед Булаткина. Когда дверь закрылась, казалось, что сердца парней пропустили по последнему удару. Шаст и Выграновский просто молчали, ибо слов недостаточно, чтобы описать эмоции, бушевавшие внутри. Так много вопросов, так мало ответов. Антон даже задавал себе эти вопросы, но человек, у которого были все ответы, зашел за белую дверь подъезда и не выйдет до утра. Эд сразу начал набирать друзьям, чтобы приезжали с бухлом и музыкой. — Пидоры блять, — фыркнул Эд, отпив немного пива. — Мы или они? — задал логичный вопрос Шастун, грустно опустив взгляд на асфальт, где красовались харчки Выграновского. — Да все хороши. Когда приехала компания парней, стало намного веселее. Конечно, боль в пивасе не утопишь, но Шаст пытался. Эд вообще не подавал виду, что чем-то огорчен, слушая музыку и болтая обо всем на свете с друзьями. Ни Антон, ни Скруджи не были маленькими девчонками, глубоко переживавшими расставание в отношениях, продлившихся неделю. Они, в принципе, не встречались ни с кем, чтобы переживать расставание, но на душе хуже, чем вкус безалкогольного пива. Когда время близилось к полуночи, с балконов уже кричали, чтобы парни сделали музыку потише, на улицах становилось все меньше людей, а из-под кожуры от семечек было не видно асфальта. Питерские гопники отличались от провинциальных тем, что использовали немного мата, убирали за собой, как порядочные гражданины, а также старались не вступать в конфликты, когда ситуация не была из ряда вон выходящая. Но знаете, в каждой компании есть исключение. Когда огоньки в окнах то вновь зажигались, то вновь гасли, а шум Петербурга стал тише на несколько тонов, Антон поймал некоторое спокойствие, глядя на звезды в небе. Только, от этого занятия, его отвлек звук домофона, который он мог узнать из тысячи. Оглянувшись, Шаст увидел знакомую парочку, выходившую из парадной. Волосы Арсения, как всегда красиво уложенные, были покрыты лаком. Сам мужчина был одет в рваные в области колен джинсы и футболку, на которой были нарисованы три непонятные херни, которые Шастун называл просто «кружочки». Рядом с молодым человеком шел Крид, поправлявший свою кожанку. — Э, пидоры, — крикнул кто-то из компании молодых людей, — к вам обращаются, епта! — в этот момент Антону было стыдно перед Арсением, не так должно их знакомство случиться, нужно было что-то делать, и причем быстро. — Парни, давайте не будем ссориться. Ни вам, ни нам оно не нужно, — развел руки в стороны Булаткин, улыбаясь так, что Скруджи только и мог смотреть и умиляться. — А давайте без давайте, — тот самый парень, кажется, Сережа, стал подходить все ближе, а Антон и Эд только и могли стоять в боевой готовности, чтобы в случае драки оттащить их друг от друга. Что и произошло. Пара колких фраз в сторону ориентации парней, и начался замес. Шаст и Эд побежали разнимать дерущихся, отталкивая своих «друзей» от Крида и Попова. Последние, к слову, неплохо отражали атаку, и это ставило под сомнения стереотипы о том, что геи — слабые. Растащив обе стороны, Эд смотрел, как глаза Егора горят пламенем, а из носа течет кровь. Шаст же свел брови к переносице, следя за движениями Арсения, который лишь поправил прическу, бросил Булаткину «за мной» и сел в машину, в которой они и выехали из двора. — Отпусти! — вырывался Сережа из рук Эда, что крепко держал его до момента, пока машина не скрылась из виду. — А вы хули растащили нас? — начали возмущаться парни на Выграновского и Шастуна. — Вы что, тоже из этих? Поэтому их защищаете? — в этот момент Скруджи вступился, послав нахуй тех, кто не уважает чужой выбор. Благо, Эд имел такой авторитет и влияние, что после его небольшой речи все разбежались прочь, оставляя парня и Антона одних. — Уебки, — выпалил парень, доставая татуированной рукой очередную сигарету. — Лучше и не скажешь, — подытожил Шастун, ложась на лавочку, пока друг сидел рядом, пуская дым в сторону. С небольшой потасовки прошло уже около недели, за которую ничего не изменилось, разве что, друзья тусуются вдвоем, Арсений и Крид появляются все чаще вместе, а пивас от горя не спасает, только печени хуже делает. В один прекрасный вечер Тохе пришла гениальная идея: на восьмом этаже жила Ира — девушка, с которой парень спал, может, пару-тройку, а может и все десять, раз, и наверняка она знала, на каком этаже и в какой квартире жил Попов. Решив, что идея гениальная, Антон купил цветы, какое-то дешевое вино, если это вообще оно, расчесался и оделся в клетчатую рубашку и джинсы, а после позвонил девушке, чтобы та впустила. И она действительно открыла. Кузнецова всегда была серьезно настроена на отношения с Антоном, правда, дальше секса у них не заходило — парень потом пропадал на некоторое время. Конечно, Шаст ебал Иру, а Ира ебала Шасту мозг, но в этот раз у него была четкая цель, которой парень планировал добиться. После ужина, неплохого секса и просмотра какого-то фильма, Антон переключил канал, где как раз шел клип Егора Крида. — Ир, а этот же, — показал парень пультом на экран телевизора, — Егор Крид, он с Поповым ебется, да? Он же тут живет, на… — На пятом, прям подо мной, да. — Бинго! Сославшись на желание покурить, что возникло через минуту, после их короткого диалога, Антон оделся и вышел в парадной. В подъезде, что играло на руку Тохи, никого не было, а потому, быстро спустившись, он посмотрел номер квартиры, а после засмеялся, потому что шестьдесят девятая квартира очень символично принадлежит Сеньке. Вернувшись на площадку между этажами, Шаст поджег сигарету, дабы не терять шанса покурить. Парень устремил взгляд на рассвет, который раскрашивал дома в яркий оранжевый цвет. Солнце будило Петербург, заставляя жителей увидеть красоту, которую творит природа. Антон пусть не имел красивой речи, огромного запаса слов, но наслаждаться красотой Питера мог когда угодно и во сколько угодно. Засмотревшись на вид из окна, Шастун и не заметил мужчину, что оказался рядом. Парень ожидал увидеть рядом Эда, Крида, Иисуса Христа, но не его. Это был Арсений. Арсений, мать его, Попов! Слова, коих в голове и так было немного, пропали вовсе, а челюсть поддалась силе притяжения, опустившись вниз. Попов выглядел как всегда превосходно: мятая футболка с какой-то надписью, кажется, на английском, пижамные штаны и милые тапочки. А волосы были кудрявые, непривычно-идеально-превосходно-уложенные, что умилило Антона, заставляя влюбиться в мужчину еще больше. От Арсения пахло чем-то цитрусовым, а от волос исходил особый запах, Шаст старался вдохнуть как можно больше этого аромата. — Привет, — поздоровался Арс, а парень, кажется, уже кончил, — ты Антон же, да? — откуда Арсений знает его имя вообще? — Привет, да, — почти дрожащим голосом ответил Шаст, — а ты Сеня. — Я Арсений, — твердо и серьезно сказал он, грозно глядя на парня. — Арс, Попов, Арсюха — как хочешь, только не Сеня, — пояснил мужчина, а после поднес сигарету к губам, но сразу же вынул: — Спасибо, за то, что помогли разрешить конфликт. — Увидев взгляд Антона, мужчина поспешил пояснить: — Ну, за то что разняли, в общем, да, спасибо, — слегка улыбнулся Арс, пока Шаст мысленно уже залез в кровать к Попову. Голос Арсения — отдельная тема, его хотелось слушать, ставить на повтор, заменить, поставив его голос вместо своего. И из-за этого голоса можно было возбудиться, что Шасту успешно удалось. Антон, почувствовав напряжение в штанах, спешил удалиться обратно в квартиру, кинув ничего не понимающему Арсу «пока». Ира и не узнает, почему Шастун решил вновь предаться плотским утехам, вернувшись из парадной со стояком. На следующий день Шаст и Эд встретились на «их» лавочке. Рассказав обо всем, но не в подробностях, своему единственному другу, Антон решил все-таки найти страничку Попова в социальной сети «ВКонтакте», по рекомендации Эдуарда. Шаст просмотрел всю страницу мужчины. Фотографий у Арсения было много: в клубе, на фотосессии, с Кридом, с Казанским собором, с Кридом и Казанским собором. В общем, было на что посмотреть. Но это, как и крем с салфетками, Антон решил отложить на вечер. Выграновский и Шастун составили план по завоеванию сердца Попова. Антону лишь нужно было написать сообщение Арсу. Правда, оно должно было быть романтичным, а с этим и были проблемы. Взяв инициативу в свои руки, Эд диктовал, что стоит написать Арсу. Ну, Шаст и не сопротивлялся, лишь чуть меняя и добавляя слова, а также убирая слова-паразиты, которые Скруджи использовал слишком часто.Антон Шастун В общем, ты мне очень нравишься И волосы у тебя такие прикольные На башке которые Длинные такие, пахнут постоянно какой-то хуйней сладкой А когда не утюжишь они кучерявые как баранья жопа, я каждый раз угораю Ну типа это мило и вся хуйня И еще когда ветер тебе в ебало дует, разлетаются во все стороны, тоже прикольно
Отправляя сообщения одно за другим, сердце Шастуна невольно начало биться быстрее. А иконка, обозначающая, что Арсений покинул сеть, заставила Антона заблокировать телефон, выключив звук. — Да пошел он нахуй. — Парень достал сигареты, протянув одну другу. — Да чего ты его сразу шлешь? — спросил Эд, закурив. — А вот чего это он из сети выходит, когда я ему в чувствах признаюсь? — Ответит он. Еще не вечер. Вечером, к слову, ответа тоже не было. Антон и Эд уже хотели уйти, но машина, так вовремя заехавшая во двор, кардинально поменяла планы парней. В голове Шастуна царила тишина. Слов, которые он бы сейчас хотел сказать Арсу — нет, но вот желание поговорить есть. Припарковавшись, из машины вышел Попов, поправляя свою идеальную челку. У Шастуна не хватало смелости крикнуть что-то мужчине, подбежать к нему, а потому он просто сел на лавочку, провожая взглядом Арсения, что зашел в парадную, так и не обратив внимания на парней. Антон, наслушавшись матов от Эда о том, какой парень ссыкун, достал телефон, в котором увидел одно новое сообщение. Арсений Попов #М33* Шастун задумался на секунд двадцать, а после стал набирать сообщение на клавиатуре.Антон Шастун Эт че?
Арсений Попов *Это что — будет верно. Код от домофона, дурень ;) Сердце вновь пропустило удар, а на лице засияла улыбка. Эд, наблюдавший за изменениями эмоций на лице парня, даже испугался, поскольку таким он его никогда не видел. Шастун сиял, светился как солнце, а после подпрыгнул, обнял Выграновского и попрощался, сказав, что объяснит все потом. Дверь домофона, что и следовало ожидать, открылась, когда парень набрал код из сообщения. Поправив волосы в лифте, Антон подошел к двери Арсения с полной уверенностью в себе. В проеме стоял Арс, облокотившись на косяк и смотря в глаза Шастуна, в которых, наверное, вместо зрачков были сердечки. — Заходи, чудо, — посмеялся Попов, пропуская юношу внутрь. Каждый хочет особенную историю любви, чтобы о ней рассказать своим детям, детям своих детей и дальше по списку. Главное не упустить любовь, вовремя сказав нужные и такие вещи. И, быть может, код от домофона чьей-то двери станет вам доступен.***