С надеждой на лучшую жизнь

AU. Рейчел Морган — проклятая ведьма, демон-гуляющий-под-солнцем. Ее дети никогда не будут в безопасности, ей вообще нельзя рожать. Но где-то в глубине души она всегда хотела семью. Не сейчас, лет через двадцать. Поэтому она не делает аборт, когда узнает, что беременна. Теперь у нее есть дочь, за которой будут охотиться все группировки Цинциннати, а друзья умрут, защищая ребенка. — Ее зовут Кистен. Рейчел просыпается, но голова все ещё в тумане. Тело от боли ломит, горло от болезненных стонов. Кто вообще смеет заикаться о радости материнства? Над ухом жужжание, а перед носом размытая фигура пикси. Она отмахивается от него, как от противной мушки, и повторяет. — Ее зовут Кистен. Айви замирает. У Айви нет сил двигаться, нет храбрости произнести это имя. Она может лишь новорожденную аккуратно к груди прижимать. — Ты уверена, что имя мертвого вампира-любовника подходит для первого представителя новой расы демонов? Рейчел ослабленной рукой в воздухе машет, пытаясь попасть по назойливому пятну, которое отчего-то звала лучшим другом. Дженкс смеется где-то над ухом, ей его даже со сломанным крылом не поймать, даже с помощью заклинаний. — Ведьма, вампир и пикси, — у Айви голос хрипит, они все делают вид, что не замечают этой слабости. — Теперь еще и новорожденный демон. Айви ребенка аккуратно на руки матери возвращает. Ей делать этого не хочется на самом деле. Кулек слишком удобно на руках лежит, слишком правильно. От ощущений этих страшно и правильно. — Как будто были проблемы, с которыми мы не могли справиться. Вампирша чувствует сквозняк рядом с шеей и пикси, севшего на плечо. Он воинственно трясет шпагой в воздухе. Оружие размером с зубочистку, но такое же опасное, как ее собственные клыки. Действительно, когда это они не могли справиться? — Где Рейчел Морган? Над ней беловолосая ведьма склоняется в идеально сидящем белом костюме. От яркого цвета в окружающей темноте глаза режет. На лацкане лента Мебиуса, словно насмешка. Тайная полиция ведьм, призванная защищать… кого? Мир от первого демона по эту сторону линий? — Отсоси, ведьма. Айви густую кровавую слюну сплёвывает, красные капли идеальные белые туфли пачкают. Белобрысая морщится от отвращения. — Где Рейчел Морган? Пальцами в короткие черные волосы впивается. Золотая краска на прядях давно потускнела, но блестит вместе со значком на чужом лацкане. В насмешку. Вивиен ее за волосы тянет, заставляет голову вверх тянуть. У ведьмы глаза голубые, противная грязная жижа. Голубые и злые. Злобные. Она бесится, потому что цепей и голода недостаточно, чтобы заставить Айви предать друзей. Ни боли, ни выдранных волос, ни растерзанного тела — ничего этого недостаточно. Айви была наследницей одного из самых старых вампиров этого мира. Никакая ведьма не сможет сравниться с ним в своих пытках. — Где Морган и ее отпрыск? Ведьма злится, скоро визжать от бессилия начнет. Айви ей окровавленными губами улыбается. У нее во взгляде нет боли, лишь обещание, что как только она из цепей вырвется, ведьму ждет долгая и мучительная смерть. Перед глазами снова темнота. — Я же знаю, что ты хочешь. Айви останавливается рядом с Рейчел, одной рукой в ее густых волосах путается, другой Кистен на бедре поддерживает. Малышка почти спит, прижатая к ее груди. В их старом доме никто не понимал, почему Кист так спокойно спала в объятиях «злой и страшной» вампирши, но все активно этим пользовались. Рейчел с травами в своем уголке ведьмы возилась, и глаза старательно от работы старательно не отрывала. Чтобы на Айви не смотреть и бесконечную любовь и понимание в её глазах не видеть. Рейчел должна ей свою жизнь, и то, что Айви на этот факт наплевать, делало такие моменты ещё невыносимее. — Ночь всех святых, главный ведьминский праздник. Айви малышку на руках удобнее перехватывает. Та даже не просыпается, только ближе к телу жмется. Женщина на стул рядом с любимой опускается. — Никто не обратит внимание на маскирующие чары. Это же чёртов Хэллоуин. Всего на час. Поучаствуешь в общем ведьминском круге, а мы с Кист будем поблизости. В воздухе маленький зелёный вихрь проносится, вокруг облака красной пыльцы. Пикси вокруг них круги наматывает, а ругань его где-то на уровне ультразвука, даже с вампирским слухом получается разобрать лишь «ебнутая вампирша» и «тинкины шлюхи». Он успокаивается, лишь когда Айви на него шикает недовольно. Дети Дженкса могли терпеть его ругань сколько угодно, но при малышке терпеть что-то подобное Айви не собиралась. Пикси в воздухе завис, не рискуя приближаться к Айви. — Рейчел поумнела после родов, а тебе радости материнства мозги совсем отбили. В нем ярости ни на три дюйма роста, в нем ярости на целого слона хватит. Вокруг красная пыльца гнева. Айви лицо малышки от неё закрывает, чтобы та не проснулась от щекотки. — Ещё несколько месяцев взаперти, и она сойдёт с ума в этой огайской глуши, Дженкс, мы оба это знаем. Ей нужен город, ей нужен ковен. Ты не придумаешь повода лучше, чем Хэллоуин. Пыльца медленно тускнеть начинает, но красный все ещё мерцает на солнечном свету. Пикси один известный жест показывает, как мнение обо всей этой ситуации. — Собирайся, Рейч. Костюмы должны быть лучшими. В губы целует, мягко-нежно, клыками задевает. Случайно-специально. Ведьма всегда любила опасность. От неё красным деревом пахнет, травами и ладаном. За этот год Рейчел запахом Айви пропиталась насквозь. Вампирша с ума от этого сходит. Кистен на ее руках крутится во сне, отчего от любимых губ приходится оторваться. Отрываться не хочется. — Проваливай из моей головы. Айви из глубокого сна с трудом выкарабкивается. Ей железных оков на запястьях достаточно, падать в жизнь, которой на самом деле нет, никакого желания. Очередная пытка, с которой Айви справится. Справится ради того, чтобы иметь хотя бы малый шанс на эту невозможную жизнь. — Забавно, — ведьма снова над ней стоит. — Твоя главная мечта — любовь дрянной ведьмочки? Может, мне стоит тебя убить? В голове сотни огней, взрывы, фейерверки. Она от боли кричит, на цепях слабеет-висит. В голове взрывы фейерверков, но она не может позволить им вырываться. — Через несколько минут ты умрешь, — Вивиен садится рядом с ней, — и потеряешь свою драгоценную душу, вампирша. Ей больно и страшно. Она чувствует, как внутри что-то лопается. Сосуд за сосудом. Перед глазами красная пелена. Скулы от боли сводит, зубы с трудом разжать получается, но следующие слова она цедит с нескончаемым удовольствием. — Тебе не по силам удержать немертвого. Очередной удар, словно из головы кто-то наружу выбраться пытается. И снова темнота. — Смотри, мама сейчас будет ставить самый мощный круг. По всему городу будут звонить колокола, и никого сильнее ведьм в эту ночь не будет. На Кистен надет ярко-оранжевый чепчик и такого же цвета пальто. Маленькая тыковка, которую так и хочется съесть. Дженкс говорил, что из уст вампира эта фраза звучит особенно угрожающе. Айви в ответ «вампирский поцелуй» отправляет. — Костюм Джека — это зашквар. — Костюм пикси — вот что зашквар, Дженкс. А у нас с Кист самый лучший. — Притворись ты глупой блондинкой, было бы смешнее. — Прикрой лучше Рейчел. Дженкс дергается резко в сторону, уворачиваясь от проворных пальцев вампирши. Показывает фак, прежде чем скрыться в разодетой по поводу праздника толпе. Часы на площади начинают отбивать полночь. Удар, удар, удар. Айви пальцем в сторону огромного круга из ведьм показывает, на невысокую фигуру Рейчел, стоящую рядом с сёстрами. Отвергнутая и покинутая, проклятая с самого рождения. Сейчас она снова стала частью своего мира, полностью скрытая под чарами. Демоны, ведьмы, вампиры, оборотни — все они гоняются за Рейчел и ее дочерью, но вот, самая разыскиваемая ведьма на планете стоит в общем круге. И когда она оборачивается, чтобы взглядом найти свою девушку и дочь, на лице у нее улыбка. Самая настоящая счастливая улыбка. Айви улыбается ей в ответ. — Двенадцать, — шепчет вместе с последним ударом, и мир вокруг взрывается энергией и сотней фейерверков. Кистен смеется вместе с сотней ведьм, руками к кругу тянется, к силе. Впитывает в себя энергию, и смеется, смеется, смеется. Айви пытается малышку к себе прижать, закрыть от потрескивающего от энергии воздуха. — Дженкс! — ее голос за шумом толпы теряется — Что-то не так! Толпа вокруг беснуется, толпа с ума от истекающей силы сходит. Толпа вокруг смотрит на маленького ребенка, впитывающего в себя всю мощь круга ведьм. И Айви, не способной отпустить ребенка, медленно убивающего ее. — Просыпайся, вампирша. Вивиан бьет ее ногой под дых, и кошмар во сне становится кошмаром наяву. — Ни одного полезного видения за целый день, вампирша. Спрашиваю последний раз, где Рейчел Морган? Айви губы в оскале тянет, кровавая корка трещит от резкого движения. Рычит словно загнанное дикое животное. Рычит, когда цепь с громким треском вылетает из стены. Один удар, одно движение, тяжелая цепь на тонкой ведьминской шее. — За твоей спиной. Хруст ломающегося позвоночника словно приятная мелодия для ушей. Ведьма падает на пол, у нее в глазах неподдельное удивление. Айви плюет в ее сторону, после чего устало откидывается спиной на ледяную стену. — Какого хуя ты пришла за мной, ведьма? Рейчел уже активизировала болеутоляющий амулет, и как только кругляш из красного дерева коснулся обнаженной шеи, в голове у вампирши прояснилось. — Какого хуя ты решила сдохнуть в плену, Тамвуд? — Дженкс тыкал своей маленькой саблей в глаз мертвой ведьмы. — Вставай на ноги и проваливает отсюда.