Marlboro

Метафоры с разрушением стен уже неактуальны. Какая стена? Где она? Перед Эдди был открыт весь мир, все его краски и возможности, а лучше всего это чувствовалось ночью или во время затяжек табаком, а если совмещать - то вообще круто. Ему ещё предстояло работать над собой, в основном над решимостью, но можно и над техникой курения. Такое ощущение, что парень делал что-то не так, отчего и кашлял без конца. Это неумение, а не побочка от совмещения сигарет и астмы, ну или так он думал. Парень уже убедил себя, что никаких серьезных заболеваний у него нет, и странно улыбался, когда мать спрашивала про лекарства. Эдди натурально врал ей, а она и не знала правды, потому что сын никогда не врал ей раньше. Эдди нравится это время, что, скорее всего, будет очень коротким - никто ещё не догадывается о изменениях, но они уже постепенно всплывают. Парень всё ещё притворялся обычным, тем же Эдди, к которому все привыкли, но незаметно от чужих лиц разрушал этот образ. До Рождества остался один день. Ёлка в гостиной украшена, как и весь дом, Соня Каспбрак готовила праздничный ужин на двоих - кроме Эдди у неё не было родственников, а с родными людьми сына со стороны отца она оборвала все связи после его смерти. Он умер, когда Эдди и года не было, так что парень даже лица его не помнил. Фотографий не было ни в одном семейном альбоме. Не было ничего, что бы напоминало об этом мужчине, так что мальчишка сделал вывод, что для матери это слишком больная тема, поэтому и не спрашивал - но лишь до этого дня. Ему всё же было интересно, кто его отец, и невозможность спросить из-за страха и беспокойство за мать не утоляло любопытства. В упаковке Мальборо осталось примерно девять сигарет и парень не знал, как будет добывать их, когда выкурит последнюю. Он делал это каждый день, порой даже тогда, когда мама была в доме, ибо ей дали отпускные. Первый и второй день он заставлял себя, а на третий уже появилась слабый отголосок потребности и удовольствия от заполнения лёгких ядом. И в очередной раз открыв окно, парень сел на подоконник и смотрел на небо, пуская струи дыма в него. Он направлялся наружу почти всем телом, удерживая догорающую сигарету между зубов и свесив ноги с окна. Качаясь туда-сюда и удерживая себя руками за подоконник сзади, чтобы избежать падения, парень концентрировался на каждой затяжке, а после выбросил сигарету из окна во двор соседям. Это своеобразная игра "кто дальше плюнет", правда с версией на одного человека. Эдди перекидывает ноги обратно в комнату, встав с подоконника на ноги. Коробок спичек он кладёт на книжную полку, сигареты - туда же, не боясь, что мама может увидеть. Ему хотелось поговорить с ней по поводу его истории болезней, но самому начинать разговор не хотелось, потому что он точно начнет его слишком грубо. По крайней мере, днями ранее, а сейчас это разрывало изнутри и приходилось прикусывать язык, чтобы не начать ругаться. Взяв себя в руки, парень выходит из комнаты и спускается вниз, слыша легкое пение матери, что нарезала какие-то салаты. Заметив сына она лишь улыбнулась, хоть и подозрительно на него глянула, явно учуяв странный запах табака. Может, это заставило её заговорить первой. — Что-то хотел, медвежонок? — спрашивает женщина, вновь опустив взгляд на ножик в руке и огурцы с помидорами на деревянной доске. Её очки сползали по носу, волосы торчали из-под ободка на голове, а фартук был еле завязан за спиной - было видно, как лямки слегка сжимают живот. Она выглядела по-домашнему уютно, заставив Эдди этой атмосферой грустно вздохнуть перед тем, как ответить. — Да, помочь, — парень подошел рядом к матери, плечём к плечу, и аккуратно забрал нож из её рук. Она не сопротивлялась, лишь поблагодарила и принялась за раскатку теста для пирога, что отдыхало пару часов на столе. — А еще спросить кое-что...Можно? — Конечно можно, — слегка посмеялась Соня, мукой посыпая скалку, пока Эдди закидывал нарезанные овощи в фиолетовую емкость рядом с собой. — Если это не просьба завтра увидеться со Стэнли и Биллом. — Нет, я помню, что мы с тобой смотрим Гринча и Офис, — чуть закатив глаза сказал Каспбрак, он явно не желал в этом году смотреть фильмы и сериалы, но мама этого не заметила. — Почему мы не общаемся с бабушкой и дедушкой со стороны отца? Ну или с кем-то еще из его семьи. Папа перед смертью сделал что-то плохое? Соня уронила скалку на пол, заставив муку подняться и разлетаться по воздуху, а сына вздрогнуть от резкого шума. Она думала, что Эдди не интересуется отцом по той же причине, что она о нем старается не вспоминать. Женщина явно опешила от неожиданного вопроса, ожидая чего-то более лёгкого и неважного. Она пыталась подавить грусть, что всегда вызывала у неё повышенную интонацию в голосе и сильную влажность в глазах. — Да. Он сделал плохо нам, конкретно тем, что умер, бросив и меня, и тебя на произвол судьбы, — Эдди сразу уловил этот тон, более писклявый и раздраженный, и Соня не хотела продолжать говорить так, как и на тему бывшего мужа. — Он умер давно и не совсем приятно, так что забудь о нём впредь навсегда. — Но он же мой отец, а я вообще о нём ничего не знаю, — конечно, винить человека в том, что он просто умер, казалось диким, но мало-ли какие еще обиды таила Соня в себе всю жизнь. Тем не менее они явно повлияли на то, как она относилась к единственному своему ребенку. — Расскажи хотя бы немного, пожалуйста. — Родной, — женщина тяжело вздыхает, развернувшись к Эдди прямо, — я понимаю, но это было так давно и совсем уже неважно. — Важно, мам, очень важно. Насколько я похож на него? — Парень продолжал гнуть свою тему, уже видя, как дергаются руки матери и слыша, как далее начинает дрожать её голос. — В некоторых вещах - очень. Фрэнк был таким же...— продолжила Соня, на секунду задумавшись. Она хотела утолить любопытство сына, не говоря многого, но вдруг воспоминания начали всплывать в памяти. — ... Хрупким и тихим, правда единственное, чем болел, это пневмония. Он откладывал поход к врачу, ну и ты знаешь, чем это кончается. — Поэтому ты пичкала меня каким-то таблетками и водила по врачам по любому маленькому поводу? Боялась, что кончу так же?— Бросил Эдди резко и прямо, наконец оторвавшись от салатиков, которые помогал приготовить. Тема так легко перешла на еще одну волнующую. — Но я же ничем не болею, так зачем? — Милый, ты что такое говоришь? Ты серьезно болен, это не та тема, на которую можно шутить, — женщина прижала кулаки к груди, удивлённо расширив глаза и хлюпая носом, что раньше заставляло Эдди унять свои разговоры, боясь заставить маму слишком сильно нервничать. Но иногда это необходимо. — Я посмотрел состав всех таблеток, что пью. Я всё проверил, правда, кроме ингалятора. А что на счёт него? Скажи честно, там же просто вода с аптечным привкусом, — высказал парень свои догадки. В воскресенье вечером, впервые свесив ноги из окна, за второй сигаретой он кинул и свой ингалятор. Со злости, конечно, и не подумав глянуть на его состав, но это даже хорошо, ибо был шанс добиться правды от матери. — Я так и знала, что что-то случилось. Что тебя беспокоит? Тебе разбили сердце? — Соня вдруг смягчает тон своего голоса, а Эдди резко кипит злостью. Они говорили об отце, таблетках и астме, действительно важных сейчас вещах, и этой сменой темы парень лишь убедился в пожизненном обмане, а мать просто высказала свою догадку, ибо замечала в Эдди что-то необычное за последние пару месяцев, что и могло резко озлобить. — Что? Нет конечно, не переводи тему. Меня беспокоит, что ты меня всю жизнь обманывала, и про отца не говорила, а это же, черт, мой отец, — Эдди с силой сжал кулаки, чувствуя боль от, пусть и коротких, ногтей. — Я никогда не обманывала тебя! Ты очень много болел в детстве, даже слишком много, я не могла смотреть, как ты страдаешь от этого, а потом в шесть лет ты вдруг начал задыхаться и...— Пухленькие пальцы женщины смахивали с глаз влагу, а Эдс специально настраивал себя на то, чтобы не поддаваться на эту провокацию, ведь всё давно выяснил. Он не мог и подумать, что на самом деле ошибается. — ...Помимо астмы стали появляться и другие болезни. Разве ты не помнишь, как в обмороки падал из-за сниженного давления? Или как тебя постоянно тошнило и ты днями не мог есть? Или... — Я не помню, мам, я помню только то, что ты об этом рассказывала, — прервал мать парень, скрестив руки на груди и резко направившись в свою комнату. — И сердце мне никто не разбивал. — Милый, стой, ты...— Она чуть не споткнулась о скалку, что уронила ранее, пытаясь догнать Эдди, но тот был быстрее и легче, так что буквально порхал над лестницей, быстро зайдя в комнату и заперевшись изнутри. Мама что-то говорила, пытаясь пару секунд открыть дверь, а Эдди тяжело дышал, однако приступа не чувствовал, хотя ситуация довольно эмоциональная и стрессовая. Это, ого, обрадовало, но парень все равно злился. Он не понимал, почему так разнервничался и вскипел от одной фразы. Он хотел просто прояснить ситуацию, не обязательно рассорившись с матерью, но всё снова пошло, как всегда. Эдди достает из шкафа самый теплый свитер, что только у него был, и, надев его, убирает в карманы брюк коробок спичек вместе с Мальборо. Он не брал со стола свой телефон, чтобы не слышать бесконечных звонков матери, и, раскрыв окно, стал перелезать через подоконник. Он старался отключить мысли, пусть просто делая то, что первым приходит в голову, и ему сразу захотелось сбежать. Далеко, пусть зимой, по холодной улице, но далеко. Ему не приходило в голову выслушать маму, успокоить хоть как-то, ведь она и правда не врала, но Эдди об этом и слушать не хочет. Каспбрак держится за окно, кедами царапая стену дома, и старается аккуратно сползти по ней, еле удерживая себя руками. Он, конечно, срывается и падает, ибо ни разу в своей жизни не занимался спортом - астма не позволяла. Падение было быстрым и, отбив себе ноги, Эдди зашипел от боли, стараясь не скатится на пятую точку. Ладони горели от трения по краске, покрывавшей дом, и на левой ноге почему-то было больнее стоять, так что пришлось спокойно, прихрамывая, уходить прочь, когда следовало бежать. Эмоции потихоньку отступали, уступая место ощущению холода, что немного унимал боль в ноге. Парень не смотрел прогноза погоды, но температура была явно ниже нуля, и не из-за снега под ногами, а и-за отсутствия хоть какого-то ощущения тепла. Благо у Эдди были спички и сигареты, так что и согреться мог в любое время, но пока не хотел. Курить, может, немного, но не согреваться - хотелось умереть от обморожения где-нибудь между домами. Раздражение отступало, но на смену пришла грусть и тоска, такая, какую парень почувствовал, падая на свою кровать под любимую музыку несколькими днями ранее. Будто он сделал всё, что мог сделать, и забился в воображаемый угол из-за безвыходности положения, ведь...Ни одной из своих проблем он пока не решил. Он такой глупый и слабый. Чуть что - впадает в истерику, после которых обычно задыхается, и надеется, что какие-то изменения в нём заставят Ричи вновь говорить с ним так, как раньше. Он словно наркоман, которому не хватает дозы, и от этого хочется плакать, пока не придёт удовлетворение. Хотя нужно продолжать пытаться - Эдди еще не закончил со своим "перевоплощением". Ему это давалось безумно трудно, пусть и мысль делать всё, что хочется, воодушевляла. Ему хотелось попробовать эти чертовы Мальборо и он наконец смог это сделать. Ему захотелось сжечь все свои учебники и он это сделал. Но что еще ему хочется? Разве что Тозиера, чтобы он опять пошутил про что-нибудь отвратительное. Но Эдди и мог только, что прокручивать его слова в голове. Стать плохим. Помимо курения и сожжения бумаги парень, можно сказать, сбежал из дома, явно ранив чувства матери. Казалось, что даже если она и обманывала его, даже если не отвечала на вопросы по поводу умершего мужа, Эдди не должен был так поступать, но это говорит совесть, а у плохих парней её нет. Они плюют с высокой колокольни на близких, что как-то пытаются их контролировать, на правила, на школу, на собственное будущее под канонами счастливой жизни у большинства. Эдс попрощался со всем этим, но чувство ошибки грызло изнутри, как и многие другие чувства. Разве можно в один момент ощущать так много и не начать задыхаться? Эдди хлюпает носом, намереваясь чихнуть, и довольно громко делает это, прикрыв рот промерзшими и красными пальцами. Вокруг никого не было, ибо вечерело и люди готовились к завтрашнему кануну, и даже такое одиночество неприятно давило. Парень вспоминает о друзьях, что, должно быть, в тепле и любви проводят это время, пусть Стэн и не ждёт прекрасного Рождественского чуда под ёлкой в честь рождения католического Иисуса. А вот Билл точно готовится к этому событию - играется с братом, так же помогает родителям готовить, как попытался Эдди сегодня. Если бы не было праздника, Эдди уверен, Билл бы выхватил Стэнли из его берлоги и потащил бы на каток, или в кино, или в кафе, но точно без третьего лица с фамилией на К. Эдди нужен только матери, от которой хотелось сбежать, ну или тому, кого сейчас нет среди живых - отцу. Может, папа любил всем сердцем свою семью, просто недоглядел за здоровьем. Эдс знал, что пневмония опасна скорее осложнениями, от которых и умирают, но разве это значило, что Фрэнк Каспбрак не был рад рождению сына? Парню очень хотелось хотя бы увидеть его лицо на фотографии, а не на надгробной плите. Он ходил пару раз к могиле на кладбище Дерри, но гравировка на плите, в особенности лица, была стёрта во многих местах, от того и не чётка. Но что еще делать - Эдди направляется на кладбище, пусть и идти туда минут десять, а по такому холоду это ужасная мука. Кладбище выглядело зловеще, особенно в зимнее время года. Подходя к нему Эдди почувствовал, как дышать становится труднее, и просто достает сигарету, быстро зажигая и затягиваясь горячим дымом, заполняя все лёгкие. Это согревало и, на удивление, помогло как от уже раздражающего холода, так и от возможного приступа. От психосоматики трудно избавиться, но парень старается, причем, как он думает, довольно неплохо, и опять же, как он думает, это точно была она. Он ходил между безликих для него могил где-то минут пять, пытаясь вспомнить путь к необходимой, отчего успел и сигарету докурить. Парень смог найти дорогу только увидев сухой куст без признаков жизни вдалеке, который рос рядом с нужным местом, насколько Эдди помнил. И не прогадал - подбежав ближе, он увидел знакомое имя и дату, что заставило опешить, будто от встречи с кем-то, кого давно не видел. Расти без отца трудно. Не потому что ему нужен был пример мужского поведения, а потому что так всегда и у всех - у тебя есть и мама, и папа, что любят друг друга и тебя. Эдди всегда чувствовал себя ужасно на день отца, говоря учителям, что никто не придёт. Он не мог объяснить другим детям, почему у него есть только мама. Единственный, кто понимал ситуацию без слов, был маленький Заика Билл, что вырос в Большого Билла. После того, как дети подружились, примером для Эдди был как раз он, а для него - его отец, как ни странно. Каспбрак всегда ходил за своим другом по пятам, и даже став взрослее делал так же в какой-то степени, по привычке, но и это удалось отпустить. Эдди опускается на колени, обняв их, и рассматривает стертое изображения лица отца. Ему вдруг захотелось поговорить, как делают люди в фильмах, придя на могилу к другому умершему персонажу. Это казалось странным, но Эдди не чувствовал больше, что мог что-либо сказать кому-то, кто жив. Друзья попытаются "вразумить", как и мать, а Ричи просто не хочет с ним водиться, но это до поры до времени. Наверное. — Привет, — поджав губы поздоровается парень, вдыхая сквозь грусть. — Прости, что не приходил раньше. И без цветов. Эдди не ощутил осуждения. Честно, он не ощутил ничего, кроме собственного съезда с катушек. И как он дошел до этого, учитывая, что у него было и есть всё, что только можно пожелать? Может как раз кроме отца. — Хотел увидеться, вот, не думаю, что ты слышишь меня, но это просто иллюзия реального разговора, хах, — Эдди нервно посмеялся. — Я такой странный, боже. — Я так не думаю, — чужой, но точно знакомый, женский голос вдруг прозвучал за спиной, заставив Эдди обернуться и пошатнуть от неожиданности, оперевшись рукой о ледяную землю. — Прости, если помешала. Девушка вдруг протягивает хризантему, убрав свои рыжие локоны другой рукой за ухо, слегка наклонившись к парню. Эдди молча берет цветок длинными пальцами и кладет на могилу отца, пусть и увидеть яркое растение в такое время года было удивлением. Да и это, кажется, единственный цветок, появившийся тут за много лет. — Спасибо, Беверли, — Говорил парень, вставая на ноги, опираясь рукой о невысокий заборчик, через который можно легко и пятилетка перешагнуть. Почему-то присутствие малознакомой, на самом деле, девушки рядом успокаивало. Будто она понимала Эдди больше остальных. — Да ладно, это место нуждалось в небольшой радости. Это твой отец? — Продолжает диалог Марш, убирая руки в карманы короткой курточки. — Да, — грустно улыбается Эдди, вновь глянув на надгробие. — Ничего, если спрошу, почему ты здесь? — Почти по той же причине, что и ты. К матери пришла, её могила следующая, — девушка показала рукой на белый мраморный камень с полноценной фотографией, а не гравировкой. Там была довольно красивая женщина, даже очень красивая, и очень похожая на ту особу, что стояла сейчас рядом. — Сочувствую, — Эдди вновь обнял себя за плечи. Может, глупо говорить такое человеку, у которого родной человек погиб достаточно давно, но Эдди не знал никакого этикета по этому вопросу. Расти и без матери тоже тяжко, как и без любого родителя. — Спасибо, — Беверли чуть посмеялась, — но я уже свыклась, пусть и скучаю по ней довольно сильно. А ты? — Я не так помню отца, чтобы сильно по нему скучать, — пожал плечами парень, хотя, честно, на самом деле чувствовал по нему сильную тоску. Бев глянула на надгробие мужчины, скорее всего, посчитать, как давно он погиб, и даже удивлённо вскинула брови. Она секунду-другую еще потопталась на месте и вдруг пригласила Эдди выпить кофе. Он, конечно, сказал, что с собой денег нет, а она лишь отмахнулась и ответила, что главное - желание. Попросив еще минуту, девушка кивнула на просьбу и отошла в сторону, смотря на могилу своего родного человека, пока Эдди вновь сидел на корточках и так же молча смотрел на надгробие своего. — Дай угадаю, ты не уверен, что можешь переступить через своё мужское эго и дать девушке угостить тебя теплым напитком? — Выйдя с территории кладбища Беверли сразу стала такой же игривой и весёлой, как в день её с Эдди знакомства. Двое молодых людей уже стояли в очереди к бариста, и один из них то и делал, что топтался на месте. — Нет, я...— Эдди слегка посмеялся и мотнул головой, расплываясь в тепле помещения. — Именно так, ладно. — Расслабься, потом с Ричи сотрясу, хе-хе, — широко, раскрыв ровный ряд зубов, улыбнулась Марш, а Эдди лишь посмеялся, пытаясь скрыть нервозность в этом смешке, после чего девушка озвучивает заказ и Эдди берет готовые чашки, протянув нужную в нежные женские руки. — Благодарю. Сидя на мягких диванах и смотря на начавшийся снегопад, Беверли вдруг звонят и она отвечает, как-то мечтательно глянув в потолок, а Эдди безумно благодарил девушку в мыслях, что та забрала его с улицы перед самым ужасным природным явлением в Дерри, что может только случится зимой, если ты одетыиз теплого лишь в болотного цвета свитер. — Прости, это был мой парень, он приезжает второго числа, не могла не ответить, — делится радостью Марш и от этого, честно, была похожа на маленькое дитя. — Поздравляю, — искренне улыбнулся Эдди, мешая сахар в своём латте по кругу по часовой стрелке и в обратном направлении. Неожиданно то, что ему приятно общество этой рыжей девушки. Может, потому что она подруга Ричи, но скорее она сама по себе слишком хороша, как человек. — И спасибо за кофе. — Ты хотя бы глоток сделай сначала, дорогой, — Эдди так и сделал, а Беверли посмеялась и отпила немного своего ванильного рафа, языком собрав с губ пенку. — Почему ты вдруг оказался на улице в такой лёгкой одежде? Из дома выгнали? — Сам ушел, — парень просто пожал плечами. — Не было возможности одеться теплее. — Странно, сам ругаешь Ричи за лёгкость в выборе одежды, а тут вдруг на улицу и без шапки, — подметила странность Бев. — Уже не ругаю, — парень отвёл взгляд в окно, где можно было увидеть своё отражение из-за темноты на улице и множества светящихся огней внутри кофейни. — Неожиданно, я думала, что ты такой же упёртый, как он. — Я-то упёртый, да, но он вроде послал меня, — парень прикусил губу, пытаясь вспомнить, что конкретно говорил Тозиер в тот вечер. Чётко он помнил лишь его последнюю фразу. — В смысле? — девушка с удивлением в голосе отставила чашку от губ, поставив её на стол и явно ожидая подробностей. — Он тебе не...Стой, он серьезно не говорил тебе? Вы же друзья, — Эдди не по наслышке знает, что не все друзья могут с легкостью рассказать таким же друзьям. — Да и черт, раз он скрыл что-то от меня...— Взгляд Беверли вдруг притупился в одну точку, а брови нахмурились. — Что он тебе сказал? — Больше не подходить к нему и что-то в роде признания в некоторых грешках, я не помню уже, — Эдди допил кофе до половины, даже меньше, еще за один глоток, стараясь не показывать вновь нахлынувшей грусти. — Не хочу вспоминать. — Он не мог послать тебя, — Беверли вдруг подпрыгнула на месте, но её шок от этого факта радости не доставил. На Ричи не похоже, да? Потому что он посылает только своих обидчиков, либо тех, кто ему не нравится. — Он же только и делает, что говорит о тебе. — Что, до сих пор? Девушка ничего не ответила. За последние пару дней она сама спрашивала про Каспбрака, а не Ричи допытывал рассказами о однокласснике. Она вдруг осознала это и положила руки на лежавшие на столе ладони Эдди, секунду смотря на стену, а послеперенаправила взгляд в глаза приятеля. — Я знаю этого идиота слишком хорошо, так что...Черт, он казался правда радостным, рассказывая разные истории с тобой, что-то точно произошло, — слова Беверли утешения не придали, как и её теплые руки, которые обхватили чужие в этой попытке. — Надоело ему со мной, устал он, вот и все, — парень вырвал свои руки и закрыл ими глаза, боясь, что выглядит слишком жалко. — Я поговорю с ним, только не переживай. Выполнить эту просьбу было трудно, но какая-то надежда всё-таки появилась. Эдди боялся, что эти внутренние и, может в будущем, внешние изменения плодов не принесут. Что если Ричи сказал ту фразу просто, чтобы Эдс наконец отстал. Ну вот что, что он делал не так?