Marlboro

Насколько много вещей и поступков, от которых Ричи и окружающие люди в последствии страдали, он совершал? Он всегда ссылается на то, что знает, как будет лучше для всех, но просто боится, злится и грустит день за днём из-за совершенно разных причин. Ему было проще придерживаться образа, что у него был, имея связи с людьми на одну ночь(не важно какие), будто от него не требуют ничего важного. Он отгонял от себя всё, что было похоже на нормальные взаимоотношения, боясь подвести людей, которых любит, или которые могли бы ему полюбиться. Он боялся не понять самого себя и сделать глупость, как было со Стэнли, Майком, и множество раз с Беверли. Потому, может, Ричи большинство и ненавидят. Но что чувствуют те, кому удалось остаться для него кем-то близким? Бев и Майк точно с ума сходили. Стэнли, далеко в прошлом, не выдержал. Хотя в то время Ричи не был таким уж мудаком. Эдди какое-то время просто сидел рядом и молчал, а Ричи томно вздыхал, надевая и снимая очки без конца, протирая их футболкой, будто был занят чем-то очень важным. Ему не хотелось встречаться с Каспбраком взглядом, из-за чувства вины перед ним, и просто надеялся, что он ждёт приезда матери. Всё же, они находились в приёмной. Но когда Эдди подал голос, для Ричи всё совсем поплыло перед глазами. — Я хочу поговорить с тобой, и я не жду чего-то от тебя, просто разговор, — открывает рот рядом сидящий Эдди со сломанной рукой в гипсе, которую придерживал бинт за шею. Парень держался с уверенной улыбкой, учитывая происходящее, в отличии от Ричи, который только и занимался, что отречением от реального мира почти всё время ожидания. То с помощью резинового мячика, то с помощью бесконечного протирания стёкл у очков. — Поговорить? Конечно, давай поговорим - о том, как Том истекал кровью у нас на глазах, или, может, о погоде? — Ричи всё еще не поднял глаз, лишь пихнул Эдди его телефон, который он взял здоровой рукой и положил в карман куртки. — Ну, погода сегодня отвратительно мерзкая, учитывая обычную холодину, — парень откинулся спиной к стене больницы, прикрыв глаза и продолжая:— Тому явно не до нас, и все, чем ты да я можем заняться, это разговор. Ну или монолог с моей стороны. Просто представь, что ты не ненавидишь меня, и послушай, словно чужой разговор. Ричи опешил от таких слов и того, насколько серьезно они были произнесены. Как он может его ненавидеть? Этого странного мальчика, что постоянно говорил о учёбе, болезнях и осуждал моральную составляющую шуток Ричи? Как его можно вообще ненавидеть? Эдди, вроде, умный, но воспринял те слова...так буквально. Ричи даже не помнит, что конкретно говорил, но это точно были какие-то импульсивные глупости! У Эдди всё в порядке с интеллектом, это правда, но его чувства никогда не задевали так сильно, да и серьезность ему присуща, поэтому всё так и вышло. А Ричи просто не мог поставить себя на его место, подумать, а какого это - вроде, и влюбиться, и чувство это нахлынуло впервые за всю жизнь, и отрицать это, просто потому что это делает его ненормальным, даже если это неправда, но Эдди вполне могло так казаться. Ричи должен был хотя бы быть мягче к тому, кто испытывает это впервые и не к противоположному полу, поскольку это невероятно тяжело(Тозиер бы удивился, узнав, что Эдди не парился по поводу пола вообще). Черт, он настолько ужасен и несправедлив. Еще более ужасен, потому что после всего этого, что сам сотворил, не мог извиниться, но хотел обнять Эдди. Лишь из остатков здравого смысла Ричи не делал этого. Раз уж начал - так продолжай свою непонятную игру до конца, держи руки при себе и, выполнив хотя бы одну просьбу Каспбрака, слушай. Так что Ричи кивнул. — Я даже сам не понимаю, ненавижу ли тебя или все еще испытываю симпатию, если можно так сказать, — Эдди было неловко называть это чем-то более сильным раньше, но, судя по голосу и лёгкой улыбке на лице, он был значительно спокойнее обычного, потому сейчас какие-то там определения его не особо волновали, разве что внезапное желание загурить, что всегда успокаивало страдающие нервы.— но я... Черт, может, выйдем на улицу? Тут нельзя курить, а мне чертовски хочется. Ричи, с полным в глазах шоком, поднял их на Эдди, развернувшись к нему полу-боком. Ладно бы эти розовые волосы, странная потрепанная куртка, словно из восьмидесятых, дружба с сомнительными личностями, но курение? Парень не мог говорить серьезно, может, ему нужно было просто подышать и заставить Ричи чувствовать себя странно. — Ты шутишь сейчас? — Только и спрашивает Ричи, а Эдди, шире улыбаясь, поднимается с диванчика, скрыв руки в карманах куртки, и делает пару шагов вперед, развернувшись после к Тозиеру в ожидании, когда он тоже встанет и пойдёт следом. Да, Эдди сказал, что ему хочется закурить, он не будет этого делать в действительности. Просто не может. — Увидишь, — после такого ответа Ричи все же поднялся и пошел за Каспбраком, чтобы узнать, была ли это шутка, или просто попытка вытащить парня на улицу, на этот впервые ощутимый зимний мороз. Но Эдди вдруг пошел вглубь больницы, игнорируя врачей и полицию, ведя Ричи непонятной ему дорогой и опасаясь лишних глаз или голосов. Однако, оказавшись на последнем этаже около лестницы на крышу, всё для Балабола прояснилось. Эдди слегка давит на ручку двери, расшатывая её и странно прокручивая, после чего механизм открывается, пропустив двух подростков на крышу больницы, после чего Каспбрак подпирает дверь рядом лежащим камнем. Парень гордо заходит, почти подбегая к краю, и, смотря вниз, достаёт из кармана пачку Мальборо. Ричи же, узнавая о Эдди больше интересных подробностей, лишь подходит и опирается на ледяную крышу. Научился ли спагетти взламывать замки или просто очень часто бывал в больнице, зная её небольшие тайны? По правде говоря, его этому научил Билл. В детстве Эдди часто лежал в больнице, а Денбро его навещал, и однажды, придя в гости, повёл не в игровую зону к остальным больным детям, а на крышу. Откуда Билл знал о сломанном замке Эдс никогда не спрашивал, но в последствии часто пользовался этим способом, да так, что открытие этой двери стало рефлексом. Правда пришлось сделать несколько лишних движений из-за забывчивости, да и банально от того, что парень не делал этого с восьмого класса. Смотря в ночное небо, Эдди одной рукой открыл упаковку Мальборо, откинув картонную крышку и, удерживая между зубов сигарету, пытался той же рукой и зажечь её. Делать это оказалось более проблематично, чем ожидалось, но в итоге Эдди наконец ощутил такой необходимый табак. Это, как и вид, и ветер, и особенно Ричи рядом, заставили держать умиротворённую улыбку на лице. И, из привычной вежливости, Эдс протягивает открытую коробку с сигаретами Ричи, предлагая взять, но тот вертит головой. Мысли не крутились вокруг необходимости курить, лишь вокруг переживаний, а сигареты, что странно, на Тозиера не влияли положительно хотя бы в качестве попыток успокоиться. Если он спокоен, то сигареты усилят этот эффект, но так же и с другими чувствами. — Ты идиот, — комментирует чужие действия Ричи, скрестив руки на груди и будучи в огромном возмущении, оставив удивления от взломанной двери на крышу на потом. А от слов упрёка и осуждения останавливает только то, что Ричи сам виноват в том, что видел. В горящем табаке, в сломанной руке Эдди, в его преображении и внешнем, и внутреннем. Во всех проблемах Каспбрака виноват Ричи, а в новой привычке тот пенал в виде кота, в котором были сигареты и травка. Эдди вполне мог оставить его себе, а не выкинуть, что он и сделал, видимо. Надо было Ричи самому от него избавиться. — Что ты еще пробовал? — Бычки твои я пока не трогал, храню на праздники, — огонёк от сигареты раздражал взгляд, а Ричи честно пытался не злиться на это, а Эдди его реакцией был очень доволен,— но тебе-то какая разница? Я принадлежу сам себе и делаю всё, что хочу. — Но у тебя астма, — Ричи впервые стало холодно на улице сразу же, оказавшись под ночным небом, будучи в одной лишь футболке. Потому он слегка дрожал, что Эдди заметил, но усмехнулся не из-за этого. — Во-первых, сигареты согревают горло, пусть и сушат, но могут предотвращать приступы из-за этого, а во-вторых, у меня нет никакой астмы, — сбив пальцем пепел, Эдди глубоко затянулся и выпустил струю дыма в воздух такой же прямой линией, как это обычно делает Ричи. — Я видел сегодня, как ты задыхался, учитывая, что я, человек с многолетним стажем, не так остро отреагировал на длительный бег, а ты... — Просто ненавижу и не умею бегать, — прервал парня Эдди, опустив взгляд на дорогу лишь на мгновение. Слабая отговорка, но Ричи больше ничего не спрашивал на счёт новых привычек Каспбрака. Как забавно, что Тозиер хотел отгородить паренька от всего плохого, но в итоге лишь больше в это затянул. А Эдди всё курил, молча, оттягивая момент, который было просто необходимо прожить, но страх, чертов страх перед тем, что Ричи этот разговор в тягость, он думает лишь о том, как уйти, насколько Эдди ему противен и всё в таком духе, застрял комом в горле. Но чем увереннее тот будет, даже если эта уверенность искусственна, тем больше вероятность, что боли от печального расклада будет меньше. Тлеющая сигарета в тонких пальцах Эдди и с какой уверенностью, даже умиротворённо от процесса, он курил, вызывало у Ричи неправильный звон в голове. Ему нравился этот концепт, но не нравилось то, что Каспбрак уничтожает себя и, учитывая его болезнь, уничтожит быстрее, чем любого другого курильщика. У него точно астма, пусть Ричи не врач и не смыслит в этом, но впервые изучал что-то, что не связано напрямую с его интересами. Он узнал много нового. Например, как себя вести, когда у человека приступ, но применять это на практике не очень-то и получилось. Он, когда всё еще было хорошо и парни были друзьями, даже купил какой-то ингалятор в тайне от Эдди, на всякий случай, но сейчас не знал, где эта штука вообще в доме валяется. Даже в тот день, когда Тозиер узнал о болезни и был расстроен завершением проведённого с Эдди времени, он не думал прекращать с ним дружбы, но то, что Эдс убежал в тот день, дало понимание и причины, якобы, что итоговый разрыв необходим. — В общем, — начал было Эдди, просто подумав, мол, будь что будет - этот момент настал и оттягивать его глупо. Ричи должен знать обо всем, через что Эдди прошел, потому что напрямую имел к этому отношение. — Помнишь, что ты сказал той ночью возле школы? Ричи вновь кивнул. Как же забыть собственный гнев, слова, которые вылетали из рта быстрее, чем их пыталась обработать голова, просто из желания сказать как можно более обидные вещи, потому что, чем они неприятнее, чем больше показать себя с грубой и отвратительной стороны, тем легче отпускать это, не жалея и не вспоминая. Но вышло всё чёрт знает как. — Это может звучать глупо, наивно и слащаво, но я довольно сильно изменился и много о чём думал, пытаясь убедить себя, что даже курить начал не из-за тебя, — Эдди вновь затянулся, отчего сигарета довольно сильно уменьшилась, и сбил лишнее с неё пальцем, что унёс ветер куда-то далеко, — и до конца осознаю это только сейчас. Не понимаю, или не хочу осознавать, почему ты так сильно влиял и влияешь всё еще, но так оно и есть. Может, и то, что я сказал тебе, тоже правда, которую я пытался всё время отогнать, потому что это слишком ново и показалось...Ненужным тебе, или даже бременем. "Не визжи, только не визжи," - подумал Ричи, пытаясь сдерживать хладнокровие в эмоциях, но от того, что Эдди всё это говорит, при том неплохо взяв контроль над собственным настроением и словами, возникло слишком много мыслей. От их наплыва могла бы заболеть голова, но гораздо больше было желание услышать те самые слова еще раз. Ричи не знал, как в итоге себя поведёт под завершение слов Эдди, но, такое ощущение возникало, что он опять сделает только хуже. Скажет жестокую херню, спустится и пойдёт домой, оставив Эдди одного, но все равно хочет услышать - чертов эгоист. — Я пытался жить, как ты, потому что это единственный пример того, как вести себя, чтобы ты снова дружил со мной, — в этот момент взгляд Эдди стал каким-то совсем грустным, и словно пустым. Он был где-то не здесь, видел перед собой не передний двор больницы и дорогу, а что-то своё. — Без этого, мне кажется, я вообще с ума сошел. Как же было хорошо просто от того, что Эдди наконец говорил это и его слушали. Страхи, вроде, не оправдались, и этого было достаточно, чтобы наконец почувствовать удовлетворение от пути душевных истязаний, пусть они приносили грусть. Парень все время думал, что делал что-то неправильное, бросив школу, жестоко обращаясь с матерью, Стэнли и Биллом. Он, по ходу слов, многое начал понимать. Но если всё произошедшее поможет ему вернуть те дни веселья с Ричи, хотя бы слегка похожие на них, то все эти переживания не важны вообще. — Достаточно ли я крут, чтобы хотя бы не быть тебе отвратительным? — Даже несмотря на всё состояние, когда никакие эмоции не имели власть над ним, грусть всё же проскользнула на лице слишком отчётливо. Эдди посмотрел на напряжённого Ричи, как он сжимал губы и крутил кольцо на большом пальце, и вдруг снова почувствовав стах. Пронизывающий донельзя страх, что настроение того разговора возле школы повторится. — Боже, Эдди, — Ричи выдохнул и даже тихо фыркнул от собственного смешка, но не язвительного, а облегчённого. Несмотря на сигарету в зубах, слова о изменениях и всего остального, это все ещё тот Эдди-спагетти. Ричи мог бы сказать, что именно такой Каспбрак любим ему, а этот образ плохиша лишь отсылает к сексуальным фантазиям, от которых стыдно. От них неприятные мурашки по спине пробежались, однако Эдди не изменился полностью, что невероятно радовало и уняло секундное напряжение. — Ты всегда был крутым и никогда не был мне отвратительным. Вспомни хотя бы, как хладнокровно ты выбил из Бауэрса мозги той крышкой от мусорного бака - я был в приятном удивлении. Быть плохим и крутым - разные вещи. Улыбка и это сияние в глазах, что появились у Эдди, заставили Ричи восхищённо поднять брови. Он впервые видит такую радость, учитывая, что обычно Каспбрак был вредным мальчишкой, точнее постоянно, а не невинным, как сейчас. И как такой, действительно классный, парень втрескался в такого, как Ричи? Он почувствовал еще большую вину, которая, кажется, заставила сказать дальнейшее, не раздумывая и быстро, потому иначе Ричи бы просто остановился: — А можно я тоже скажу кое-что? — говорит Ричи перед тем, как Эдди собирает мысли обратно в чётко структурированную систему того, чтобы иметь возможность хотя бы чётко говорить и осознать ранее сказанное о крутости. Высоко поднятые брови, расширенные зрачки, которые можно было увидеть под лунным светом, выражали яркое нетерпение Эдди и, кивнув, парень затушил сигарету о камень. — Точнее, извинюсь. Я не умею это делать, но... Я не должен был говорить тебе всего того, в плане, просто... Это как минимум было слишком грубо, но я не отказываюсь от слов, что мы слишком разные, но... Я не заслуживаю тебя, вот и всё. Рядом с Эдди у Ричи включался здравый смысл, хотя бы иногда, но чаще сносило голову. Сейчас он пытался ухватиться за эту тонкую нить и, вроде бы, выходило, потому что последний раз он извинялся, искренне, за что-то еще в то время, когда оплошал с ситуацией со Стэнли и надписи на церкви. Он никому не рассказывал правды на счёт неё, да и вряд ли расскажет, но приносил извинения. Как и сейчас делал это с Эдди, боясь посмотреть ему в глаза, путаясь в словах, но, чувствуя острую вину, все же делает это. Пора перестать быть мудаком, хотя бы ради этой макаронины. Беверли и Майк бы чертовски гордились своим другом сейчас, и безумно благодарны бы Эдди, что из-за него Ричи смог перебороть что-то в себе. — А я и правда идиот, — вдруг начинает смеяться Эдди, прикрывая рот единственной свободной рукой, — оказывается, ты еще более предсказуемый, я чем я думал, Тозиер! В голове сразу встало недоумение и вопросы, стиля "что происходит?". Ричи ждал всего, но не смеха, который становился громче и который могли услышать люди снизу, и тогда у парней будут проблемы. Не то чтобы Тозиер волновался за себя, скорее за Эдди - как всегда. Потому пытался сказать ему прекратить, а он лишь мотал головой из стороны в сторону, улыбаясь еще шире. Эдди вдруг всё понял, как и то, что действительно был идиотом, но итог в виде этого разговора и неожиданных извинения Ричи, от которых сердце бешено колотилось, пришелся по душе. — Ладно, чувак, я просто пойду домой, — блефовал Ричи, отходя от края крыши и направляясь к двери входа на лестнице вниз, что была слегка приоткрыта. Эдди от этого стал слегка тише, пытаясь остановить Ричи голосовыми сигналами, но всё смеялся и смеялся. А потом у него в голове появилась хорошая, как ему показалась, идея, потому он замолчал и это Ричи слегка насторожило. Однако он и подумать не мог, что тому, кто раньше боялся набить другому человеку татуировку и нервно протирал руки в антисептике от любого прикосновения с дверными ручками, может гулять по краю крыши без доли страха. Парень запрыгивает на этот бортик, что сделать было трудно, учитывая невозможность использования второй руки, но в итоге всё у него получилось. Он лишь секунду сидел на нём, поджав колени. Вместе с тем старался не смотреть вниз, на высоту четырех этажей, и держать равновесие, пока вставал ровно на ноги, потому что высота всегда вызывала головокружение, а падать в планы Эдди не входило. Так же вспоминая сломанную кость, парень вряд ли сможет удержать себя одной лишь здоровой рукой, поэтому действовал с максимальной осторожностью. Расстояние от края до края было довольно широким, можно было сделать один небольшой шажок, но Эдди пока просто стоял, смотря на Ричи, повернувшись спиной к улице. — Я все понял, Ричи! Я всё понял! И мне никогда не приносило такого удовольствия раньше что-либо понимать, ха! — Эдди даже подпрыгнул на месте, заставив сердце Ричи упасть в пятки. До чего он довёл этого ребенка?.. — Блять, Эдди, слезай оттуда! — Ричи сразу пошел к Каспбраку, ускорив шаг, думая о том же, что и сам спагетти ранее - если упадёт, то удержаться за край никак не сможет. А он еще и прыгать на краю вздумал - ну что за идиот? — Не подходи, — парень сразу отбежал в сторону, а Ричи остановился, что вызвало у Эдди удовлетворение. — Знаешь, что я понял? Ты просто врал мне, а я думал, что невозможно делать это с таким серьезным видом! Можно, оказывается! Боже, Ричи, как же я тебя обожаю! — Слезай, идиот, — каждый шаг и движение Эдди вызывало такую же реакцию, как если бы Каспбрак сделал шаг назад и падал. Если бы это случилось, Ричи бы не успел подбежать к нему и поймать, и от этих мыслей было еще страшнее. В целом от одной лишь мысли, что с Эдди может случится что-то настолько плохое, становилось просто ужасно. А когда случалось, но не в виде угрозы для жизни и не настолько непоправимое, Ричи просто не мог смириться и простить, обвиняя без конца себя же, в любой случившейся беде. Особенно его корила эта сломанная кость, поскольку о душевных терзаниях, в полной мере, он знать не мог. Хотя и мысль о том, как Эдди страдал, убивала, учитывая, что он говорил о отношении Ричи к нему - эти чувства были в нём довольно сильными. Если Ричи еще хоть что-то сделает ему во вред, точно сам спрыгнет с этой тупой крыши. — А давай заключим сделку? Я спускаюсь, а ты мне раскрываешь все свои тайны, идёт? Я знаю, что они у тебя есть, и много. Я просто хочу понять тебя, Ричи, потому что знаю, что тебя что-то терзает и я не могу понять что. Почему ты так себя вёл? Расскажешь об этом и я слезу, — предлагает парень, осмелев настолько, что мог и пробежаться по крыше туда-сюда, видимо, из-за обезболивающего, что ему дали, когда вправляли кость. — Ты слезешь сейчас и без моих...— начал Ричи, а увидев, как Эдди поворачивается боком к нему, одну ногу свесив над концом крыши не в безопасную сторону, но не смотря туда, сразу срывается на полу-крик: — Эдс, блять! Ладно, только слезай сначала, прошу тебя! — Обещаешь? — Уточняет он, поставив ногу обратно на твердую поверхность. Ричи был на грани истерики, и такого состояния Каспбрак у него никогда не видел, потому, заметив настроение Тозиера, даже слегка опешил, сведя брови к переносице, а одну приподняв, и ранее весёлый настрой пропал. — Эй, парень, ты что там делаешь? — Вдруг донесся до парней на крыше чей-то мужской голос, видимо, охраны или кто-то из полиции, но он упорно игнорировался. — Слезай! — Обещаю, — чуть тише отвечает Ричи и Эдди просто, абсолютно спокойно, спрыгнул, но какой-то черт перед этим дёрнул его посмотреть назад, на того, кто кричал снизу, и голова, конечно, моментально закружилась, потому спина потянулась назад и холодок от открывшегося вида заставил чуть дрогнуть, но всё равно перевалиться в нужную сторону. Ричи, конечно, увидел эту потерю равновесия и сразу ринулся с места, из-за чего, в итоге, Эдди просто упал на него. Люди внизу стали суетится, но парням как не было до них дела, так и не дошло. Эдди почувствовал резкую боль в сломанной руке, потому что упал на неё, а Ричи слегка ударился головой, пытаясь поймать спагетти, что это даже спасло его от более сильного удара. Он почему-то обхватил Эдди руками, крепко сжав его за плечи и голову. У того она еще немного кружилась, а в ту секунду, когда хотелось перевалиться в сторону улицы, перед глазами вся жизнь пролетела, и все еще летала, словно звёздочки над головой. Потому Эдди не сразу понял, что лежит на Ричи и тот его обнимает. — Черт, как больно, — выдал парень на колющую боль, что пронзила руку, отчего Ричи расслабил объятия и только в это мгновение Эдди понял до конца, что произошло и как он лежит. Точнее, на ком. Он сразу застыл, боясь вдохнуть, слушая невероятно быстрое сердцебиение Ричи. Он, скорее, забыл, как нужно дышать, да и думать, и говорить - всё внутри вдруг сжалось в маленькую точку, не давая даже пошевелиться. Ричи никогда не обнимал его, и это, оказывается, невероятно приятно. Тозиер прижимался щекой к мягкой розовой макушке, одним большим пальцем потирая плечо Эдди и его щеку другим, при том настолько нежно, что у Эдди у самого невероятно быстро забилось сердце. Он и о боли в руке забыл, думая лишь о этих объятиях, лёжа на крыше, до тех пор, пока дыхание Ричи не стало отрывисто резким, а до ушей не доносились всхлипы. Только тогда Эдди попытался подняться и вырваться, садясь на колени рядом. Ричи приподнялся за ним, все еще удерживая в руках и отказываясь отпускать. Эдди лишь погладил парня по волосам, обеспокоенно и мягко, не понимая, почему Ричи стал всхлипывать носом и трястись, прижимаясь лицом в шею и сжимая в объятиях сильнее, а пальцами одной руки пробраться сквозь волосы Эдди и сжать их. Каспбрак тихо спросил, всё ли в порядке, но Ричи только пробубнил что-то. Неужели Тозиер настолько сильно испугался, что стал плакать? Звуков слёз, да и влаги кожей шеи, Эдди не чувствовал, лишь неутолимую дрожь. — Хэй, всё хорошо, Ричи, я блефовал.. — Эдди лишь продолжал поглаживать волосы парня, шепча ему почти в ухо. Стало за него жутко тревожно и парень лишь считал у себя в голове каждый рваный вдох, каждый всхлип, не переставая движения руки, надеясь, что Ричи придёт в себя, потому что Эдди просто не понимал, как его по-другому ввести в норму. Но у того в голове просто слишком много разного, чего остановить сам он не в силах, как и успокоиться, но тепло Эдди, что согревало охладевшую кожу, расплывалось по всему телу и, на самом деле, помогало расслабиться, пусть и не было ощутимо со стороны. От такой реакции и поведения Каспбрак жалел, что даже подумал о том, чтобы вот так обратить, в тот момент уходящее, внимание Ричи на себя. — Вы что тут делаете, молодые люди? — Появилась охрана, но это не заставило Ричи сдвинуться ни на миллиметр. Парней пытались поднять и оторвать друг от друга, что вышло не сразу, поскольку им вообще не хотелось этого делать, но у взрослых получилось. Ричи и правда не плакал - просто тревожно всхлипывал носом, не сопротивляясь людям в форме только после того, как стоял от Эдди в отдалении на несколько шагов. И тот думал, может, ударить этих мужчин по самому больному месту, скинуть к лестнице и запереть дверь? Парней посадили у главврача, который вел с ними разговоры, задавал вопросы и пытался привлечь их внимание, но Ричи пропускал всё мимо ушей, а Эдди специально молчал, сердито смотря на женщину. Он волновался не о штрафах или наказании, а случился ли у Ричи срыв или паническая атака, ушло ли всё, поскольку сейчас он просто молча смотрел в стену, а иногда на врача, пытающуюся выбить из ребят хоть какое-то слово. Они просидели так до тех пор, пока в кабинет не постучали, а дверь не открылась и не показалась мама Эдди. — Миссис Каспбрак, верно? — Спросила главврач, на что Соня кивнула и, подойдя к сыну, удивлённо ахнула от его загипсованной руки. — Что случилось? — Спросила она, но парень лишь пожал плечами. Женщина поправила сыну куртку за её воротник, после поглаживая его по плечу, и всего на мгновение бросила подозрительный взгляд на рядом сидящего Ричи, а после обратилась к врачу: — А вы скажете? — Думаю, Эдди сам всё вам сможет рассказать, да, Эдди? — Попыталась еще раз выдавить слова из парня главврач, но получила лишь презрительный взгляд. — На них напали какие-то парни с ножом и кастетом, четверо, известно имя только одного, еще одного мальчика ранили, у Эдди сломана рука...— Соня мимолётом спросила, не трещина ли, на что главврач помотала головой.— После того, как ему вправили руку и поставили гипс, ребята отправились на крышу и не говорят, как туда попали и зачем было это делать. — Почему ему вправили руку без моей подписи? — Почему-то удивилась женщина именно с этого факта, слегка нервничая, что чувствовал Эдди по её сжатию плеча в руке. — Эдди сказал, что он совершеннолетний...— Неуверенно ответила главврач, на что получила моментальную и длительную тираду о том, мол, как они могли поверить ребёнку, почему не позвонили раньше этого, почему врач, что звонил, даже не спросил разрешения на это, даже не назвался, а Эдди удивлялся в очередной раз с того, как его мать могла взять ситуацию под своё влияние и напугать всех лишь своими угрозами, вместе с громким голосом. Зачем? Вопрос, правда, этот стоял в голове недолго. Соня просто хотела забрать сына без лишних разбирательств по поводу крыши, используя тактику нападения. Это вернуло какую-то надежду на счёт матери и её...заботы. — Можно телефон? — Вдруг подал голос Ричи, но его не услышал никто, кроме Эдди, что достал свободной рукой свой самсунг из кармана, разблокировал его и протянул Тозиеру. Тот тихо поблагодарил и так же тихо вышел из кабинета, набирая номер сначала Беверли, чтобы она разогнала людей по домам, а после уже своей матери. — Куда он? — Вдруг отвлеклась миссис Каспбрак с невероятно хмурым выражением, и от этого отвлечения главврач с облегчением выдохнула, а Эдди пожал плечами. В больнице парни провели еще некоторое время, отказываясь уходить, пока не вышло заглянуть в палату, где лежал Том под капельницами, с зашитой раной и спал. Выглядел он хорошо, отчего с души словно камень упал даже у Ричи. Когда они вышли на улицу, Эдди попросил мать отвезти Ричи до дома, на что она согласилась, но тяжело вздохнула и хмурилась всю дорогу. Тозиер был словно в прострации, сказав лишь адрес, а после только и смотрел в окно, изредка бросая взгляд на зевающего от усталости Каспбрака рядом. К тому времени, как Соня остановилась напротив дома Тозиеров, внутри уже было тихо, нигде не горел свет, а на пороге стояла Беверли с Майком и ждали хозяина резко прервавшейся вечеринки. Тот, выходя из машины, поблагодарил и мать Эдди, и его самого, а после направился к порогу дома, еле выдержав набежавшую на него Марш, как и её крепкие объятия. Он почти не улыбался, но не хотел выпускать подругу из объятий, а Эдди после того, как машина сорвалась с места, вжался в сиденье и вздрогнул. Мама глянула на сына через лобовое стекло и хмыкнула, спросив: — Это из-за него? — Что? — Эдди просто сразу углубился в свои мысли, что содержали лишь волнение за Ричи, и не расслышал, что у него спросили. Он стал более терпим к матери после случившегося буквально только что, будто весь гнев ушел вместе с тем, как парень получил ответы на свои вопросы и обещание понять еще больше. — Это он тебе нравится? Первая любовь всегда неожиданная и коварная, — перефразировала Соня, на что получила недоуменный взгляд. — Не волнуйся, я не обыскивала твою комнату или компьютер, ты всё равно не имеешь привычки оставлять свои тайны в лёгкой досягаемости. Просто... по тебе видно. — Материнская интуиция и всё такое? — Эдди даже усмехнулся, что вызвало у матери спокойную улыбку. — И всё такое.