Поезда между нами

      Мы сидим, опершись спинами о холодную белую стену. Огромный огненно-рыжий солнечный диск быстро опускается за горизонт, делая очертания товарных вагонов, подсвеченными по контуру. Думаю, все люди обожают любоваться закатом. Ты сидишь, положив мне голову на плечо и о чем-то быстро-быстро говоришь. До моего слуха долетают лишь обрывки фраз. Я не в силах отвести взгляд от неба, окрашивающегося в нежные розовые тона. «И он тогда берет и делает просто суперскую сальтуху!». Я стараюсь не смотреть на тебя. Ведь последнее время, когда я это делаю, во мне нет, нет, да и шевельнется странное чувство. Оно такое… необычное. Словно становится тепло внутри, как будто бы я проглотил солнце. И потом сердце начинает биться чаще, а непонятное тепло превращается в нестерпимый жар. Солнце это жжет меня изнутри. «А затем он прыгает на скейт, делает «олли» три раза подряд и на полной скорости выезжает из нашего переулка!».       Последние лучи этого дня сверкают золотом в твоих пшеничных волосах, собранных в два незамысловатых низких хвоста по бокам головы, отражаются от стекол огромных квадратных очков, за которыми весело поблескивают глаза цвета сочной травы, которая бывает в середине лета.       Я честно стараюсь не смотреть, но силы воли не хватает. Я настолько привык к твоему образу за эти годы, что как-то не замечал насколько тебе идет эта красная хипстерская шапчонка, как белый топ туго обтягивает твою небольшую грудь, как голубые потертые джинсы, которые точь-в-точь, как мои, только, наверное, меньшего размера, подчеркивают длинные ноги. Ведь ты, должно быть, была такой еще тогда, три года назад, а я просто не обращал внимания. Или все же твое тело приобрело заманчивые очертания совсем недавно? ***       Беатрис.       Помню, как ты врезалась в меня на полном ходу, когда съезжала по лестнице на своем потрепанном жизнью скейте. Я тогда еще разозлился, думая, что ты просто взяла эту доску у какого-нибудь парня, ведь не может же девчонка иметь свою собственную, и теперь, потеряв управление, несешься на меня. Вроде, я сказал тебе, что глупые девочки должны вертеться перед зеркалами, а не гонять на мальчишеском транспорте. Ты отвесила мне подзатыльник, смело крикнув, что родилась сразу на борде, и ни один сопляк не смеет сомневаться в твоих способностях. Тогда я был более вспыльчивый, чем сейчас и сразу предложил тебе состязание на споте. Вызов был принят тобой.       Фрэш, Кинг и другие парни, которых я позвал посмотреть на то, как уделаю девчонку сидели на следующий день в назначенном месте, пили колу и громко улюлюкали. Я стоял на небольшом возвышении, держа свой верный скейтборд под мышкой и в полной уверенности, что ты струсила. Я чувствовал удовольствие от легкой победы. Но ты пришла. Я ощутил какой-то прилив злорадства — вот сейчас ты и поплатишься за свою дерзость. На споте было полно народу и почти все парни. Девочка была только одна. Она видимо пришла сюда с бойфрендом, который старательно учил ее стоять на скейте и не падать. Забавное зрелище. Ведь вряд ли выйдет из этого толк.  — Ну что, оболтус, испугался, — произнесла ты с усмешкой, — привел с собой столько дружков. И правильно, чем больше их, тем быстрее они смогут тебя утешить.  — Скорее, утешать будут тебя, когда начнешь реветь от досады. Смерив друг друга недовольными взглядами, мы поднялись на самую высокую рампу и приготовились.  — На старт, — прокричал Кинг, — внимание, понеслась!!! Не знаю, как такое произошло, но, скатываясь, я не рассчитал своих сил и проехался лицом по жесткому покрытию, содрав кожу на обеих щеках. Ты же, грациозно балансируя на доске, сделала четыре прыжка подряд. Твой успех, как и мой позор, наблюдали все. Когда ты ловко, на полном ходу соскочила со скейта, подождала пока он доедет до верха и снова скатится к тебе, а затем мастерски ударила ногой по «носу» так, что борд красиво перевернулся в воздухе и оказался у тебя в руках, зрители, безмолвно наблюдавшие за шоу, разом начали аплодировать.       Ты повернулась ко мне с улыбкой победителя и протянула руку. Я лишь злобно отпихнул ее.  — Не ломайся, чувак, — мягко произнесла ты. — Конечно, характер у тебя не из приятных, впрочем, как и у меня, но соревнование кончилось. Поэтому просто дай руку и уйдем уже скорее отсюда. И я повиновался. Ты отвела меня к друзьям, еще не до конца понявшим, что это только что произошло.  — Как тебя звать то? — небрежно спросил я, хотя мне не терпелось узнать имя особы, которой я, великолепный Джейк, местный сорвиголова и просто король скейтборда так обидно продул.  — Беатрис. Но для друзей просто Трики.  — Ну что ж Трики, — я с трудом произнес эти слова, — я приглашаю тебя в свою команду серферов. Ты удивленно подняла брови:  — Ты что, серьезно из тех ребят, что бегают по поездам в поисках денег и адреналина? Надо сказать, что поезда, проходящие в нашем районе, иногда перевозят ценные металлы, например, золото. И нередко случается так, что какая-то часть товара, может выпасть, сиротливо оставаясь лежать на путях. Я гордо взглянул на тебя, а затем коротко кивнул. Ты издала что-то похожее на сдавленный визг восторга, а затем неожиданно обняла меня, шепнув на ухо «согласна». ***       Вот так в моей команде появилась девчонка. И я совсем не жалею, что пригласил тебя к нам. Совсем скоро мои друзья окрестили тебя королевой скейтбординга, ты стала мне братом, как бы странно это не звучало. Может быть, практикуя такой опасный спорт, как сабвэй серфинг, я получил травму головы? А как иначе объяснить, что вместо верного напарника и просто крутого чувака в твоем лице, я внезапно разглядел в тебе девушку. Хоть и пацанку, вечно носящую мальчишеский шмот, но все-таки девушку. «И в конце-концов, бах! Собака кусает его за ляжку. За ляжку, ты представляешь!»       Солнце полностью село. Сумерки окутали Нью-Йорк фиолетовой дымкой. — Ты что, меня не слушаешь? — слышу гневный выкрик сквозь пелену своих мыслей. — Прием, Трики вызывает Джейка, прием! Ну чего ты завис то?!       Сейчас или никогда. Я смотрю на твое недоумевающее лицо, на руку, которой ты машешь передо мной, чтобы привлечь мое внимание и неловко сжав ладонями твои щеки, неумело впиваюсь поцелуем в твои губы. Ты не вырываешься, наверное, просто в шоке, а может быть…       Ты легонько отстраняешься от меня, на лице яркий румянец.  — Ну и дурак же ты, Джейк.       На твоем лице играет улыбка, да и я лыблюсь, как самый настоящий дурак. Вокруг окончательно стемнело. Где-то рядом с нами прошел товарняк, издавая такой уже привычный, но все же не очень приятный скрип. Этот вечер мы оба запомним надолго.