Счастливейшее время в жизни каждого человека – сразу после первого развода. © Джон Кеннет Гэлбрейт
***
Почему люди привыкли с размахом праздновать свадьбы, наполняя сие событие бесконечной радостью, а развод вечно остаётся в мрачной тени тихого равнодушия? Стереотипное мышление, основанное на неудачных практиках, внушает нам, что когда две половинки некогда одного целого расходятся, аки корабли в бескрайнем море, непременно нужно погрустить, выплакать три литра слёз и запить невосполнимую утрату тремя литрами чего-нибудь покрепче. После того, как суд принял решение в пользу заявления Пак Джин-Хо на развод, которая более не могла выносить рядом с собой извечное присутствие порядком надоевшего супруга, молодая и теперь уже свободная и независимая женщина вместе с такими же свободными и независимыми подругами отправилась отмечать столь радостное событие в ночной клуб под знаменательным названием «Liberty». Джин-Хо и не думала грустить: наоборот, ей хотелось с громким размахом, фанфарами и льющимся смехом запечатлеть этот день в своей памяти, когда её сердце наконец-то выпустили из душной клетки. Наверное, когда-то она искренне и по-настоящему любила бывшего мужа, который толстел и лысел, но те времена давно канули в лету. Серый быт сожрал остатки страсти, потушил огонь обжигающих чувств и превратил совместную жизнь в скучное чёрно-белое кино. Джин-Хо не состояла в рядах любителей ретро и скорее предпочитала взрывные боевики, нежели атмосферную драму. Подруги, разумеется, только поддержали желание девушки развестись с «козлом, кобелём и вообще отвратительным типом» и двигаться дальше, навстречу новой жизни, в которой обязательно всё будет намного лучше прошлого, что осталось позади и со слезами на глазах зарывалось в свежую могилку. Мрачное надгробие, размытая надпись и поникшие гвоздики во имя любви, превратившейся в прах. Джин-Хо, обратившись всё к тем же традициям, сходила в парикмахерскую, символически избавилась от отросших волос, освежая образ прямым каре без чёлки, и перекрасилась в самый глубокий, самый насыщенный чёрный цвет – элегантный намёк на траур разведённой молодой женщины. Юбки, платья и строгие костюмы, которые Пак привыкла носить на работу, мирно остались дожидаться свою хозяйку в шкафу: сегодня балом будут править рваные джинсы, футболка с изображением Дэвида Боуи и, конечно же, кожаная куртка. Джин-Хо свободна, и её стиль буквально кричал об этом, как и глаза, в которых даже не пытались скрыться искры неподдельного счастья. —… а однажды он залез ко мне в трусики грязными после курицы пальцами! Даже не помыл их! — Люси, которая уже целую неделю (а для неё это был реально срок) встречалась с мужчиной, значительно старше неё, опрокинула рюмку шота под оханья и аханья подружек и сморщилась то ли от крепости, то ли от неприятных воспоминаний. — Мужчины – самые отвратительные существа из всех живущих на планете, — закивала Исыль, подливая себе соджу. — Единственное, что мне не даёт уйти от мужа, – ребёнок. Если бы не Хана, я давно бы уже прикончила эту свинью, собрала вещи и уехала бы к маме. Это так отвратительно, когда он чавкает за ужином! — Джун терпеть не может твою стряпню, — засмеялась Джин-Хо и обняла подругу за плечо, покачивая её. — Да, он ненавидит мою еду, а я ненавижу, как он ест, — фыркнула та. — Идеальная пара! — Люси звонко засмеялась, и девушки дружно чокнулись рюмками. Когда Джин-Хо, расслабленная алкоголем, танцевала под долбящую музыку среди толпы, она ощутила себя совершенно по-новому. Эйфория от предвкушения перемен и ветер свободы, гуляющий в голове, заставляли её раскрепощаться всё больше, не замечать усталости в ногах и ощущать веселье за пределами возможного. Девушка поднимала руки вверх, будто пыталась дотянуться до невидимых звёзд, улыбалась случайным людям, которых даже не знала, плавно двигала бёдрами и охотно принимала направленные в её сторону заинтересованные мужские взгляды. Ей было чертовски приятно чувствовать себя привлекательной и желанной – самая лучшая, мать её, терапия после развода. Люси и Исыль, выплясывающие рядом, регулярно маячили перед глазами, утягивали в более развратные движения и что-то невнятно, но очень воодушевлённо выкрикивали в воздух, плотно окутанный полотном оглушающей музыки. В какой-то момент ди-джей включил ремикс одного из главных хитов, что звучал изо всех уголков Сеула, и люди, заполнившие танцевальную площадку, стали в унисон подпевать популярному бойз-бэнду. Шум голосов, биты и инструментальное сопровождение смешались в единый поток, который лился в уши, и в любой другой момент Джин-Хо поспешила бы скрыться от раздражающей какофонии, но не сегодня: сегодня она, как и все, танцует, поёт, и ей все по барабану. Есть только она и море кайфа. Через два часа их и без того маленький женский батальон потерял верного борца за счастье, справедливость и независимость: Исыль, отсалютовав, запрыгнула в такси и помчалась к дочери, которая ну никак не хотела засыпать без любимой мамы. Джин-Хо и Люси проводили взглядами желтое авто и разместились возле входа в клуб, где столпились любители испортить лёгкие и загрязнить атмосферу. Девушки охотно присоединились к курящим и синхронно чиркнули зажигалками. — К себе поедешь или к своему благоверному? — спросила Джин-Хо, выпуская изо рта тонкую струйку дыма. — К брату, — ответила девушка. — У Чонгука сегодня соревнования, попросил приехать в качестве поддержки. Джин-Хо нахмурилась и попыталась вспомнить младшего брата Люси. Последний раз она видела его пять лет назад, когда тот заканчивал школу, а она была уже на втором курсе университета. Ничем непримечательный паренёк, страдающий угревой сыпью и неровными зубами. Жутко стеснительный и жутко милый. — Он всё ещё невинный девственник? — усмехнулась Джин-Хо, скривив накрашенные губы. — Кто? Чонгук? — Люси изобразила на лице удивление и засмеялась. — У него отбоя от девчонок нет. Только и делает, что разбивает нежные сердца. Редкостный мерзавец. Убила бы за такое поведение, но больно люблю. Теперь удивлялась и смеялась Джин-Хо, подавившись едким дымом, что обжёг горло. Она не могла поверить услышанному и захотела лично проверить то, что сказала её подруга. В ней даже взыграл некий интерес: неужели Чонгук, который краснел при слове «пупок», испытал на себе все прелести преображения от взросления и из неказистого мальчишки превратился в соблазнительного мачо? — Я просто обязана его увидеть, — Пак затушила сигарету о шершавую стену и перекинула ремешок сумочки через плечо. — Можно с тобой? — Да без проблем, поехали, — Люси пожала плечом, кивнула, а потом ехидно улыбнулась, подавив смешок. — Презервативы с собой? Джин-Хо резко округлила глаза и едва не споткнулась на ровном месте, когда услышала такой прямой вопрос от хохочущей подруги, который ударил чётко в лоб. — Одна из бывших девушек Чонгука жаловалась мне, что тот ярый фанат незащищённого секса, — Люси развела руками. — Мол, предпочитает естественность и не хочет снижать чувствительность. — Господи, Люси, ты же говоришь о своём брате, — девушка закатила глаза и прикрыла их рукой, сгорая от стыда и невыносимой неловкости, которая покалывала где-то в области живота. — Я лишь забочусь о тебе, дорогая Джин, — Люси взяла подругу под руку и вместе с ней направилась к ближайшему свободному такси, что пачками разместились у бордюра в ожидании ночных пьяных клиентов. — Насколько я знаю, с твоим, к счастью, бывшим муженьком у вас не всё было гладко в постели, поэтому твоя вполне уместная неудовлетворённость может сыграть моему братцу на руку. — Скорее, он сыграет с рукой, — Джин-Хо запрыгнула в машину на заднее сиденье вместе с Люси, которая назвала водителю адрес и захлопнула дверь. — Надеюсь, ты надела красивые кружевные трусики, а не те розовые панталоны, в которых ты выглядишь, как моя бабуля, — шепнула на ухо Люси, хихикая и дёргая подругу за руку. Джин-Хо подавила смешок и сдержанно улыбнулась, не желая поощрять пошлые замечания Люси, и отвернулась к окну, невольно подумав о том, что сегодня как раз-таки она надела новый комплект нижнего белья от «Victoria’s Secret», который позволила купить себе после получения премии за успешное закрытие квартала. Значит, не такая уж и недотрога? Кажется, пункт в списке желаний после развода под номером три «Переспать с незнакомцем» в скором времени можно будет отметить галочкой об исполнении. И плевать, что Чонгук лишь косвенно относился к категории незнакомцев.***
Местные гонки, устраиваемые авто- и мотолюбителями, проходили каждую последнюю пятницу месяца. Ценители драйва, скорости и адреналина на целую ночь вплоть до самого утра занимали просторную площадку с уходящей в свободное пространство дорогой под мостом где-то на окраине города, чтобы не мешать мирным горожанам и случайно не попасть под зоркий глаз блюстителей закона – всё же налететь на штраф или оказаться в полицейском участке удовольствие такое себе… Чонгук охотно плевал в лицо каждому, кто по-снобистски говорил, что всё, что между ног – не транспорт, и дополнял: «Да, действительно, не просто транспорт, а удовольствие», а мог даже дать в морду, подкрепив ответ физической силой, если обидчик обладал великим даром раздражать и нарываться. Он холил и лелеял свой чёрный с бордовыми элементами «Yamaha Midnight Star», сдувая с него пылинки и заливая в бак исключительно самый лучший, самый качественный бензин. Девушки при виде привлекательного молодого человека на «крутом байке» теряли головы, а вместе с ними и трусики. Стоило Чонгуку сесть на свой мотоцикл, завести мотор, который урчал подобно дикому зверю, и подъехать к очередной жертве, как та безвольно сдавалась и с дрожащими от возбуждения ногами забиралась на сиденье, обхватывая руками крепкое мужское тело, скрытое под футболкой и кожаной курткой. Он бесстыдно козырял выигрышным дополнением к своему образу, но и использовать байк исключительно в качестве удочки, которую он забрасывал ради секса, ему не хотелось – внутри играл и профессиональный интерес. Именно поэтому Чонгук регулярно участвовал в гонках и так же регулярно в них выигрывал. Дух соперничества не давал ему покоя, он привык побеждать, и любой проигрыш давался ему слишком тяжело. Тогда страдали все: окружающие предметы, голова, печень, девчушка на ночь и, конечно же, сам Чонгук. — Всё или ничего? — спросил Тэхён, присаживаясь на сложенные шины. Он пил пиво из банки и наблюдал за тем, как его друг, водрузившись на мотоцикле, в миллионный раз протирает зеркала, разглядывая их под всевозможными ракурсами. — Сегодня ты обязан победить, потому что если ты позволишь этому мудаку Сынхёну обыграть тебя… — Этого не будет, — отрезал Чонгук и бросил беглый взгляд на Тэхёна, что развалился рядом и потягивал слабый алкогольный напиток. — Я планирую его уделать. Этот утырок обставил меня в прошлом году, но сегодня я покажу, кто папочка на дорогах. Тэхён хрипло засмеялся и отпил немного из банки, облизав губы. Качнув головой, он поправил чёлку и услышал звук подъезжающего автомобиля. Парни повернулись в сторону дороги и увидели такси, из которого вышли две девушки. Одна была им знакома, а вот вторая – не очень. Чонгук не мог понять, кого притащила с собой его сестрёнка, а Тэхёну, если честно, было всё равно: не так давно он расстался с девушкой, и всё ещё страдая по той, что разбила ему сердце, заливал горе алкоголем. Сегодня он планировал напиться, а потом… снова напиться, отмечая победу друга в гонках. Джин-Хо вышла из машины и осмотрелась вокруг: повсюду играла музыка, молодёжь галдела, рыжий свет от фонарей смешивался со светом автомобильных фар, в воздухе стоял хорошо ощутимый запах бензина и выхлопных газов, где-то слышался рёв мотора и восторженные выкрики и аплодисменты, кто-то матерился, кто-то смеялся, а кто-то направлялся прямо к ним с Люси. Юноша, чей взгляд выжигал на сердце шипящую дыру, небрежным жестом поправил чёрные, как воронье крыло, волосы, криво улыбнулся и смазано поцеловал сестру в висок, заинтересованно осмотрев с головы до ног её подругу. — Кажется, мы знакомы? — задумчиво протянул Чонгук, касаясь кончиком языка уголка своих губ. Он фыркнул и, забросив голову назад, издал короткий смешок. — Я вспомнил! Джин-Хо? Та самая Джин-Хо, на свадьбе которой моя сестра напилась вдрызг. — Джин-Хо хотела тебя увидеть, — Люси обняла брата и подмигнула девушке. — Никак не могла поверить в то, что люди имеют свойство меняться. — Сегодня она почти напилась на праздновании моего развода, — Джин-Хо сложила руки на груди и слабо улыбнулась. — Прикладываться к бутылке что по радостному событию, что по грустному – это по части Люси, — Чонгук зацокал и получил от сестры подзатыльник. — Ну почему по грустному? Я счастлива, что избавилась от балласта, который тянул меня вниз, — Джин-Хо подошла чуть ближе к парню и оценивающе мазнула взглядом сначала по его фигуре, потом – по лицу и отметила про себя, что Чонгук и правда похорошел: похорошел настолько, что низ живота атаковал приятный спазм, а затвердевшие соски упёрлись в ажурную ткань бюстгальтера. — Значит, ты теперь свободная женщина, которая может полноценно наслаждаться жизнью, не переживая о том, что её будут ругать за плохое поведение? — Чонгук сделал ответный шаг вперёд. — Я и раньше не переживала об этом, — ещё шаг, и девушка смогла почувствовать, как пахнет брат Люси: терпкий парфюм, кожа и сигареты – крышесносная смесь. Во взгляде Чонгука откровенно заплясали бесы вокруг костра. Если это не сигнал к действию, мерцающий зелёным, то парень готов лично подарить свой мотоцикл Сынхёну, который копошился со своим грёбанным драндулетом в компании таких же, как он, идиотов, не умеющих отличить мопед от самоката. — Пойду пообщаюсь с Тэхёном, а то мальчик совсем загрустил, — Люси заметила откровенно скучающего и тоскующего паренька, взяла с общего стола закрытую бутылку пива и направилась к брошенному любовнику с раненой душой с желанием залатать зияющие дыры. Джин-Хо пронаблюдала за тем, как Чонгук достал из кармана куртки пачку сигарет, выудил две «белые палочки», одну из которых протянул собеседнице, любезно прикурил ей от своей зажигалки и только после этого занялся собой. Он сделал первую затяжку и с прищуром посмотрел на девушку. Она нравилась ему, но лишь так, как может нравиться привлекательная незнакомка – на животном инстинкте. Чонгук совершенно не знал её, но хотел восполнить этот недостаток и заполнить пробел хотя бы минимальной информацией. — Значит, — брюнет прокашлялся и сел на пластмассовую табуретку возле стола, широко раздвинув ноги, — тебя совсем не волнует тот факт, что ты теперь разведена? Обычно девушки плачутся и лезут в петлю. — Мне не идут слёзы – тушь течёт, а деньги я потратила на роскошное бельё, так что на верёвку и мыло, боюсь, не хватит, — Джин-Хо села напротив Чонгука, устраивая ноги меж его расставленных. — Если честно, не вижу повода грустить. — А я вижу красивую девушку, которая меня откровенно клеит, — парень улыбнулся и накрыл ладонью женское колено, обхватив его пальцами, по которым тут же прилетел мощный шлепок. Рука послушно вернулась на место, уголки губ поднялись только выше, а вокруг глаз образовались мимические морщинки. — Заслужил. Только по лицу не бей – мне ещё им красоваться под восторженные овации победителю. — Участвуешь в гонках? — Джин-Хо повернула голову в сторону особо крупного скопления людей, которые столпились возле импровизированного старта. — Я не просто участвую, а выигрываю. Девушка склонила голову набок, закусила нижнюю губу и призывно посмотрела на Чонгука. Она улыбалась, покачивая ногой, за которую совсем недавно держался парень, и задумчиво почёсывала подбородок. — Настолько в себе уверен? — Детка, я всегда беру то, что хочу, — Чонгук перешёл на пониженный тон голоса, растягивая слова, словно карамель, — и сейчас я хочу приз за первое место. А ещё – тебя. — Надо же, каким ты стал, — Джин-Хо засмеялась и покачала головой, — а раньше боялся посмотреть в мою сторону, стеснялся и краснел. — Больше не стесняюсь и смотрю, а ты краснеешь, — Чонгук медленно растянул губы в улыбке, подаваясь вперёд, ближе к девушке. — Давай заключим пари? Если я выиграю в гонке, то вместе с призом забираю тебя. Всего одна ночь, но полностью в моём распоряжении. — А если проиграешь? Я бы хотела поставить именно на это. — Этого не будет. — Какая мне выгода с твоего выигрыша? Что получу я? — спросила Джин-Хо. Чонгук встал с табуретки, обошёл девушку и, склонившись к её уху, обжёг чувствительную кожу горячим дыханием. Мужские руки бережно сжали хрупкие плечи, накрывая их длинными пальцами. — Всё, что захочешь, — прошептал брюнет и оставил невесомый поцелуй на шее, которая вспыхнула и расплавилась в том месте, где побывали дьявольские губы. Джин-Хо проводила Чонгука неотрывным взглядом, сгорая от нетерпения узнать, чем же закончится пресловутая гонка. Она смотрела на парня до тех пор, пока он не надел шлем, предварительно ей подмигнув. В тот момент, когда гонщик забрался на мотоцикл, завёл его и рванул к отметке старта, где зрители разделились на две команды и щеголяли привлекательные девушки в коротеньких юбочках, к Джин-Хо подошли Люси с Тэхёном и поторопили её присоединиться к той стороне, которая поддерживала Чонгука, ведь соревнования вот-вот начнутся. Чёрно-бордовый «Yamaha» плавно подъехал к белой линии и призывно заурчал, раздразнивая своего соперника. На красном мотоцикле марки «Mitsubishi» восседал парень, лицо которого было скрыто непроницаемым шлемом. Он ответил тем же сопернику, и толпа взорвалась от предвкушения. Люси и Тэхён выкрикивали слова поддержки, свистели и хлопали в ладоши, а Джин-Хо от волнения покусывала длинные ногти и выглядывала из-за впереди стоящих людей. Она не знала, чего хотела больше: чтобы Чонгук выиграл или проиграл, но подсознательно, боясь в этом самой себе признаться, ставила на первое. Роскошная брюнетка вышла на середину дороги и подняла клетчатый флажок. Стритрейсеры хоть и были максимально сосредоточены, но нетерпеливо нажимали на рычаги, из-за чего моторы оглушительно рычали, и считали секунды до того момента, когда они смогут сорваться с места, чтобы во что бы то ни стало достичь лидирующего первенства. Чонгук повернул голову в сторону столпотворения и взглядом нашёл Джин-Хо. Она с неподдельным интересом наблюдала за ним и не подозревала, что он пялится на неё в ответ и хищно улыбается. Парень испытывал двойной адреналин, ведь если он выиграет, то получит не просто кубок и уважение, а ещё и девушку, которая по их договорённости подарит ему целую ночь. Ради этого стоило усиленно постараться. Брюнетка в мини-юбке и такой же короткой кожаной куртке рыжего цвета взмахнула в воздухе флажком и резко опустила его вниз, изящно выгибаясь и демонстрируя всем присутствующим свои аппетитные формы. Мимо неё пролетели два мотоцикла, разрывая пространство бешеной скоростью. Гонщики, чьи тела и разум были переполнены бешеным драйвом, отчего кровь бурлила прямо в жилах, набирали скорость, увеличивая подачу топлива, и рассекали пропитанный искрами воздух. Чонгук внимательно следил не только за дорогой, но и за Сынхёном, который, сука такая, ни в какую ему не уступал и шёл на равных. Соперник оказался достойным и полностью оправдывал свою прошлогоднюю победу, но как бы Чон ни оценивал его силы, ему хотелось одержать победу любой ценой, ведь выиграть у настоящего профи – увеличенная доза и без того огромного наслаждения. Когда гонщики скрылись из поля зрения наблюдателей, среди которых были и те, кому, в общем-то, был по боку результат – они пришли поглазеть на шоу чисто ради удовольствия, – толпа приутихла и прислушивалась к ревущим звукам моторов, которые то отдалялись, то приближались. Тэхён с полной уверенностью вещал о том, что его лучший друг обязательно одержит победу, ведь это Чон Чонгук, которого хлебом не корми – дай повыпендриваться и доказать всем, что он самый лучший, самый, мать его, крутой. Люси, как хорошая, верная сестра, придерживалась идентичного мнения и ни на секунду не сомневалась в умениях своего младшего брата. — Ну что, — Люси взяла подругу под руку и лукаво улыбнулась, — убедилась, какие изменения перетерпел Чонгук? — Ну… спорить не стану, действительно похорошел, — Джин-Хо старалась выглядеть равнодушной, но сложно было скрывать томное влечение к младшенькому Люси, когда он выглядел не хуже самого Аполлона и привлекал со страшной силой. Она не была сторонницей случайного секса с малознакомыми мужчинами, но исключения лишь подтверждали правило. — Теперь мне искренне жаль тех девчонок, которых он побросал. Упустить такой лакомый кусочек и видеть, как он достаётся другой… Обидно. — Единственное, за что будет обидно Гуку, так это за проигрыш, — вмешался в женский разговор Тэхён, который уже непринуждённо держал Люси за талию. — Он никогда не парился насчёт девушек. Не помню, чтобы он по кому-то убивался или страдал. Временами я ему завидую. — Он просто ещё не любил так, как ты, — Люси погладила юношу по голове. — Любое сердце можно растопить, важно лишь подобрать нужную температуру. От глаз Джин-Хо не скрылась нежная женская улыбка, которой Люси одарила Тэхёна, и девушка, чтобы случайно не порвать тонкую нить зарождающегося момента, отошла в сторонку, опёрлась о ствол высокого дерева и закурила, со стороны наблюдая за людьми, которых в эту ночь объединяла любовь к скорости. Прикрыв веки, Джин-Хо сделала глубокую затяжку и сквозь губы выдохнула сизый клуб дыма, что медленно растворился в ночном прохладном воздухе, который освежал подрумянившиеся щёки. Через несколько минут релаксирующего созерцания и умиротворения нарастающий гул мотора, который перекрывали восторженные крики и хлопки, пронёсся где-то совсем рядом и затих. Народ кинулся к победителю и окружил мотоцикл вместе с водителем. Бесконечные овации и поздравления были чем-то обыденным для Чонгука, ибо он привык к статусу лидера после тех времен, когда решил для себя, что больше не может оставаться в тени и нужно меняться в лучшую сторону, если он хотел избавиться от того образа жизни, который ему совсем не нравился. Красный «Mitsubishi» пересек линию финиша всего на несколько секунд позже чёрно-бордового «Yamaha». Сынхён соскочил с мотоцикла, швырнул в сторону шлем и озлобленно стал размахивать руками, выкрикивая нелицеприятные словечки и угрозы в сторону законного победителя, которому ровным счётом было плевать на бессмысленный поток пиздежа. Он прибыл первым и выиграл – это главное, а мусор пусть полежит в сторонке. Чонгук принимал поздравления, объятия и поцелуи, жал руки и улыбался, но взглядом выискивал в толпе Джин-Хо, которой почему-то не было. Нахмурившись, парень ощутил укол раздражения, пронзивший его сердце, ведь они условились, но Люси успокаивающе положила руки на крепкие, широкие плечи брата и шепнула на ухо: «Она там». Голову Чонгука повернули в верном направлении, и он смог увидеть девушку, которая курила возле дерева и взглядом изучала новоиспечённого героя. Она махнула ему рукой и улыбнулась, тем самым чествуя победителя. Чон передал шлем Тэхёну, который одобряюще хлопнул его по спине, и сквозь расступающуюся толпу подъехал к своему главному призу: не кубку, а прекрасной диве, что честно дожидалась его. Слово сдержала. Когда мотоцикл, совершив плавный разворот, притормозил возле Джин-Хо, призывно сверкнув фарой, та затушила сигарету и медленно подошла к восседающему на железном коне Чонгуку, но не спешила присоединиться к нему. — Тебя можно поздравить? — спросила она. — Можно, — Чон криво улыбнулся, сквозь упавшую на глаза чёлку разглядывая женское лицо, — но лучше это сделать у меня дома. Там тепло, уютно и есть большая кровать. — В тебе совершенно нет романтики, — Джин-Хо вздохнула и забралась на вполне удобное сиденье позади Чонгука, прижимаясь к нему и обхватывая крепкое тело руками. — Зато у меня есть пластинка Kingdom Come 95-го года, под которую круто заниматься любовью. Под свисты и выкрики из толпы Чонгук дал по газам и едва ли не с визгом сорвался с места, увозя с собой красавицу, словно благородный рыцарь, с которой его ожидала весьма приятная ночь. Ночь, адреналин, скорость, сменяющийся пейзаж, яркие огни, сливающиеся в единые полосы, наполненные мерцающими боке, и сердце, колотящееся от волнительного предвкушения. Джин-Хо трепетала лишь от одной мысли, что собиралась переспать с Чонгуком, которого практически не знала. Она понимала, что как свободная, молодая женщина, никому ничего не должна, и волновать её должны исключительно собственные желания, но совесть принципиально щипалась, а мораль кусала за кончики пальцев. Правильно ли она поступала? Вряд ли. Будет ли потом осуждать себя за такой эмоциональный порыв? Наверняка. Но всё это будет потом – завтра, через неделю, через две, но сейчас, в ту минуту, когда Чонгук, который дурманил не хуже опиума, вёз её к себе домой, думать совершенно не хотелось, и пошли бы все принципы в одно место, в котором было горячо и влажно. Джин-Хо охотно жалась к мужской спине, прикасалась носом к затылку и руками крепче обхватывала торс Чонгука, который улыбался и постепенно увеличивал скорость. Каких-то пятнадцать минут, и они остановились на парковке возле подъезда многоэтажного дома. Чонгук заглушил мотор, слез с мотоцикла, помог опуститься Джин-Хо на землю, придерживая её за талию и руки, а потом бесцеремонно утянул девушку в тягучий французский поцелуй. Никаких вопросов, намёков или смятений. Он жадно сминал мягкие губы, хозяйничал языком в чужом рту и зарывался пальцами в потрёпанные после ветра волосы. Джин-Хо пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до Чонгука и ответить ему взаимностью. Она обхватывала его шею и льнула жаждущим мужского внимания телом к юноше, что так неприлично шарил руками по плавным изгибам и округлым выпуклостям. — Пошли, иначе я возьму тебя прямо на мотоцикле, — прерывисто зашептал Чон и, схватив девушку, потащил её в светлый подъезд. Им стоило массы усилий сдерживаться, пока лифт спускался вниз, но стоило металлическим дверцам распахнуться и впустить в кабину двух возбуждённых любовников, как те накинулись друг на друга. Чонгук нащупал пальцами кнопку нужного этажа и нажал на неё, параллельно целуя Джин-Хо и прижимая её к стенке. Он буквально вдавливал в неё дрожащую девушку, которая забросила одну ногу на его бедро и плотно потёрлась о выступающий сквозь джинсы стояк, совершив плавное движение тазом. — Чёрт, — Джин-Хо опустила голову, покусывая влажные и раскрасневшиеся губы. — Что? — Чонгук вопросительно изогнул брови и, обхватив лицо напротив руками, стал осыпать его короткими, но горячими поцелуями. — Просто… я никогда такого не делала, а тут ты… — А тут я, соблазняющий монстр, который возжелал тебя и утащил, чтобы грязно совокупиться, — Чон укусил Джин-Хо за мочку уха, и когда лифт остановился на девятом этаже, выпуская пару наружу, подхватил её, смеющуюся, на руки. — Расслабься, тебе совсем не стоит сейчас запариваться о таких мелочах. Чонгук быстро справился с замком, орудуя в нём ключами, и вместе с Джин-Хо ввалился в свою квартиру, захлопнув за собой дверь. Они не стали включать свет и заморачиваться с порядком – верхняя одежда и обувь буквально разлетались в разные стороны, падая на пол. Куртки, тяжёлые мужские ботинки, женские сапожки… Джин-Хо взялась за края футболки Чонгука, который ей помогал, подняв руки, и стянула с него неуместную в данный момент тряпку. Следом сей несложный трюк был проделан и с футболкой девушки. Это походило на животную страсть, на необузданный инстинкт, который взыграл меж двух возжелавших друг друга молодых людей. Чонгук возбуждал Джин-Хо, впервые за долгие годы она по-настоящему захотела мужчину – захотела подчиниться ему, поддаться ему, оказаться под ним и отдаться, чтобы он брал её мощно, страстно, сильно, необузданно, как дикий зверь. Брюнет подхватил девушку, которая оплела ногами его поясницу, под ягодицы, направился в спальню, но по пути наткнулся на преграду в виде стены. Джин-Хо ударилась головой и зашипела от неприятной боли, но это лишь раззадорило любовников. Чонгук впился губами в шею, от которой приятно пахло цветами, и стал покрывать кожу засосами и укусами. Завтра на месте преступления наверняка расцветут багровые следы в виде синячков и кровоподтёков, как и алеющие полосы от царапин, которыми Джин-Хо метила плечи Чонгука. — У тебя острые коготки, детка, — зарычал Чон и, наконец, достиг тёмной спальни, посреди которой величественно расположилась удобная и просторная кровать, на которую ловко бросили девушку. Джин-Хо отползла назад, упершись локтями в матрац, и, слегка раздвинув ноги, стала наблюдать за тем, как остановившийся напротив неё Чонгук принялся расстегивать ремень. Бляшка громко звякнула, заскрипела ширинка, и послышался облегчённый вздох. — А у тебя большой член, — совершенно не смутившись, парировала Джин-Хо, падая со смехом на подушки. — За комплимент спасибо. Матрац прогнулся под весом второго тела, и Чонгук навис над Джин-Хо, упираясь руками в постель по обеим сторонам от её головы. Он нежно очертил большим пальцем контур чувственных губ, которые чмокнул, и заскользил вниз. Его волосы приятно щекотали кожу девушки, которая перебирала их и улыбалась. Она блаженно закрывала глаза и громко дышала, когда мужские руки стали массировать её грудь и дразнить затвердевшие соски, облизывая их и посасывая. Между ног разрастался самый настоящий пожар, и Джин-Хо, поднимая бёдра, жалась к парню, намекая на то, что уже давно хочет ощутить его в себе, но тот не торопился – он хотел первостепенно доставить удовольствие партнёрше, а уже потом приступить к основной части столь приятного процесса. Чонгук прошёлся губами по выступающим рёбрам, добрался до мягкого живота и прижался губами к тазовой косточке, стягивая с Джин-Хо джинсы сразу вместе с трусиками. Буквально на мгновение девушка смутилась собственной наготы, но все её сомнения тут же были развеяны, когда тёплый и мягкий язык обжёг внутреннюю сторону бедра, где кожа была особо чувствительной и практически бархатной. Джин-Хо шумно выдохнула, распахивая ноги шире. Она максимально расслабилась и позволила себе в полной мере получить удовольствие, которое ей собирался доставить её новый молодой любовник. Брюнет покрепче обхватил женские бёдра, поцеловал гладкий лобок и скользнул языком между половых губ, задевая клитор. Девушка ахнула и затрепетала, её тело словно пронзил заряд тока, скопившийся внизу живота. Чонгук дразнил кончиком языка комочек нервов, облизывая его и аккуратно посасывая. Периодически он спускался чуть ниже, чтобы проникнуть во влажную и горячую дырочку, но позже заменил язык на пальцы, раздражая изнутри чувствительные стенки. Джин-Хо выгибалась, стонала и сжимала то простыни, которые сминались под крепкой хваткой, то густые чёрные волосы Чонгука, притягивая его к себе всё ближе. Она была уже почти готова, оргазм вот-вот собирался подступить, как парень остановился и поднялся обратно к ней. Он прильнул губами к её ключицам, глубоко погрузил пальцы в узкое влагалище и стал плавно, но быстро ими двигать. Ему нравилось доставлять удовольствие Джин-Хо, нравилось слушать, как она стонет, дышит и шепчет его имя – самая лучшая музыка для ушей. — Я так тебя хочу… — как в бреду, зашептала девушка, пальцами хватаясь за предплечья Чонгука, на которых выступили вены. Чон без промедления вытащил пальцы, которые блестели в свете луны, демонстративно облизал их и провёл ладонью по своему члену, растирая по нему природные смазки – свою и Джин-Хо. Он медленно вошёл в податливое женское тело, балдея от того, как мышцы сжимали его твёрдый орган, прикоснулся губами к румяной щеке и стал совершать волнообразные движения бёдрами. Джин-Хо мелодично и тихо стонала под ним, наслаждаясь чувством наполненности внутри себя, гладила напряжённую спину, сжимая кожу ногтями, и всё пыталась дотянуться до губ Чонгука, чтобы поцеловать его. — Любишь целоваться? — спросил он, рвано выдыхая и улыбаясь. — Даже больше, чем секс, — Джин-Хо погладила Чонгука по влажным от пота волосам, убирая мешающую чёлку назад, — но сейчас я готова поменять своё мнение. Чон зарычал и довольно сильно укусил девушку за подбородок, обхватывая пальцами её шею. Он стал двигаться всё быстрее, стараясь проникнуть в Джин-Хо как можно глубже, а ей это только нравилось. Не без удовольствия она льнула к Чонгуку, старалась двигаться в унисон, потираясь о крепкое мужское тело, что вдавливало её в кровать, и утопала в бесконечном удовольствии от секса с парнем, который был моложе неё, но, быть может, даже опытнее. В какой-то момент Чонгук остановился и перевернул Джин-Хо на бок, укладываясь позади неё. Одной рукой он приобнял её, обхватив пальцами грудь, а второй приподнял её ногу, чтобы войти под иным углом. Девушке подобная поза была в новинку, ведь она еще ни разу не пробовала её в постели, но отказываться от эксперимента для себя не собиралась. Чонгук повернул голову Джин-Хо к себе, чтобы видеть её лицо, и начал двигаться быстро, даже немного резко и грубо, но не болезненно. Он наслаждался мимикой девушки под пошлые хлюпанья, ради которой старался, целовал её и не забывал массировать пальцами клитор, чтобы и она получила порцию своего удовольствия. Джин-Хо схватилась за запястье Чонгука, закатила глаза и, дёрнувшись пару раз, издала громкий, протяжный стон, забросив голову назад и уткнувшись в подушку. Парень приостановил движения, ощущая, как пульсирующие мышцы охуенно приятно сжимают его член, и дал девушке время прийти в себя. Он гладил её тело, покрытое испариной, шептал на ушко приятные вещи и кайфовал от такого момента близости. — Малышка, — Чон навалился на Джин-Хо, придавливая её весом своего тела, и хотел продолжить брать её сзади, но девушка вылезла из-под него, переворачивая парня на спину, и без труда оседлала разгорячённого любовника. Чонгук был приятно удивлён и не стал препятствовать инициативе Джин-Хо. — Доведёшь меня до оргазма? — Обязательно. Девушка аккуратно опустилась на детородный орган, склонилась вперёд, чтобы упереться руками в мощную грудь Чонгука, и стала двигаться на нём, то поднимаясь, то опускаясь. Брюнет не без удовольствия пялился на качающуюся грудь, шарил руками по женским изгибам и сжимал упругие ягодицы, которые одобрительно шлёпал. Ему определённо нравилось, что эта красотка скакала на нём. Он любовался ею, возбуждался с каждой секундой всё сильнее, громко дышал и даже позволял себе постанывать, ибо удовольствие, льющееся через край, щекотало каждый его нерв. Оргазм был близок, и Чонгук, закатив глаза, прикусил нижнюю губу, крепко стиснул пальцами округлые бёдра, но Джин-Хо, почувствовав, что парень вот-вот кончит, остановилась, слезла с него и, склонившись вниз, мазнула влажными поцелуями по выступающим кубикам пресса. Парень едва не заулыбался от предвкушения и взялся за тёмные пряди женских волосы, несильно их сжимая. Девушка решила отблагодарить Чона и не побрезговала подарить ему минет, ведь в иных случаях она не приемлила его, только по большой любви. Обхватив пальцами твёрдый орган, Джин-Хо стала водить по нему ладонью и осторожно гладить эстетично выступающие венки. Оголив головку, она нежно облизала её языком, им же скользнула вниз и, раскрыв рот, пропустила в него истекающий смазкой член. Чонгук застонал, когда оказался в столь сладостном плену, погладил девушку по голове и выгнулся, когда та стала ею двигать и втягивать в себя налитый кровью орган. Джин-Хо помогала себе рукой, не забывая наглаживать крепкий ствол, развратно причмокивала и чувствовала, как член, готовый к разрядке, пульсирует у неё во рту. Она отстранилась и стала в ускоренном режиме дрочить Чонгуку, прикасаясь языком к головке. Парень зажмурился, сжал волосы Джин-Хо и, подавшись бёдрами вперёд, издал стон и обильно кончил, попадая горячей спермой на лицо и грудь любовницы. Он, вспотевший, бешено дышал и сжимал хрупкое плечо девушки, которая опустила голову на его вздымающийся живот. — Без презерватива и правда лучше? — спросила Джин-Хо, млея от нежных поглаживаний по голове. — Откуда ты знаешь? — удивился парень и издал короткий смешок. — Птичка на хвосте принесла, — девушка села рядом с Чонгуком и вытерлась одеялом, им же прикрывая свою наготу. — Мне традиционно вызвать такси, или позволишь остаться до утра? — Я варю чудесный кофе, тебе понравится, — Чонгук схватил Джин-Хо за руку и утащил в крепкие, тесные объятия. — Ты придёшь на следующие гонки? Хочу, чтобы у меня был самый охеренный талисман. — Вокруг тебя вьётся полно симпатичных девчонок, так что не думаю, что заслуживаю звание самого охеренного талисмана. — Просто мне больно понравился секс с тобой – хочу, чтобы после каждой победы меня ждала именно такая награда, — Чон поцеловал девушку в висок, которая хорошенько ударила его по плечу и засмеялась. — Заслужил. Только по лицу не бей – мне ещё им красоваться перед тобой.