Звездное будущее

Вечерний Токио сиял мириадами неоновых огней и шумел как встревоженный муравейник. Сотни людей спешили по своим делам по залитым светом улицам, несмотря на сгустившиеся сумерки. Удушливый августовский зной, нисколько не ослабевший с наступлением темноты, изредка нарушался слабыми порывами ветра, безуспешно пытавшегося развеять застоявшуюся летнюю жару. На широком балконе одной из квартир высотного здания, каких тысячи в огромном мегаполисе, стоял высокий статный молодой мужчина в темной футболке и потертых джинсах. Темно-синие глаза, короткие черные волосы, взъерошиваемые легким ветерком, так называемый «греческий профиль», четко-очерченная линия сжатых губ и тяжеловатый подбородок. Мужчину можно было бы назвать красавцем, если бы не присутствовавшая в настоящий момент в его лице излишняя серьезность, даже некоторая угрюмость. Сжав широкими ладонями металлический обод ограждения, парень напряженно вглядывался в ночную мглу, как будто пытался найти в ней ответы на мучившие его вопросы, пытался убежать от своих мыслей, от самого себя: «…. Милая моя Усако, как же мне поступить, как не ранить твою чистую душу? Ты ведь так дорога мне, так близка… Моя вечная любовь. - беззвучно шептали сухие горячие губы. - Вот только отчего мне так хочется принять предложение? Почему в моем сердце нет безудержной страсти к тебе, только бескрайняя нежность? Мы преодолели столько испытаний и преград, я восхищаюсь твоей открытостью, наивностью, верой в людей, я боготворю тебя… как младшую сестру? Принцессу? Были бы мы с тобой вместе, если бы не знали о Серебряном Тысячелетии, Хрустальном Токио и Чибиусе? Я всегда защищал тебя, оберегал, охранял. Но были ли это мои чувства, или это была тень прошлого Эндимиона? Жутко сознавать чудовищную предопределенность собственной жизни, когда ничего нельзя изменить, все решено за тебя и без твоей воли. Ты дорога мне, Усако, дороже для меня нет никого на свете, и, конечно, я никогда не предам ни тебя, ни нашу будущую дочь. Зачем только Сецуна показала нам наше будущее? Зачем я узнал и полюбил эту маленькую несносную девчонку с безумно-розовыми волосами? Мне всего двадцать один год, а я уже так устал от постоянной ответственности за чужие жизни, от ответственности за предопределенное будущее…» В это время неожиданный порыв внезапно усилившегося прохладного ветра, как будто услышавшего мысли молодого человека, ворвался в открытые балконные двери и подхватил со стола в гостиной листок белоснежной бумаги с напечатанным текстом, яростно закружив его, пытаясь вынести за пределы квартиры. Парень, как будто что-то решив, резко повернулся, зашел в комнату, закрыв за собой двери, поднял с пола листок и опять положил его на стол, снова и снова перечитывая черные строчки письма: «Уважаемый Мамору Джиба. Сообщаем Вам, что в связи с Вашими выдающимися достижениями в области естественных наук, по результатам вступительных экзаменов и Вашей учебы в Токийском университете, Калифорнийский технологический институт выделяет Вам грант на продолжение Вашего обучения в рамках нашей учебной программы, с возможностью последующего поступления в аспирантуру института».