Да нет у меня хвоста!

Россия через два часа понял, что не согрелся. И через три. Парень лежал, смотря в потолок, и понимал, что что-то голова кружится. Что-то все плывет, а в ушах подозрительно сильно гудит. Может, алкоголь в крови так влиял на него? Было холодно. На улице сейчас, конечно, не под тридцать, но России казалось, что дубак дубаком. Он лежал под одеялом, покрывалом, в носочках в полоску по колено и в длинной старой отцовской футболке и все равно мерз. Хотелось спать, спать его не хотело. Украина вошла в комнату и с недовольством посмотрела на него. Точнее, в лихорадочно сверкающие глаза, единственные, что были видны из-под груды одеял. - Что с тобой? - спросила она, вздохнув. Россия не ответил, лишь смотрел молча на нее мутными глазами. Присев рядом с ним, девушка убрала с головы брата слои ткани и притронулась ко лбу. Пару раз моргнула, на ее лице мелькнул ахуй, потом она собралась и произнесла, оглаживая необычно холодные для такого горячего лба щеки: - Меряй температуру, олашка из сельдерея. - так называла Украина его, когда обижалась. Она дулась на него потому, что припёрся лишь утром и даже, сука, не позвонил! Шатался и бухал непонятно где всю ночь, а она, между прочим, волновалась! И сейчас волнуется! Россия раскаялся в грехах, сказав, что нет ему оправдания. Пока что не заслужил прощения, негодник. - Да я уже померял. Тридцать восемь и два, ничего, живём. - сказал он хрипло, поморщившись от боли в горле. Черт, будто бы бухал не просыхая, дерет пиздец. Ну как бы да, он пил, но всего-то две бутылки вина, это немного для него. Парень сел, свесив ноги, ему помогла в этом сестра, и, покачнувшись, упал назад, рассмеявшись в подушку и хрипло закашлявшись. - Россия. Ты долбоёб, больной долбоебин. Сейчас принесу таблетки, по тебе видно, что ты встанешь и ляжешь моментально. - Украина ушла, оставив его одного. Телефон звякнул уведомлением. Омега взял устройство в трясущуюся руку и посмотрел, что там и от кого. Смс от МТС. Круто. Он даже не понял, огорчён он или нет. - Садись и пей, придурошный. - девушка закрыла за собой дверь, сказав остальным братьям и сестрам, кто был дома, чтобы никто не входил. Сама девушка не болела почти никогда, потому заразится не боялась, свободно перемещаясь по дому. Парень принял чашку и таблетки, поежившись, когда горячая жидкость обожгла горло. Но холодная была бы ещё хуже. Омеги вообще болеют недолго, но сильно (исключая хронические заболевания), это, конечно, радовало. Погулял, блять. Ну зато теперь он определился с ориентиром в жизни, посидев порыдав под холодным дождиком, вдоволь пожалев себя, и теперь готов снова идти в бой. Сейчас ему легче, по крайней мере морально. Обида отступила за ночь окончательно, перестав возвращаться к нему (а то за несколько часов он то обижался, то прощал и себя, и альф, то снова обижался и так по кругу). Теперь-то он понял, что может спокойно подкатывать к альфам и вообще! По закону можно! - Ложись спать, дебилушка. - ласково произнесла она, взяв чашку. Россия моргнул пару раз, тупо уставился на нее и кивнул, залезая обратно под одеяло, покрывало и натягивая съехавшие носки. - Не-не-не, это я заберу... - девушка стянула с него покрывало, и цепкие, но слабые сейчас пальцы России не смогли удержать ткань. - Перегреешься - ещё хуже станет. - Но мне холодно! - сипло вскрикнул он, зажмуриваясь до слез. В глаза будто песка насыпали. - Скоро температура спадет и тебе будет теплее. Или... - она хитро улыбнулась, что очень не понравилось России. - Я отдам покрывало, но мы сделаем тебе укол. В глазах Федерации мелькнул ужас. Да, он взрослый мужчина-омега, и имеет право боятся! Парень замотал головой и спрятался под одеяло, оставив шёлку для дыхания. Он попытался максимально сжаться, потому что колотило. Россия разглядывал рисунок на ткани и сам не заметил, как уснул. Спал плохо, просыпаясь постоянно, иногда чувствуя, как Украина приходит его проверять (не подох ли он). Постепенно омега раскрылся и лежал в позе звёзды, что-то шепча сквозь сон. Девушке постоянно приходилось его накрывать, сетуя, что температура не спадает, и так нездорово покрасневшие щеки стали цвета кетчупа. Она решила, если в следующий раз она придет и брату лучше не станет, она накормит его бульоном и таблетками, причем последние в приоритете. Россия проснулся от громких, знакомых голосов альф. По ощущениям - он умирал, на практике пока не понял, но было близко. Он нашарил рукой градусник. Через некоторое, причем очень короткое время, он показал температуру под сорок. - Ебааать... - сказал он и пожалел об этом, ведь все ещё больное горло скребли и кошки, и собаки, и мыши. И вообще. Мысли путались, явно не желая собираться в одну общую массу. И тело тоже - когда он смог встать, то покосился и, если бы не кровать, упал бы. Вторая, более медленная попытка была более удачной. Опираясь на движущиеся стены, он сначала зашёл в ванную, чтобы посмотреть на себя. Видок такой себе, если честно, но он так выглядит постоянно, так что ничего страшного (кроме его внешности, конечно). Так как он все ещё слышал голоса альф, которые, судя по всему, не были бредом на почве температуры (а жаль), то он решил умыться, чтобы стать более красивым и привлекательным. От холодной воды стало немного лучше. Он спустился, опираясь на стену, практически волочась по ней. Альфы, стоящие в коридоре, синхронно посмотрели на него. - Хей, мальчики, как дела? - он, криво улыбнувшись, посмотрел на них, заигрывая. Строить глазки, когда ты больной, но не на голову, а так, простудой - попадает в копилку его тупых решений. - Мелкий, ты как? Выглядишь плохо. - не стал скрывать Финляндия, подходя к омеге. Тот дёрнул ушами, которые не скрывал сейчас, так как не было сил и шапки, и махнул рукой, которой опирался: - Да номана, все не так ужасно... Не умру ближайшие десять минут. - раздался его тихий болезненный голос. Германия хмыкнул, Америка нахмурился, Украина пошла за лекарством. Россия посмотрел куда-то за почти своих мужиков и на его лице выразилась крайняя степень удивления. - Ох какая ебала за вашими спинами. Откуда у нас дома кенгуру? - произнес он, теряя землю под ногами. Мир вокруг погас, оставляя лишь неприятную боль в голове. Далее он слышал чьи-то испуганные голоса и чувствовал, как его куда-то несли горячие руки.