Вы удивительная, Госпожа

Свобода. Многие птицы ассоциируются с манящий всех свободой. Крылья удивительных созданий, покоряющих небо, дают им безграничную власть над своей жизнью. Кажется, мир птиц гораздо шире и ярче, чем у остальных. Какие роскошные виды им открываются, какие ощущения в полете от переменчивого ветра они испытывают... Сложно вообразить всё это не познавшим неба, не почувствовавшим такую свободу. Диаваль, когда был одиноким маленьким птенцом, мечтал поскорее обрести такую свободу. Отлученный от родителей он познал самостоятельность раньше своих сородичей. На отпевках, среди мрачного карканья, этот птенец ощутил опустошенный страх. Что будет дальше? Нет братьев, нет сестер, нет никого... Разорённое гнездо, ставшее причиной агрессии его родителей на жалких людишек, лишило его всего. Пара выстрелов и окровавленные золотые листья стали ярчайшими воспоминаниями из детства. Маленького ворона бросила стая. Единственное, казалось бы, его спасение.... Когда все перелетали из рокового места в более безопасное, он был слаб, летал очень неуверенно, в итоге отстал и остался в полном одиночестве. Тяжело было... Но он справился. Смирился с одиночеством и нашел в нём выгоду. Безграничная свобода, без привязанности к сородичам, вообще к кому-либо, она, и в правду, таковой является. Он встречался с другими стаями, быть может и со своей тоже, но явно не интересовался этим. Вел отстраненный образ жизни, одному спокойнее, одному лучше, так он тогда думал. Устав от путешествий, ворон решил какое-то время пожить в развалинах замка. Местечко неплохое, за глухими стенами ветер не доставал, да и от солнца можно было укрыться, а ещё здесь он совершенно один, был... Судьба знатно трепала Диаваля, а когда загнала в угол, к бестолковым псам, разбила его планы и изменила жизнь. Вдруг прекрасные черные крылья, которыми он всегда гордился, стали конечностями людей, чудные перья испарились и он стал человеком. Таким мерзким созданием по его мнению. За что он получает такие "подарки" судьбы? Силки, в которых он был пару секунд назад, уже не помеха, гнусных собак рядом нет, да и тот странный тип, приготовивший сеть убежал. Что произошло? Девушка? Нет. Демон? Странное создание с мощной аурой стоит перед ним с деревянным посохом. Четкие и резкие черты лица, глаза словно хризолиты, кроваво-алые губы, фарфоровая кожа, устрашающие рога. Определенно схожа с человеком, но им точно не является. – Я ведь видел её, кажется... Точно, это определенно она, та самая из башни. Такая удивительная... – подумал ворон. – Почему я в этом уродском обличии? – обвиняя, произнес он, и продолжая рассматривать собеседницу также, как и она его. – Лучше быть забитым до смерти? – Пока не знаю. – недоверчиво глядя на незнакомку, выразился обращенный. – Полно ворчать, я тебя спасла. – продолжала устрашающая красавица. – Да, прости. – одумавшись, сказал ворон. – Как имя твоё? – Диаваль, – гордо ответил он. – В благодарность за спасение я буду служить тебе, – опустив голову продолжил ворон, – верой и правдой. – Крылья... Отныне ты мои крылья. Мысли о свободе испарились, мечта прекратила ей по сути являться, появилось обещание, связывающее отчаянную фею и гордого ворона. Диаваль стал верно служить своей хозяйке: выполнять все её прихоти, докладывать информацию об услышанном и увиденном. Он стал её крыльями, как могущественная фея того и хотела. Диаваль, после наложения злого проклятья, всё равно остался рядом со злой колдуньей. Вороны верны себе, а их обещания нерушимы, поэтому он не мог покинуть "злодейку". Отчасти ворон даже понимал причину таких жестоких действий, один человек ради власти украл её крылья, и, наверное, он был ей дорог, раз смог так близко подобраться. Унижение короля явно не одна из потех его хозяйки, как и злое заклинание, наложенное на невинного ребенка. Но это все равно казалось ему неправильным и жестоким, однако и осуждать госпожу ворон не стал, ибо не мог, да и вряд ли бы она к нему прислушалась. Это так напомнило ему детство, убив его родителей, люди оставили его без всего, а так как целью колдуньи были король и королева, то получалось, что действия Малефисенты были столь же безжалостными, она оставит ребенка с пустотой в душе, без семьи. Поэтому всё, что ворон делал, вернувшись из замка, лишь пару минут неодобрительно смотрел на хозяйку. Когда Диаваль привёл свою госпожу к крохотной Авроре, его позабавило неожиданное действие Малефисенты. Она попыталась напугать ребенка, но принцесса лишь на пару секунд удивилась, а затем вновь сияюще улыбнулась. – Пригадкое чудище. – сказала по-смешному серьезно темная фея и ушла от девочки. – Ну и странная вы, Госпожа. Говорите одно, а думаете ведь точно другое. – подумал ворон. Слуга темной феи стал ухаживать за маленькой принцессой, так как увидел, что няньки явно не справляются со своей обязанностью. Сначала Малефисента просто наблюдала за работой своего ворона, а чуть позже начала отстраненно заботится о малышке. Все долгие годы Диаваль наблюдал за своей госпожой. И всё больше она казалась ему лучше, чем она себя представляла. Конечно, она ворчала о том, что не любит детей, придумывала оправдания своим благим действиям, направленным к Авроре. Шутила над тетушками, натравливая их друг на друга, вызывала дождь в хилом домике, да, такое забавляет её, но в этом не было ничего плохого, так обычные шалости, не очерняющие её личность. Глуповато, конечно, для великой колдуньи, да и не всегда так смешно, как казалось хозяйке. – Как можно быть такой по-детски сияющей, но при этом сотворить такое ужасное заклятье? – задумался Диаваль. Ворон один раз оборвал забаву госпожи серьёзным разговором о снятии заклятья. И Малефисента показала лишь свою поверхностную холодность и собиралась заткнуть слугу превращением, но была остановлена цепкими пальцами Диаваля, что переплились с её. Такой наглости он ещё себе не позволял. Сильная колдунья через пару секунд выдернула свою руку из мертвой хватки. – Я не понимаю вас, Госпожа! – уже в вороньем обличии тогда каркнул слуга. Позже темная фея расцвела, как самый сказочный цветок, после слов маленькой принцессы о том, что она считает её крёстной. Но вместе с теплой красотой у неё появилось удушающее чувство вины. Диаваль видел жалкие попытки золотой магии взять контроль над ядовито-зеленой и страх своей госпожи. – Не могу снять заклятье. – растерянно говорила сама себе Малефисента, сидя в самой темной части болот. Ворон сочувствовал хозяйке и только лишь это было в его силах. Он ничем не мог помочь. Вмешавшись в её одиночество тогда в облике ворона, он тёрся своей головой о её, чтобы поддержать, а после обращения в человека постарался приободрить словами, что не вышло, а лишь вызвало больше агрессии. И тогда он откинул свою сдержанность слуги и коснулся её плеча, дабы утешить, а в ответ получил лишь ледянной взгляд и вспыльчивый уход его госпожи. – Когда же вы поймете, что больно не только вам. – прошептал ворон и присел на тоже место, где ещё недавно сидела его хозяйка. Неделя до шестнадцатилетия принцессы была самой тяжелой для опекунов девушки. А встреча принца с Авророй вообще рассорила слугу и госпожу: – Ну, он и снимет заклятье! – Ха-ха-ха, нет, он не снимет. – Да, поцелуем любви, что сильней всех на свете чар! – Любви говоришь? До сих пор так ничего и не понял? Её не существует, а по сему заклятье не снять. – Так говорит твоё сердце, но, – на секунду замолчал ворон, подбирая более мягкие слова, – но не Авроры! А вдруг он сможет её спасти? Это её судьба... Её жизнь! На предсказуемую реакции госпожи слуга отреагировал резко и колко, словно показывая свои чувства. – Ну давай, превращай меня в кого хочешь! В птицу, мошку... Мне уже всё равно! – мрачно сказав, он ушел, оставляя Малефисенту в большем отчаянии. Что-то очень злило ворона, но он не понимал что. Ему просто ужасно не хотелось слышать от госпожи, что любви нет, просто не хотелось слышать... Диаваль не раз пожалеет о сказанном, хотя он лишь высказал своё мнение. Тот роковой разговор Авроры с Малефисентой впервые показал ему глубокие скрытые чувства его госпожи, точнее те, которые она просто не успела подавить. И когда она мчалась в замок, чтобы остановить Аврору, тоже проявила чувства: – Свершилось. – отчаянно опустив голову и прислонив её к шее коня, точнее Диаваля, сказала фея. Тогда ворон пожалел о своих словах первый раз. Он ведь по сути назвал хозяйку бесчувственной, да и расстроил сильнее. Диаваль не переставал удивляться в тот тяжелый день: разговор у входа в замок, когда госпожа, выслушав его предупреждения, смело шагнула внутрь и была готова идти одна, когда она идеально уложила охранников. – Удивительная... – пронеслось в голове у ворона. После бесполезного поцелуя принца, Диаваль вновь пожалел о своих словах, а увидев лицо своей госпожи, был готов бестолково извиняться и извиняться. Хорошо, что всё же принцесса проснулась из-за любви его хозяйки и после тяжелой битвы, в которой ворон чуть не побелел от того, что был не в силах помочь госпоже, все кончилось на мажорном аккорде. Прошло пять лет, спокойные и мирные пять лет, которые ворон провел со своей госпожой, хотя она и предлагала ему свободу, так как обрела крылья. Но Диаваль отказался. Почему же? На самом деле было много причин. Ну, главной была ужасная привязанность к госпоже, ворон понимал, что без неё жизнь не такая уж веселая и интересная, никакая свобода ему не заменит шутливых речей и спонтанных обращений. Аврора, ставшая и для него крестницей, тоже была причиной. Он не хотел оставлять их. Ещё ему просто нравилась жизнь на болотах. И возникло какое-то странное ощущение, что на этом моменте их не будет ожидать абсолютное спокойствие. Что позже и оправдалось. Всё началось с предложения принца Авроре, за которым последовало знакомство с родителями Филиппа. Эта натянутая улыбка феи на репетиции, была... Забавной. Наигранная интонация. Попытки искренних слов растворялись, волнение их разъедало. – Госпожа, вы ведь умеете улыбаться и красиво говорить. – подумал про себя, наблюдающий со стороны ворон. – А ведь она иногда позволяла себе такое и как же очаровательно при этом выглядела. Ненароком и влюбится можно было. – пронеслось в голове Диаваля, после чего тот засмущался из-за собственных мыслей, но виду не подал. Прийдя в себя, он увидел принцессу в чудесном платье. И удивился протянутой шали, из-за чего и сказать ничего не мог. Ещё больше удивила покорность госпожи. Он видел некое недовольство в её изумрудных глазах, но видно накалять обстановку не хотелось никому. Ужин вообще "чудным" вышел. Репетиции приветствия дали свои плоды, однако светские разговоры они не практиковали, но все равно начало прошло хорошо. Напряженная беседа, птица на тарелке, железные приборы, кот... А ведь начиналось все более менее отлично. Король потерял сознание и кого все обвиняют? Малефисенту. Только преданный ворон остается на её стороне и покидает замок вслед за ней. – Мне её не догнать. – подумал ворон, стараясь как можно быстрее лететь. – Куда она пропала? Ворон, человек, ворон, человек. – Госпожа, что с вашей магией?! – каркнул перед падением ворон. Очнувшись, он сразу побежал на болота. – Неужели вы так сильно обиделись, Госпожа? – подбегая, к волшебном лесу произнес Диаваль. Утес, поляна, трон, лес... Малефисенты нигде не было. – Я ведь всё проверил, где же она? – стал размышлять Диаваль. В столь позднее время ворон наткнулся на Аврору, которая тоже искала фею. Короткий пустой разговор и снова Диаваль один. – Надеюсь с вами всё в порядке. Тянулись дни и наступил тот самый долгожданный для принца и принцессы. А верный слуга провел короткую вереницу дней, как на иголках, ибо хозяйка никогда так не улетала, но, приведя себя в порядок, он всё же пошел на свадьбу крестницы. Чутьё не подвело, началась настоящая битва, в которую ворвалась его госпожа. Самый могущественный темный эльф, как позже оказалось. Диаваль, став грозным медведем, вырывается из лап людишек и выпускает из заточения магических существ. – Теперь должен расправится с другими. – заревел Диаваль. Медведь достойно бился и помогал сородичам Малефисенты. Он подошел близко к башне с белой королевой. И вдруг от туда доносится душераздирающий крик. Пару секунд до этого он видел летящую туда госпожу, а сейчас слышит крик Авроры. Мохнатые лапы вновь стали руками. – Нет. Нет-нет-нет. – сделав выводы, говорил сам себе Диаваль. – Госпожа... Малефисента... – сердце ворона покрылось холодком и начало разрываться на части. Дичайшая боль в грудной клетке, заставляющая согнуться, воздух закончился или же желание его вдыхать пропало. Давящий ком в горле и застрявший там же крик. – Не думай о глупостях, Диаваль. – твёрдо прошептал себе ворон. – Прекрати! – на хрипе пригрозил себе он же. И тут огромное, но такое же чудесное существо завладело пространством над башней. Своим великолепием оно приковало множество взглядов. Резко махнув крыльями, кинулось вниз, будто ловя что-то и небрежно проехалось по земле. – Удивительная... – подумал ворон и тут же побежал к созданию. И его догадки оправдались, рядом с Авророй стояла драгоценная госпожа. Случайно появившись в поле зрения могущественной феи, он был одарен её необычным вниманием. – Я скучала по тебе. – произнесла его хозяйка. – Головой ударились? – в ответ с язвинкой произнес слуга. – Вы не представляете как сильно я скучал. – хотел добавить Диаваль, но ох уж эта сдержанность и гордость. Однако, кажется, по взгляду теплых темных глаз ворона Малефисента прочитала эти мысли. – Сильно. – с усмешкой произнесла фея. Диаваль мягко улыбнулся в ответ. Началось торжество. Сильнейшая из темных эльфов провожает свою дочь к её будущему мужу. – Отпускайте. – вывели из легкого транса слова близкого друга Малефисенту. И она, прислушавшись, отпускает принцессу. Слезы радости Диаваля и Малефисенты, этот момент стал теплым воспоминанием о свадьбе у обоих. Ты отдаёшь своего ребенка в руки мужчины, с котором твое сокровище проведет всю долгую жизнь. Да, радостный и печальный день... Прошло три дня со свадьбы. Темные эльфы временно поселились на болоте. Почему временно? Ну, всё ещё решался вопрос о том, где они будут жить. Не просто же так они боролись за право жить там, откуда их выгнали люди? Малефисента стала для них вождём, который должен был решить, что делать дальше. Борра был вторым по значимости для народа темных эльфов и тоже активно принимал участие в решении этого вопроса. Владычица тьмы была полностью поглощена своим народом и одновременно старалась уделять время жителям топи, так как обязанности теперь висели на ней, поскольку Аврора теперь в другом королевстве. Нагрузка была та ещё, однако у неё оставался верный помощник, взявший часть обязанностей по управлению Топких Болот, да, Диаваль. Прошла неделя. Напряженная и очень длинная. Отдыхающий ворон сидел на краю утеса и любовался закатом. – Я скучала по тебе, Диаваль. Поэтому мы будем работать в разных частях болота и видеться раз в неделю, Диаваль. Ты ведь не откажешься помочь мне, Диаваль. Ах да, ты ещё человеком со всем справляйся, а то ворона же понять не смогут. – бурчал вслух темноволосый парень. – А если я летать хочу! – чуть громче сказал ворон. – Так лети! – игриво зазвучал знакомый голос за спиной. И Диаваля столкнули и он полетел вниз. – А-а-а-а-а!!! – закричал Диаваль, размахивая руками, как крыльями. – Ха-ха-ха. – засмеялась колдунья и легким жестом руки превратила парня в ворона. Он тут же взлетел и недовольно начал каркать, упрекая на своем языке Малефисенту. – Что? Сам же летать хотел? Ворон выдохнул и полетел ввысь. Фея ринулась за ним. Они весело кружили в облаках и веселись, наслаждаясь компанией друг друга в золотисто-розовом небе. Малефисента и Диаваль очень долго купались в небесном пространстве, позабыв о времени и заботах. Налетавшись, они спустились. Малефисента сидела и любовалась заходящим солнцем. – Кар-кар, кар! – Так-так, кто это у нас тут говорит? Скажи на человеческом, я вороний не понимаю. – Кар! Кар! – громче зазвучал Диаваль. – Глупая воро-о-она. – смеясь произнесла колдунья. – Кар. – тихо буркнул ворон. – Ладно-ладно, не ворчи. – легонько взмахнув рукой, она вернула человеческий облик ворону. – Большое спасибо. – с намеком на гордую обиду произнес Диаваль. – Знаешь, я слышала, что вороны, если их учить могут разговаривать, так что тебе следует попробовать. – На это точно не способен, за двадцать лет с вами думаете я не пытался? Было бы хорошо уметь так, тогда бы вы не смогли заставить меня замолчать резким превращением. – Ха-ха-ха, какая жаждущая говорить птица. – Кхе-кхе. – слегка отвернувшись и ловко прикрыв щеку рукой, кашлянул ворон, дабы обезопасить себя. Он давно научился контролировать человеческие эмоции и чувства, но осторожность не помешает, даже если это небольшое смущение. Смех госпожи, ставшей другом, вызывает странное горение щек, а это вроде как человеческое смущение. – Красиво, – глядя на переливающееся небо сказала фея. – Да, – поддержал ворон, – Вы пришли о чем-то поговорить? – перешел сразу к делу Диаваль. – Догадался, в общем-то как всегда. – на улыбке сказала Малефисента. – Мы приняли решение на счет заселения. – И какое? – Аврора и я попробуем договорится с некоторыми государствами о разрешении на заселение. – Вот как, а на болотах остаться твои сородичи не захотели? – Климат не позволяет. Там, откуда они прилетели, были небольшие климатические зоны, в которых многие годы они и жили. Некоторые не особо прихотливые останутся здесь. – Ясно. А Борра? – Он планирует здесь остаться, а что? – Да так ничего. – сказал как можно сдержаннее Диаваль. – А если всё выйдет, как вы будете поддерживать связь со всеми. – Ежегодный слет на этом болоте. – Выходит, всё придумали. – Да. – И Вы хотите попросить меня в своё отсутствие присматривать за Топкими Болотами, верно? – проницательно спросил ворон. – Верно. – на натянутой улыбке произнесла Малефисента. – С полуслова понимаешь. – И сколько Вас не будет? – Кто знает... Месяц, может больше. Я должна позаботится о своем народе. – Понял. Я сделаю, как скажите. – Спасибо, Диаваль. Мы уедем через неделю. – Хорошо. Буду ждать Вас. – Вот и отлично. – улыбнувшись, сказала фея. – И... – Вам пора идти. – закончил фразу Малефисенты Диаваль и ухмыльнулся. – Какой догадливый. До завтра. – Добрых снов, Госпожа. – спокойно и мягко произнес ворон. – Хах, а ты не меняешься, добрых. Она улетела, и Диаваль снова остался один. – И не поменяюсь, Госпожа.