Герой

Вопящая сигнализация била по барабанным перепонкам — Мие пришлось даже закрыть уши и зажмуриться, настолько громким был звук. Она стояла в тупике, и к ней со всех сторон двигались полицейские — так кричала её полувампирская интуиция. Мия шмыгнула носом, задрала голову вверх в поиске вентиляционной шахты, но в том месте на потолке её не было. Она вздохнула: они заберут её, обвинят в ограблении и посадят, при этом ни Виктор, ни Макс помочь ей не смогут — с кем с кем, а с властями разбираться гиблое дело. Кто-то схватил её за шкирку, грубо пихнул вправо. — Дура! — прошипел знакомый голос. — Идиотка тупая! Пошевеливайся давай! Мия хладнокровно переступила через копа в отключке, не в силах перестать глупо улыбаться. Макс пришёл за ней! Он подтолкнул её дальше к выходу, что-то рыча по пути, и к машине она буквально летела на крыльях облегчения. Села на переднее сиденье, случайно задев головой дверцу, и потёрла дрожащие руки. Макс плюхнулся на водительское сиденье, завёл машину и резко сорвался с места, только шины и взвизгнули. Радио молчало, и первые пару минут Мия с невинным видом обогащала словарный запас за счёт трясущегося от злости Макса, но потом он обратился к ней напрямую: — Тебе что, внимания мало? Захотелось прославиться? И чтоб по телеку крутили? Когда ты поймёшь, что не всегда будет получаться и рыбку съесть, и на хуй сесть?! — И косточкой не подавиться, — весело добавила Мия. Пусть кричит, её настроение это испортить не могло. — Под лежачий камень вода не течёт! — Зато в голове у тебя течёт, — огрызнулся он. — Вместо мозгов. Вот стояла ты в том коридоре и что делать собиралась? Улыбнуться и вежливо попросить прощения? Раздвинуть ноги и предложить решить всё мирно? — Хотела вылезти через вентиляцию. — Вы бы там не поместились. Ты и твоё стремление пускать свою жизнь по пизде. — Ну мы же вчетвером с твоим самолюбием влезли в эту машину! Макс резко вырулил влево, чуть не столкнулся с несущейся на них машиной и помчался по узкой тропинке-дорожке в чащу леса. Мия потирала ушибленную от неожиданного манёвра голову и помалкивала. Зря она думала, что с внезапным появлением Макса проблемы кончились, — о нет, её неприятности только начинаются. Теперь её точно закопают на какой-нибудь забытой богом полянке и, может, по частям. Макс вышел из машины, громко хлопнул дверью. Саданул ногой по сосне, и с той обиженно посыпались шишки и иголки. Мия трусливо отсиживалась в салоне: вжалась в кресло и попыталась слиться с обивкой. Надеялась, что получится просто переждать, но тут Макс нашёл её взглядом и красноречиво уставился на неё, пока она не выползла из машины. Обломинго. — Ты же сама сказала, что соваться в банк в одиночку — идиотизм! — А что мне надо было сказать? Вы не хотели идти со мной! А мне надо было спасти журнал! — И что? Спасла? — Спасла! — Ты обещала, что не пойдёшь туда! Зачем ты соврала?! — Я думала, что ты поверишь! Макс прикрыл глаза, скрипнул зубами — сдерживался из последних сил. — Ты хоть понимаешь, что они могли тебя забрать? Или ещё хуже? И ты просто стоишь и делаешь вид, что всё шло по плану! — Но ведь всё обошлось, зачем ты отчитываешь меня как малолетку? — Потому что ты ведёшь себя, как малолетка! Думаешь, что взрослые дяди всегда под рукой и помогут, поддержат! Думаешь, что мир крутится вокруг тебя, что ты незаменимая и приносишь столько пользы, что все тебе кланяться должны! Мия, от тебя всегда одни проблемы! Ты сама лезешь в дерьмо, тащишь туда других, а потом удивляешься, почему это жизнь так с тобой несправедлива! Мия скрестила руки на груди, отодрала челюсть от земли, осклабилась. — Это от меня, значит, одни проблемы? Напоминаю, что если бы не я — Шон стал бы ужином чокнутого вампира! — Ты теперь помериться хочешь, кто кому чаще жизнь спасал? — Просто прошу немного благодарности! — Желание вбить в твою маленькую голову элементарные представления о безопасности и риске — недостаточная благодарность? — Просто садись в машину и отвези меня домой! Сделаем вид, что этого разговора не было! Каждый останется при своём мнении и больше не станем поднимать эту тему… Макс подошёл ближе, Мия сделала шаг назад, упёрлась задницей в капот машины. Макс навис над ней — высокий, широкий. Его светлые глаза почему-то казались тёмными даже в робком свете луны, пробивающемся через сосны. Он молчал, Мия тоже не стала болтать: окружающая Макса «заткнись нахуй» энергетика очень ловко закрывала ей рот. — Мы никуда не поедем, пока ты не извинишься и не пообещаешь больше не лезть на рожон там, где в этом нет жизненной необходимости. И на этот раз ты не будешь врать. Мия сглотнула: от него веяло опасностью — предупреждающей, а вовсе не привлекательной. На красивом лице не было и намёка на привычную улыбку. Никаких туалетных шуток, никаких анекдотов ниже пояса. Мия заглянула ему в глаза, пробуя гипноз, но Макс взял её за лицо, надавил пальцами, вытянув её губы в рыбку, и приблизился. Она широко распахнула глаза, выгнула бровь и ухватила его за руку — ей в бедро упиралось что-то твёрдое и продолговатое, и вряд ли это был волчий хвост. — Так вот оно что! — ехидно протянула она, вырвавшись из капкана, нагло усмехнулась. — Всё дело в этом твоём огромном придатке, крадущем кровь у мозга! Думал, что спас даму в беде, а она в знак благодарности прыгнет на член с разбегу? Может мне ещё пизду красным бантиком перевязать?! Ты мне должен, Макс Фолл, вы сами затеяли эту хуйню с Долгом Крови, я не просила! Мия, казалось, вышла из своего тела и со стороны смотрела, как её рот выплёвывает эти отвратительные, жестокие слова. С каждым предложением оскал Макса становился шире, а глаза только сильнее темнели. «Хватит, — сказала она себе. — Заткнись, пожалуйста, просто закрой рот». Но она продолжила. — Знаешь, я тебя поняла прекрасно! Я тупая и никчёмная, хожу и только мешаю всем, а зачем тогда ты возишься со мной? Почему сразу не трахнул, когда понял, что я всё равно влезу в какое-нибудь дерьмо и сдохну либо в тюрьме, либо в канаве, истекая кровью?! Или вообще мог убить меня, пока я обращалась на твоём диване! Никто бы и не вспомнил обо мне, а тебе на проблему меньше — не надо никому долг возвращать! — Даже не заикайся об этом! — он с силой её тряхнул. — Никогда больше не говори так! — А то что? — всхлипнула она. Осознание ситуации, в которой она очутилась, наконец-то обрушилось на её голову и давило стыдом и смущением. — Я просто хотела помочь. Я думала, что справлюсь. Макс скрипнул зубами, обхватил её плечи. — Я не нарываюсь на неприятности специально, — продолжила Мия, её несло. В последнее время истерики для неё стали совсем привычным делом, но, с другой стороны, это хотя бы немного отвлекло Макса от его злости — вроде как в его глазах больше не отражается желание придушить её и закинуть труп в багажник. — Каждый раз думаю ещё, вот бы следующее дерьмо, которое со мной произойдёт, было хотя бы смешным. Макс пропустил шутку мимо ушей. — Ты меня напугала, — просто сказал он. — Мне жаль, что я наговорил тебе столько всего… — Но ты действительно так считаешь. Он пожал плечами. — Из-за тебя я постоянно впутываюсь в какие-то неприятности. Знаешь, я готов идти за тобой, готов делать то, что ты скажешь, даже если ты просишь о какой-нибудь чепухе. Но я не готов рисковать тобой. Если будет надо, я посажу тебя на цепь в своём доме. Ты можешь меня ненавидеть за это, но так я буду знать, что это твоё изощрённое чувство справедливости не завело тебя снова на кривую дорожку самосуда. Мия замерла, неловко отвела взгляд. Что ж, возможно, она всегда знала, что дело не только в Долге Крови. — Понятно, — только и ответила она. Заглянула ему в глаза, постояла немного, ожидая неизвестно чего. Это было почти признание, неужели он даже не поцелует её или что-то в этом роде? В романах всегда такое происходит — под струями внезапно хлынувшего дождя… Мия была не против такого развития событий: он красивый, он её защищает, а у неё давно никого не было… Но Макс не двигался. Она мысленно пожала плечами: нет так нет. Мия двинулась к машине, но Макс удержал её. — Подожди, — пробормотал он наконец. — Да? Он провёл кончиками пальцев по её предплечьям, талии, бёдрам. Холодный ветер шумел в ветвях деревьев, но Мие было жарко. Она обхватила Макса за шею, притянула к себе, грубо впилась в него губами. Больно прикусила нижнюю губу, оттянула светлые пряди, — за болезненно честные слова, за ярость, за то, что постоянно спускает с небес на землю — с жёсткой посадкой. Он ответил ей тем же: больно схватился за поясницу, прижал её к машине, зарычал. — Ты же не собираешься перекинуться собакой прямо здесь? — спросила она, выдохнув ему в губы. Он усмехнулся, развернул её, надавил на спину, заставив нагнуться. Холодный пластик капота обжигал щёку. Мия обернулась, наблюдая за дальнейшими действиями, призывно повела бёдрами — она никогда ещё не была такой мокрой; это либо из-за адреналина, либо просто большой комплимент для большого серого волка. Макс стянул с неё штаны вместе с трусиками, небрежно откинул их в сторону, начал расстегивать ширинку. Понятно: прелюдии не будет. Мия сглотнула, отвернулась — в лобовом стекле отражалось её ошалевшее лицо. Что-то горячее коснулось её бедра, дрожь пошла по коже. Мия снова обернулась. Макс был выше, намного выше неё, и с этого угла входить было неудобно. Он вдруг ухватил её за талию, подтянул — Мия только вскрикнула, ударилась головой об лобовое стекло — третий раз за вечер, и Макс тут же вошёл в неё. Она вскрикнула: большой. И это с учётом того, что секса у неё года два не было. Макс застыл, словно примеряясь к ощущениям, потом огладил её бёдра, успокаивающе потёр поясницу. Мия жалобно заскулила, пока сознание издевательски напевало ей: а вот нечего было про собак шутить. Он рухнул на неё, горячий и тяжёлый, на миг прижался губами к плечу, а потом двинулся резко и глубоко. Мия застонала, упёрлась лбом в капот. А Макс принялся трахать её: грубо, быстро, не давая вздохнуть между толчками. Она чувствовала, как течёт на себя, под себя, потому что ей нравилось. Она закинула руку назад, прижала ладонь к пояснице Макса, надавила. — Быстрее! Он выдохнул ей в макушку, послушно ускорился, устанавливая ритм из жёстких и глубоких толчков. Мия расслабилась в его руках, прикрыла глаза: ей не надо было ничего делать, только немного подмахивать и послушно принимать в себя его большой член. Она снова съехала вниз, и Макс тут же подтянул её. Ноги оторвались от земли, и она нелепо тряхнула ими в воздухе. Макс остановился, вышел из неё. — Лежи, не двигайся, — сказал он, когда она недовольно дёрнулась навстречу его рукам. Он подхватил её под правую ногу, согнул в колене, прижал голенью к капоту. И снова вошёл: глубже, чувствительнее, будто в этой позе доставал ещё дальше. Ягодицы горели от шлепков, молния штанов Макса больно впивалась в бедро, но Мия совсем потерялась в ощущениях. Прядь волос падала ей прямо на глаза, Макс то сжимал в руках её зад, то давил на спину, в местечко между лопаток, будто и так нагнул её недостаточно сильно. Он неожиданно вышел из неё, оставляя ощущение неуютной пустоты. Мия услышала громкий вздох, а потом почувствовала на своём бедре горячие капли спермы. Киска пульсировала, требуя внимания, но Мия не смела пошевелиться. — Макс, — протянула она, и вышло скорее жалобно, чем недовольно. — Что такое? — спросил он. Мия прикрыла глаза. Вот как. Решил поиздеваться. — Ты ведь ещё не закончил со мной? — спросила, всё ещё держа глаза закрытыми и не оборачиваясь. Как унизительно, что ей приходится выпрашивать для себя оргазм. — Зависит от тебя, — ответил он, проведя кончиками пальцев по её бедру. Мия не была дурой: сразу поняла, что ему нужно. — Я была неправа. Я подставилась сама и чуть не подставила тебя, — ровно протянула она. А ведь несколько минут назад могла влепить ему пощёчину и оставить наедине со стояком — пусть дрочит, педагог хренов. Она почувствовала горячие губы на своей спине. Ласковый зверь, ни в какое сравнение с тем Максом, грубо ебущим её на машине посреди тёмного леса минутой ранее. — А дальше? — Этого больше не повторится, — проворчала, почти закатывая глаза. С обещаниями дела у неё обстояли плохо, но если Макс этого ещё не понял — что ж, ему же хуже. — Правильный ответ. Он развёл её ягодицы, провёл языком по изнывающей киске, помог себе пальцами. Она была неприхотлива: ей хватило нескольких отрывистых движений и стимуляции клитора, чтобы кончить, бурно и громко. Что было дальше она плохо помнила. Макс вытер её чем-то, кое-как натянул на неё штаны, усадил в машину. Она клевала носом, но в полноценный сон почему-то провалиться не могла. Помнила только, что Макс чуть ли не светился от счастья и всю дорогу косился на неё. А потом она вдруг сказала: — Всегда говорила себе, что лучше просить прощения, чем разрешения. Думаю, пора это переосмыслить. И после этого признания сон, наконец-то, принял её в ласковые объятия.