Клише

Противный звук дверного звонка прервал моё увлекательное времяпровождение за очередным сериалом на Netflix. Да, слово «увлекательное» нужно было читать с ярко выраженным сарказмом. Встаю со стула, кряхтя как пятидесятилетний дед, и иду к двери. Кажется, зал два раза в неделю с моим сидя…лежачим образом жизни – это маловато. Проходя мимо зеркала, невольно оглядываю себя: воронье гнездо вместо волос, картофельные мешки под глазами и одежда на два размера больше, будто сворованная у бомжа. Кхм, впрочем, ничего нового. К своему оправданию скажу, что выгляжу так только дома. Честно. Подхожу к двери, открываю, и сердце пропускает удар. Или два. Или вообще останавливается, чёрт его знает. Единственное, что я вижу там, за порогом, это твои глаза. Твои чертовы, словно два маленьких аквамариновых озера, глаза. Не важно, сколько в комнате будет людей, какое в ней будет освещение и насколько я буду в хлам, если там есть ты, то первым делом мои глаза всегда найдут твои. Встретятся с ними, прочитают в них твоё настроение, а потом уже всё остальное. Хотя остальное – это тоже ты. Вот сейчас, например, сразу после глаз я замечаю, насколько же ослепительная у тебя улыбка. Ты всегда улыбаешься: голод, усталость, злость – ничто не способно стереть улыбку с твоего лица. Длинные светлые волосы лежат нарочито небрежно, и я готов поклясться последней печенькой в своём шкафу, что ты убила часа полтора, чтобы привести их к виду «творческого беспорядка». В течение последних трёх лет не было почти ни дня, когда бы мы не виделись. Казалось, должен уже знать все твои 150 сантиметров от макушки до кончиков. Но нет, нет, чёрт возьми, каждый раз я замечаю что-то новое. Как, например, эта маленькая родинка над левой бровью, которая поднялась от удивления после того, как ты увидела мой внешний вид. Давай, улыбнись, засмейся своим заразительным громким смехом, чтобы я совсем тут умер. Ха, конечно, ты нисколько меня не жалеешь и делаешь именно это. Невольно лёгкая смущённая улыбка наползает на моё лицо. Вот и не стыдно тебе, заставлять взрослого серьёзного мужика двадцати пяти лет отроду краснеть как девице на выданье? Опускаю взгляд ниже и вижу, как твоя рука мягко обвивает чужую. Смотрю левее, и сердце падает куда-то вниз, видимо дьяволу на обед. Мой лучший друг. Твой парень. В очередной раз обещаю себе, что когда-нибудь я к этому привыкну. Влюбиться в девушку лучшего друга – избитое клише, да? Согласен, но от этого более приятной ситуация не становится. Мы с Максом с пелёнок вместе. Один садик, одна школа, один универ. Родители дружат, поэтому и нам выбора не оставалось, хотя мы и не особо против были. Нам всегда нравились одни и те же вещи: ходили, как два идиота, в одинаковых толстовках, в рюкзаках носили диски одинаковых групп, даже пиццу всегда заказывали одну и делили напополам. Всё напополам. Только вот, когда очень предсказуемо запали на одну девушку, её поделить конечно же не удалось. Не знаю, почему я начал строить из себя героя, отступился и не стал тебя добиваться. Может надеялся, что оценишь и сама придёшь ко мне. Как видишь, наслаждаюсь теперь горькими плодами своего «взрослого» решения. Вы забежали всего на пять минут, чтобы занести материалы для общего проекта, и оставили после себя чертов вакуум. Захожу в комнату, и первый прорыв - разнести здесь всё к чёртовой бабушке. Но, собрав последние остатки воли и гордости в кулак, иду на кухню и достаю бутылку коньяка. Ладно, похоже гордость собрать не удалось. После трех часов беспробудного веселья и парочки опустошенных бутылок нахожу себя на пороге твоей квартиры. Я либо сошёл с ума, либо да. Звоню, хотя отголоски еле живого сознания кричат где-то на фоне, что идея это не сильно удачная. Но мне уже плевать. Открываешь дверь и смотришь на меня своими большущими от удивления глазами. Сюрприз, мадам, как говорится. Я не помню, что я тогда тебе наговорил, алкоголь, к счастью, всё из моей памяти сожрал. Единственное, что осталось, словно клеймо от раскалённого железа, – это то, как улыбка медленно уходила с твоего лица. Да, голод, усталость и злость не смогли, а я смог. И не жалею. Жалею только, что не украл тебя с твоей свадьбы, что не закинул на плечо и не спрятал в своей берлоге, подальше от посторонних глаз. Сейчас ты, по-моему, где-то в Милане. Или Париже. Может, вообще в Америке. А я? Я лежу на диване и обнимаю очередную девушку. Очередную – потому что надолго они почему-то не задерживаются. У этой, кстати, глаза похожи на твои. У прошлой, по-моему, волосы были точной копией. Горько усмехаюсь, вспоминая, что переспал с какой-то девицей только потому, что у неё была маленькая родинка над левой бровью. Так вот и собираю тебя по кусочкам. Тебя и своё разбитое сердце. Как бы ванильно и слащаво это не звучало.