Некуда бежать

Шаг вперёд — твёрдый, уверенный — и Рика отступает назад, не сводя внимательного взгляда с Кёи, который увлечённо — пожалуй, даже чрезмерно увлечённо — загоняет её в угол. Своего он, в общем-то, добивается — делая ещё один шаг, девушка натыкается на твёрдость стены и, вздохнув, вскидывает подбородок и впрямую смотрит на парня, не оставившего ей ни единой лазейки. Она стоит с выпрямленной спиной, не отрываясь смотрит на него и видит в его глазах явное удовлетворение и ничем не скрываемый интерес. Хибари Кёя улыбается уголками губ — его улыбка, в который раз отмечает для себя Рика, выглядит поразительно опасно, — и слегка наклоняет голову, пристально глядя на неё. — И что ты будешь делать, маленький зверёк? — спокойно спрашивает Кёя, и его голос ничем не выдаёт его азарт — ни единой интонацией, ни единой нотой, но Рика слишком хорошо знает Хибари, чтобы обманываться. Уж она-то как никто другой понимает, как завораживает его процесс охоты — а уж финал, который должен наступить лично для неё, зажатой в угол комнаты, особенно! А ещё он, конечно же, в курсе, что она это знает, и такие игры явно приходятся ему по вкусу. — Тебе некуда бежать, — доверительно и вроде бы доброжелательно сообщает он, наклоняясь к ней чуть ближе, и Рика слышит, как его голос становится ниже — неуловимо, практически незаметно, — но становится. Спину обдаёт сухим жаром. Хибари Кёя знает, что сказать, чтобы ей стало жарко. И провоцировать он её умеет как никто другой. Хибари Кёя — человек во многих смыслах исключительный, и это он тоже, конечно же, знает. Его рука прохладная, жёсткая и сильная — Рика уже привыкла к этой спокойной крепкой хватке, — когда он берёт её запястье и подносит его к губам. Мгновение девушка смотрит на него непонимающе — уж чего-чего, а нежностей от него в такой момент она совсем не ожидает, однако Кёя быстро даёт ответ на невысказанный вопрос, молча и с усмешкой поворачивая её запястье так, чтобы ей было видно. И она видит. На тонкой светлой коже тёмной полосой выделяется разодранная царапина, которая давно не давала Рике покоя. Хотелось, чтобы она быстрее зажила, — но почему-то получалось наоборот; и, раздирая её снова и снова, сейчас девушка совсем не удивляется, видя выступившие капли, ярко-красные, как клюквенный сок. Не удивляется она так же и тому, что внимание Кёи привлекла её кровь. — Мой хищник, — вполголоса говорит она и замечает, как предательски срывается голос, стоит парню вновь усмехнуться и коснуться кричаще-ярких капель языком. Его прикосновение — жгучее, чуть болезненное и в то же время ужасно, ужасно притягательное — Рика ловит себя на том, что не может отвести взгляд, не может отвлечься, а может только стоять и чувствовать на своём запястье его тёплое дыхание, его влажный горячий язык и крепкую хватку его прохладных пальцев… Кёя смотрит прямо ей в глаза и томительно, медленно, невыносимо проводит языком по царапине, и это прикосновение отзывается в её теле призрачным намёком на боль — но боль сладкую и завораживающую, боль, которой недостаточно… А может, недостаточно его прикосновений — мучающих, откровенно садистских и вместе с тем безумно будоражащих тело и душу. Задумавшись об этом, Рика вздрагивает, когда на её запястье, рядом с пульсирующей голубоватой венкой, ощущается требовательный и вместе с тем явно провоцирующий укус, отпечатавшийся следом на её коже. — Я приручил тебя, мой маленький зверёк, — усмехается парень, и его дыхание, уже не такое размеренное, как прежде, начинает подниматься по её руке — вместе с тем, как постепенно сокращается расстояние между ними и как его тень закрывает девушку почти целиком. Рика не отрываясь смотрит в глаза Кёи, чуть прищуренные и заинтересованные, и внезапно осознаёт, что он знает, о чём говорит, знает лучше, чем кто-либо другой — возможно, даже лучше, чем она сама. И он прав. Абсолютно, на все сто процентов прав.