***
— Дим, а, Дим, — голос Сережи выдергивает парня от вдумчивого разглядывания языков пламени в камине. Вообще-то, он пришел в гостиную, чтобы подготовиться к завтрашнему зачету по зельеварению, но вместо этого уже полчаса пялится перед собой, любуясь огнем. Один раз в пять минут открывает учебник, грустно смотрит на потертые страницы, вздыхает и закрывает его — настроения учиться нет совершенно. — Что? — спрашивает Дима у Трущева. — Может все-таки попрактикуешься со мной? — заговорщицки подмигивает ему Сергей. — Нет, — имитируя его тон, отвечает Дима. — В прошлый раз я чуть без палочки не остался. Найди себе противника по силам. Сережа старше всего на курс, но у Димы нет ни малейшего желания с ним практиковаться, особенно сейчас — парню сложно назвать хотя бы еще одного человека на факультете, который так же хорошо обращается со своей палочкой. — Ну и зря, — пожимает плечами Сережа и отворачивается, откинувшись в кресле. Начинает бормотать что-то себе под нос, размахивая палочкой. Дима, предполагая, что разговор окончен, возвращается к учебнику. В гостиной на удивление пусто. Обычно, даже несмотря на поздний час, тут обязательно бывает человек пять. Сейчас же, кроме страдающего над зельеварением Хасанова и валяющего дурака Сережи — никого, а ведь время только близится к полуночи. — Знаете, все это — просто возмутительно! — слышится из прихожей голос Полной Дамы. — Сколько я еще выдержу? Не знаю. — Я уверен, с вами все будет просто замечательно, — отвечает ей знакомый голос. Дима пытается спрятать улыбку и опускает глаза в пол. — Ха! — шепчет Сережа и направляет палочку в сторону появившегося в гостиной Антона. В него устремляется зеленая искра, которая, впрочем, тут же отскакивает, отраженная палочкой Белогая. Одна из статуэток на полке с тихим хлопком исчезает появившейся бурой воронке. — Так неинтересно, — ворчит Сергей. — Ты поджидал меня в засаде? — усмехается Антон, убирая палочку. Дима рассматривает его во все глаза уже минуты две. На нем форма, только вместо белой рубашки — черная, потому что может себе позволить. Верхняя пуговица небрежно расстегнута — Дима отчего-то эту деталь подмечает сразу. — Я практикуюсь к завтрашнему зачету. Твой дружок отказался быть моим подопытным кроликом, — отмахивается Сережа, будто ябедничая. Дима смотрит на него, краснея с ног до головы. За такие намеки хочется друга стукнуть по голове чем-то тяжелым. Предатель. — Правда? — в голосе Антона слышится усмешка, а взгляд становится заинтересованным. — Как ты посмел отказать ему вообще? Что может быть важнее Сережиных заклинаний? — спрашивает он у Димы. — Зелья, — бурчит парень в ответ. — Завтра зачет, я учу. — Знаешь, чтобы хоть что-то выучить, — начинает Антон, присаживаясь рядом с ним на диван, — нужно открыть книгу. Для начала. Дима изо всех сил старается изобразить удивление, но напускные эмоции испаряются ровно в ту же секунду, когда рука Антона ложится на спинку дивана позади него. Парень чувствует исходящее от него тепло и тает. — Дама снова ворчала? — интересуется Сережа, перегибаясь через подлокотник кресла. — Еще как. Сказала, что впускать слизеринца в гостиную Гриффиндора ниже ее достоинства, — хмыкает Антон. — Не понимаю, почему она продолжает это делать. — Ну, ты ведь знаешь пароль, — вклинивается в их разговор Дима. — Она не может не пустить тебя. — Может, — тут же отвечает Сережа. — Да? — хмурится Дима. — Ну, значит она знает, что тебя тут ждут, — без задней мысли изрекает он и улыбается, довольный своим выводом. — Ну, в этом есть своя правда, — кивает Сережа. После этого он отвлекается на возникающую в стене воронку. Она слабо выплевывает на место исчезнувшую несколькими минутами ранее статуэтку, всю измазанную чем-то. Сережа удовлетворенно хмыкает. — Не понимаю, зачем мне это нужно, — разглядывая учебник, произносит Дима себе под нос и как бы невзначай придвигается ближе к Антону. — Я планирую связать свою жизнь со спортом, зачем мне знать, сколько лягушачьих лапок нужно добавить в раздувающее зелье: пять или семь? Зачем мне вообще что-то раздувать? Где-то за спиной слышится Сережин смешок. Дима к нему даже не оборачивается. — Во-первых, — произносит Антон, — ни одной. В составе раздувающего зелья нет лягушачьих лапок. Ты бы это, конечно, знал, если бы открывал книгу. Во-вторых, ты должен быть основательно подготовлен в магическом плане, не важно, будешь ли ты использовать эти знания в жизни. — Оох, — вздыхает Дима, — так и знал, что ты ответишь что-то подобное. Заучка. — Недоучка, — парирует Антон, пальцем больно тыча Диму под ребра. Тот изгибается, подпрыгивает на диване и отодвигается дальше. — А у вас какой зачет? — интересуется Хасанов. Антон с Сережей на одном курсе. — Защита от Темных искусств, — отвечает Антон. — Не зачет, контрольный урок, скорее. — А почему ты не готовишься? — хмурится Дима, но тут же прикусывает губу. Не готовится, потому что он — Антон. Кажется, нет ничего, что он не умеет. Это знает Дима, это знает весь Хогвартс. — Я готовился заранее, — отвечает Антон таким тоном, что Диме хочется провалиться под землю. — У меня нет шансов, — вздыхает парень, открывая книгу на первой попавшейся странице. — Может мне уйти? Иначе ты точно ничего не повторишь. — Нет, останься, — почти беззвучно произносит Дима, снова не думая о том, что именно он говорит. — Расскажи мне о чем-нибудь сам. Ты лучше, чем учебник. — Вот уж спасибо, — прищурившись, отвечает Антон. — С книгой меня еще не сравнивали. Тем не менее, он остается. *** — Серьезно? — Артур делает большие глаза и бьет Диму кулаком в плечо. — И почему ты такой везучий засранец? — парень старается говорить тихо, но возмущение в его голосе не скрыть. — Я же не специально, — пожимает плечами Дима. — Ну, конечно, — отвечает Артур. У возмущений его есть причина — Белогай, ассистирующий на зачете по зельеварению. Его туда пригласили якобы для прозрачности. И для помощи преподавателю, конечно же, равно как и для помощи Диме, судя по всему. На протяжении всего зачета он кружит между столами учеников, но при всем этом умудряется подавать Хасанову условные знаки — кивает головой, хмурится и злобно зыркает в его сторону. Дима все делает так, как ему велено, и готовит вполне сносное зелье. Выходит с оценкой «удовлетворительно». — И этот человек рассказывал мне, что совсем не готовился к зачету, — бурчит Артур. — Ну, я готовился… немного, — пытается оправдаться Дима. — Вечно ты так, — вздыхает Артур. — Если бы ты не был моим другом, я бы тебя ненавидел, — произносит он честно, поправляя свой желтый галстук. — Хорошо, что мы друзья, — улыбается Дима и хлопает парня по плечу. — Дру-у-у-уг, — отзывается тот с улыбкой. — Не помешаю? — Антон вырастает прямо за спиной Артура, заставляя Диму подавиться воздухом. — Да нет, мы вроде не заняты, — Артур улыбается и пожимает плечами. Взгляд Антона говорит сам за себя, и Дима, бросив Артуру короткое «я сейчас», отходит в сторону. Дожидается, пока Антон с ним поравняется, выдыхает. — Спасибо, — смотрит на прическу, плечи, шею Белогая, а потом все же встречается с ним взглядом, — за помощь на зачете. Правда. — Всегда рад, — отвечает Антон, легонько улыбаясь. — Я вообще-то шел похвалить тебя. Ты многое сделал сам. — Да ладно тебе. — Правда, — улыбка Антона становится шире. — Видимо, я отличный учитель. — Да, — вздыхает Дима. Он, признаться, в самом деле ловил каждое слово Антона, но вряд ли все дело было в его педагогических навыках. — В любом случае, спасибо. И… за вечер тоже. Антон кивает ему. Сегодня он снова в этой черной рубашке. Дима прикусывает губу и принимается теребить пальцами рукав мантии. Да что же это? Откуда вся эта застенчивость? Обычно он за словом в карман не лезет и не тушуется без повода. — В четверг матч по квиддичу, — произносит он наконец. — Гриффиндор-Рейвенкло. Придешь? — В четверг, говоришь? — хмурится Антон. — Я бы очень хотел, на самом деле, да. — У тебя какие-то дела? — с опаской интересуется Дима. Обычно на матчи собиралась вся школа, поэтому замешательство парня поставило его в тупик. — Ммм… возможно, — уклончиво отвечает Антон. — Посмотрим. Он улыбается Диме и кладет ладонь ему на плечо, задерживает на пару секунд, поглаживая большим пальцем плотную ткань мантии. — Увидимся, — произносит Антон и уверенным шагом удаляется прочь. — Увидимся, — бросает Дима ему в след. — И что это было? — интересуется тут же оказавшийся рядом Артур. — Ну то есть, что-то же было? Артур — как всегда. Смотрит на Хасанова чистым, заинтересованным и искренне ничего не понимающим взглядом. Дима улыбается и в порыве чувств обнимает друга. После Сережи, вечно подкалывающего его по поводу отношений с Антоном, вот такое — на вес золота. Легко и приятно. — Ты чего? — хмурится Артур, стараясь при этом не улыбаться. — Просто, — отмахивается Дима. — Что-то определённо было, но я не знаю, что. Позвал его на матч, а он вот замялся. — Пф-ф-ф, — фыркает Артур. — Он просто не знает, от чего отказывается. Ты, на метле… — он машет рукой у своего подбородка, мол, отвал башки. Дима в ответ только улыбается и качает головой. — Ладно, пошли.***
Матч ожидаемо проходит просто отлично и заканчивается победой Гриффиндора. «Конечно же», — добавляет Дима каждый раз, стоит кому-то поздравить его. Все смеются и хлопают его по плечу, мол, отличная шутка, и Хасанов тоже улыбается каждый раз, думая про себя о том, что это, конечно же, не шутка. У их факультета, конечно же, лучшая команда. — И лучший капитан, — смеется Сережа, когда Дима озвучивает свою мысль в их узком кругу, состоящем из двух человек. На правах старосты он протиснулся в раздевалку после матча, чтобы лично поздравить каждого прежде, чем на них накинутся все остальные. — Котятки, вы лучшие! — заключает он, обращаясь к остальным. — Спасибо за победу. Дима выходит из раздевалки спустя время. Сережа к этому моменту давно гуляет где-то — он испарился с быстрым «ладно, встретимся в большом зале», завидев кого-то в окне. Хасанов туда и направляется, когда его настигает стайка девчонок с его курса вперемешку с теми, кто помладше. Парень, знакомый с такими ситуациями, растягивает губы в улыбке и готовится принимать поздравления. — Поздравляю, братик, — на шее у него виснет Софа, причем виснет по-настоящему, отрывая ноги от земли. Дима ее с готовностью обнимает и приподнимает еще выше. — Я, конечно, знала, что вы их сделаете, но чтобы вот так! — Это ее брат? — слышится тихий шепот одной из девочек. — Нет же, — отвечает другая. — Спасибо, сестренка, — произносит Дима, опуская ее на ноги. — Только своим не говори, что ты за нас болеешь. — Да ладно, все и так знают, — отмахивается Софа, — что в этом такого? Она почти на две головы ниже и на один курс младше него. Поправляет сбившийся желтый галстук и указывает рукой на остальных девочек. — Мы вообще-то тебя все пришли поздравить, — она поочерёдно представляет Диме каждую, но у него на имена память плохая — забывает их тут же. Крепкие объятия забыть будет сложнее — одна из них едва ли не ломает парню кости, обнимает его так, что на секунду перехватывает дыхание и в глазах темнеет. Когда Дима приоткрывает один глаз, он замечает стремительно приближающегося к ним Антона. Чтоб он провалился, этот Антон. На нем нет мантии и галстука, зато есть форменная жилетка и расстегнутая на две пуговицы рубашка — по сравнению с его обычным видом, сейчас он прямо-таки растрепан. — Добрый день, девочки, — произносит он тоном, способным заморозить не хуже соответствующего заклинания, но при этом улыбается. Снисходительно. — Дима. Хасанов только улыбается в ответ. — Могу я одолжить капитана на минутку? — тон Антона все еще холодно-дружелюбный, и Диму от этого контраста бросает в мурашки. Пальцы Белогая ложатся на его локоть, обхватывают его крепко и тянут в сторону. — О-о-о-о, — произносит Софа протяжно. На ее лице отражается гремучая смесь эмоций, которая сменяется широкой улыбкой, — можешь забрать его насовсем, мы как раз собирались уходить, правда, девочки? Дима их ответа не слышит, потому что все его внимание сейчас сосредоточено на Антоне. Правда, он успевает подумать о том, как он выглядит со стороны — только что улыбался, уверенный в себе, а теперь стоит и боится вздохнуть. Ладно, не боится совсем, физически не может. Антон все еще тянет его куда-то вперед по коридору, но Дима старается за ним поспевать. — Поздравляю с победой, — начинает Антон без нотки холода в голосе. — Отличная игра. Он замедляется, а хватка слабеет. Дима выдыхает и улыбается легонько. — Спасибо. — Не могу дождаться игры с нашими, — Антон тоже улыбается. — Вот это зрелище будет. Дима согласно кивает — со слизеринцами играть всегда интересно, пусть и опасно. Но полезно — учишься находить выход из сложных ситуаций и не улетать с метлы, когда тебя толкают. — А ты… почему не в команде? — спрашивает Дима, проводя ладонью по волосам. — Ты выглядишь как человек, ну, который мог быть в команде. — Правда? — хмурится Антон. — Это как? — Просто такое ощущение, будто ты можешь вообще всё, — тараторит Дима и тут же смотрит в сторону. Слышит смех Антона и не краснеет даже, чувствует, как загорается. — Это такой комплимент? Спасибо, — Белогай снова накрывает ладонью его плечо, но в этот раз уже ближе к шее, и Дима чувствует, как его большой палец теребит воротник его формы. — На самом деле, квиддич для меня больше как хобби. Чтобы быть в команде, нужно отдавать ей всего себя, как ты, — от такой аналогии Диме становится безумно тепло, — а у меня немного другая цель. — Учеба? — Ага. — Ну, ей-то ты точно отдаешься полностью, — произносит Дима задумчиво. — В смысле, ты же лучший на своем курсе, так? — Есть такое, — кивает Антон. — Слушай. Дима поднимает взгляд, встречаясь с темными глазами Антона. Он давно заметил, насколько же они черные. Еще тогда, когда Белогай заявился в их гостиную в первый раз, а Дима впервые залюбовался пляшущими в чьих-то глазах языками каминного пламени. — Друзья предложили в эту пятницу отправиться в Хогсмид, — начинает Антон, — а я подумал, что это отличная идея. Поэтому отказал им. Дима, успевший во время его фразы почувствовать как минимум десять различных эмоций — от разочарования и страха до предвкушения — хмурится. — Почему? — Я подумал, может ты захочешь? Пойдем вместе? — по лицу Антона эмоции прочитать сложно, но он смотрит на Диму открыто, глаза в глаза, будто правда хочет знать его ответ. — Как раз повод появился. — Эм, конечно, почему нет?! — отвечает Дима на выдохе, изо всех сил стараясь сдержать рвущуюся наружу улыбку. — Отлично, — Антон не сдерживается — улыбается и приобнимает Диму за плечо. Отпускает тут же, но парню этого хватает с головой. Хочется призвать метлу и на нее опереться. — Тогда завтра, после занятий, да? Встретимся у Большого зала. — Ага, — отвечает Хасанов, провожая уходящего Антона взглядом. — Какой кошмар! — причитает Сережа некоторое время спустя. — Как быстро растут чужие дети. Кажется, только вчера мы ходили в Хогсмид за сладостями к Рождеству, а теперь посмотрите — он идет туда на свидание. Да еще и с кем! Доверяй после этого людям. — Тихо ты, — шипит на него Дима. — Это не свидание. — Вот так не успеешь оглянуться — старость уже на пороге, — не унимается Трущев. — Будешь причитать — постареешь в три раза быстрее, — усмехается Артур. — А куда вы пойдете? — Не знаю, — пожимает плечами Дима. — Мы это не обсуждали. Он, на самом деле, не планировал ничего говорить друзьям, но они начали строить планы на завтра, и ему пришлось сказать, что участвовать он в них не сможет. — Ну тогда, — разводит руками Сережа, — я предлагаю перенести наши планы на сегодняшний вечер. — Какие планы? — спрашивает еще один Сережа — все зовут его Ив, по первым буквам фамилии, подсаживаясь к ним. — Планы просто великолепные, — заключает Трущев.***
Стоит ли говорить, что великолепные планы Сережи как всегда привели Диму в дурацкую ситуацию? Начиналось все абсолютно невинно. Но ближе к полуночи развеселившиеся парни начали о чем-то очень агрессивно спорить. Заканчивается все довольно неожиданно. Дима идет по коридору. Ему приходится надеть мантию, а голову он зачем-то обматывает шарфом. Красный гриффиндорский шарф — не лучшая маскировка, но другой нет. Он воровато оглядывается по сторонам — в коридорах никого, все примерные ученики давно уже спят. И Хасанов мог бы спать, но нет. Теперь он только мысленно ругает Сережу и ругает самого себя. Надо же — поддаться на провокации Трущева. Конечно же, он не трус. Конечно же, он не испугается и сможет пробраться в Запретную секцию библиотеки, будь она неладна. Конечно же, Трущеву легко говорить. — Ага, просто скажи заклинание, просто взмахни вот этим, — Дима ворчит себе под нос почти беззвучно. Библиотека в ночи выглядит достаточно угрожающе, а уж Запретная секция за своими решетчатыми дверьми — и того хуже. Дима проходит мимо бесконечных стеллажей, пустующих столов с потушенными лампами. Пугается всякого шороха и постоянно оглядывается по сторонам. Он мог бы, конечно, развернуться и уйти сейчас, сказав, что дело сделано — выносить из секции ему ничего не нужно, и на том спасибо. Но Дима не хочет сдаваться вот так просто. К тому же, Трущев каким-то таинственным образом в девяноста пяти процентах случаев знает, где ходят ребята. И сейчас наверняка тоже будет знать. Дима делает все так, как ему сказали и оказывается внутри Запрещенной секции. Смотрит по сторонам. Разматывает шарф и просто перекидывает его через шею — становится слишком жарко. Или он слишком сильно волнуется. «Дойдешь до середины и можешь возвращаться назад». Хасанов вздыхает и прислушивается. Кругом — тишина. Кажется, никого нет. Он борется с желанием достать палочку и подсветить себе дорогу. Дима идет вперед, всматриваясь в дорогу перед собой. Кажется, будто его колотит изнутри — и зачем он сюда полез? Вдруг откуда-то слышится шорох и стук. Дима, испугавшись до чертиков, подскакивает на месте и отступает за ближайший стеллаж. Чувствует, как сердце его ухает в пятки, а волосы на голове седеют все разом — спина его натыкается на что-то мягкое. На кого-то мягкого. Парень прикрывает глаза и готовится осесть на пол — ноги ватные. Чья-то крепкая рука схватывает его поперек груди, а вторая рука ложится на рот. — Тихо, — едва слышный шепот на ухо знакомый до безумия. Антон? Дима слышит знакомое мяуканье, от которого сердце начинает стучать еще сильнее. Парень чувствует и понимает прекрасно, что Антон своей рукой отлично это ощущает. Он осторожно убирает свою руку — теплую, между прочим — от лица Димы, тянется куда-то, а через пару мгновений взмахивает палочкой. Они стоят в напряжении еще несколько минут, кажущихся вечностью, во время которых Дима успевает понять, к кому он прижимается. — О чем ты вообще думал? — спрашивает Антон, разворачивая Диму к себе. — Ты что тут забыл? — Т-ты что тут забыл? — заикаясь, переспрашивает Дима. — У меня доступ, — отмахивается Антон как-то почти обескураженно. — В полночь. — Тебя же могли поймать! — не унимается Белогай, разглядывая внимательно лицо Димы. — Ты как? — произносит он уже мягче, касаясь пальцами скул парня. — Белый, как бумага. — Ты напугал меня, — говорит Дима. Ему становится интересно — он вообще сможет нормально дышать сегодня? Сначала перепугался, теперь вот Антон со своей нежностью внезапной. — Прости, я не знал, что тут кто-то есть, — пожимает плечами Антон, — что ты здесь. — Ага. — Так зачем ты сюда полез? — На спор. Лицо Антона тут же выражает все, что он думает по этому поводу, а Хасанов понимает прекрасно — мысли неутешительные. — Серьёзно? — Ну да, — почти виновато отвечает Дима. — Мы поспорили с ребятами. Отмечали нашу победу. Решили сегодня, раз уж завтра у меня не получится. Антон улыбается. — Ты не перестаешь меня удивлять, — произносит он. — Отличная идея, кстати. — Какая? — Не ждать завтрашнего дня. Дима хмурится непонимающе. Но чувствует, как хватка Антона становится крепче, как он притягивает Диму к себе. А потом — целует. Хасанов делает вывод, что дыхание — занятие совсем не для него. Антон целует его уверенно, а Диме кажется, что его еще никто не целовал вот так. Он цепляется пальцами за мантию парня, притягивая его к себе. Кажется, будто проходит одновременно очень много и слишком мало времени. Антон отстраняется. — Пошли отсюда, пока Миссис Норрис не вернулась сюда с компанией, — шепчет он, а Дима успевает заметить, что глаза у него довольно блестят. Он и сам рад произошедшему. Ему бы попрыгать на месте от радости, но он только крепче сжимает руку Антона, ведущего его прочь из библиотеки. — Смотрите-ка, кто тут, — доносится до них девичий голос в одном из коридоров. — Белогай. А ты у нас…? — спрашивает появившаяся из темноты девушка. Кажется, она учится на одном курсе с Антоном. — Не твое дело, Алин, — отвечает Антон, глядя на нее исподлобья. — Вообще-то — мое, — пожимает плечами Алина, поправляя галстук. Зеленый, конечно. — Я патрулирую. И что вас, гриффиндорцев, так тянет к нашим ребятам? — произносит она заинтересованно. — То один бегает постоянно, теперь вот — второй. — Во-первых, патрулируют парами, во-вторых, тебе откуда знать? — спрашивает Антон. — Не ты один знаешь все и обо всех, — подмигивает ему Алина. — Чао, мальчики, — она посылает в их сторону воздушный поцелуй, который принимает физические очертания и облачком растворяется в воздухе. Антон провожает его до портрета Полной Дамы и берет за руку. — А с ней… не будет проблем? — спрашивает Дима, сжимая крепче его пальцы. — Проблем? Нет. Сплетен — достаточно. — Оу, — хмурится Хасанов. — Да не переживай. — Хорошо. — Ну что, на завтра все в силе? — спрашивает Антон, усмехаясь. — Конечно? — отвечает Дима неуверенно. — Отлично, — произносит Антон и аккуратно целует Диму в уголок губ. — Прямо на людях, совсем стыд потеряли, — охает Полная Дама. — До завтра, — улыбается Антон и, дождавшись нужной лестницы, уходит. — До завтра. Дима, довольный до ужаса, разворачивается к портрету. — Любовь-любовь, — вздыхает Дама. — Пароль?