Неудачник
4 ноября 2019 г. в 21:53
Когда раздавали удачу, Северус Снейп стоял в очереди за язвительностью и сарказмом, не иначе.
Серьёзно, не везло ему стабильно, и всё, чего он достиг, далось волшебнику только путём упорного труда, скверного характера и нежелания играть по чужим правилам. Внутреннего нежелания. Внешне-то приходилось это делать постоянно, с самого детства. И сколько он ни пытался, изменить это так и не вышло. Всё время находился кто-то сильнее, хитрее, более высокопоставленный, кто диктовал Снейпу, как ему следует вести себя, что говорить и даже о чём думать. С рождения — и до смерти. Мать, старосты, однокурсники, Дамблдор, Волдеморт…
Именно поэтому Северус и начал учить окклюменцию ещё на третьем курсе — чтобы быть свободным хотя бы в своей голове. Вернее, к этому он пришёл уже после выпуска. Изначально слизеринец всего-то собирался улучшить свою память и закалить волю — тогда ему в голову пришла откровенно дурацкая мысль, что некоторые заклинания, опробуемые на нём Мародёрами можно преодолеть «мощным ментальным усилием». Идея себя совершенно не оправдала, но окклюменцию Северус не бросил, более того — начал уделять ей больше времени. Как оказалось, воображение она тоже развивает. А ведь зачастую кроме как в воображении отомстить отмороженным гриффиндорцам (особенно Блэку и Поттеру!) и не удавалось.
Во-первых, их было четверо. Уже одного этого было достаточно, чтобы пропускать удары в спину, особенно от Петтигрю (мелкий гадёныш практически никогда не осмеливался атаковать в лицо. В отличие от того же Блэка, да…). Во-вторых, Поттер и Блэк располагали обширнейшими семейными архивами и могли похвастаться доступом ко многим, пускай и простейшим, амулетам и специфическим ингредиентам для зелий, что в свою очередь расширяло границы их возможностей в жестоких шутках над «Нюниусом». В-третьих, большая часть снейповского арсенала была изобретена не просто с целью отомстить «шутникам», но и нанести им как можно больший вред, и неважно, физический, магический или психологический. Вот только если выходки Мародёров с изрядной натяжкой ещё тянули на школьные проделки, то Снейп на ерунду не разменивался… и лишался с таким трудом найденных возможностей. Он запросто мог навсегда искалечить или убить их всех… вот только они того не стоили.
Вернее — Мародёры не стоили исключения из Хогвартса и заточения в Азкабане. А то и поцелуя дементора (Снейп не сомневался, что в случае гибели проклятого Блэка от его руки, многочисленное и мстительное семейство покойного продавит для убийцы именно такую кару).
И приходилось раз за разом терпеть их выходки, время от времени отвечая наиболее нелетальными и щадящими методами. Лили и таких не одобряла. А Северус просто не желал видеть в её изумрудных глазах ужас и отвращение, чтобы откровенно рассказывать ей, что он на самом деле может и хочет сделать с «выдающимися» представителями алознамённого факультета. И не только рассказывать — именно с Лили Снейп предпочитал отрабатывать приёмы легиллименции и окклюменции, и вовсе не собирался подставляться по глупой случайности, так что, мысли о мести он надёжно хоронил в глубине сознания.
Изредка, по ночам, он извлекал эти фантазии из своих Чертогов Разума и позволял себе поразвлекаться таким способом. Днём он был занят реальными делами, по вечерам на факультете было полно народу, а профессора Слагхорна Снейп подозревал в том, что легиллимент тот не из последних. В лаборатории, таким образом, помечтать не удавалось.
На каникулах тоже получалось не очень — семейная обстановка совершенно к тому не располагала. Северус временно забывал о школьных проблемах и начинал мечтать прикончить собственного папашу.
Чисто физический способ отпадал сразу — Тобиас был элементарно куда как массивнее и здоровее сына даже будучи пьяным вусмерть. Не было никаких гарантий, что даже с подручным оружием он сможет одолеть ненавидимого родственника. Воспользоваться колдовством мешал Статут. Да ещё и мама первым делом отбирала у него палочку ещё на вокзале, а все школьные принадлежности надёжно запирались в подвале. Домашнее задание, особенно по зельям, Северус мог делать только под её присмотром.
С её точки зрения, Эйлин Снейп была абсолютно права — в противном случае она рисковала стать вдовой ОЧЕНЬ быстро — поскольку никаких сыновьих чувств к Тобиасу Северус не испытывал лет с пяти, когда у него произошёл первый магический выброс. Варить разные интересные зелья он умел уже к восьми годам, а к двенадцати — изобретал собственные заклинания. И если бы не мама — то биологический родитель просто не дожил бы до сдачи СОВ — Северус бы точно если не проклял, так отравил бы (к тому времени юноша уже настолько озверел, что плюнул бы на закон с лёгкостью. А вот против мамы идти не хотелось).
И единственное, о чём он жалел, узнав о смерти отца в ДТП — так это о том, что вместе с ним погибла и мама. Совершенно нелепо и прямо-таки по-идиотски для ведьмы — попасть вместе с мужем под машину, возвращаясь домой с покупками.
Да уж, тот месяц для него выдался фантастически ужасным, во всех смыслах слова.
Смерть родителей, разрыв отношений с Лили, её уход к проклятому Поттеру (в тот момент Снейп ненавидел его ещё сильнее, чем Блэка, хотя прежде считал это невозможным) и… встреча с настоящими Пожирателями Смерти. Тогда ещё — Вальпургиевыми рыцарями.
Впервые с ними Северус встретился в гостях у Люциуса — и, наивный глупец, посчитал, что Фортуна наконец-то повернулась к нему своим прекрасным лицом. Вот только позабыл, что нежная кожа вполне может оказаться на заднице красотки. И задница эта долго тужилась, прежде чем окатить его отборнейшим дерьмом, из которого зельевар так и не смог полностью вылезти.
Ему оказали поддержку в получении мастерства — но сколько потом пришлось отрабатывать! Его приняли в свой круг — но не как равного, а как полезного. Как мог полукровка из Паучьего Тупика с маггловской фамилией быть равным тем Малфоям или Ноттам? Лейстренджам, Яксли, Розье? Да даже откровенный дуболом Гойл, которого и в ближнем круге-то держали за исключительно мощную защитную магию — и тот считался выше него!
Совершенно неудивительно, что Северус мечтал выслужиться. Оказаться полезным не только у котла, но и, так сказать, в поле. Сделать действительно что-то стоящее для Тёмного Лорда.
Сделал. Выслужился. И окончательно уничтожил свою жизнь. По крайней мере, тогда Снейпу казалось именно так.
Да, Волдеморт отметил его заслуги, возвысил… но как Снейп, неделями не вылезающий из лаборатории и совершенно не следящий за светской хроникой, мог предположить, что под это грёбанное пророчество идеально подходят всего два младенца во всей Британии?! И один из них — сын Лили…
Когда зельевар об этом узнал, то едва не бросился на коленях умолять Тёмного Лорда, чтобы тот в случае чего пощадил старую подругу. Не потому, что она была его первой любовью (и, очевидно, единственной — как-то не до романтики угрюмому «Ужасу Подземелий» было все последующие годы), не ради неё — ради того, чтобы в его памяти осталось хоть что-то светлое и чистое. Но из осторожности вместо прямой просьбы высказывался довольно туманными намёками. Это его и спасло.
Волдеморт был уже не тот что раньше. Северус отчётливо видел, что их несгибаемый и всемогущий лидер сходит с ума. И это было страшно. Отчётливая деградация, которую он как-то проморгал за несколько лет личного знакомства, теперь не оставляла Снейпу шансов на то, что его просьба будет удовлетворена. «По возможности» для сумасшедшего значило «отвали». В горящих алым пламенем глазах слизеринец прочёл смертный приговор Лили. И, возможно, себе — если будет продолжать возникать и отвлекать от дум о высоком. Как говорят магглы — осечка.
Он пошёл на чудовищный риск — и стал предателем. Он встретился с Дамблдором. Тем самым, которого терпеть не мог со школьной скамьи, за то, что тот покровительствовал Гриффиндору и, следовательно, Мародёрам. И всё же, Великий маг, победивший уже одного Тёмного Лорда, один из немногих, кто противостоял Волдеморту и Пожирателям Смерти бы его последней надеждой. Сам Северус активно противодействовать уже не мог — Тёмная Метка и вхождение в Ближний Круг не оставляли ему никаких шансов.
Снейп уже не помнил, что рассказал, чем клялся и что обещал — не помнил в тот день. Дамблдор всё-таки был сильнейшим менталистом на островах, и не вчерашнему студенту в полном раздрае, каким бы талантливым он ни был, ему противостоять. Вспомнив же — ужаснулся. Ибо и глава Ордена Феникса прямо ничего не обещал, а отделался лишь двусмысленными фразами, которые с лёгкостью можно было трактовать как гарантии выполнения взятых на себя обязательств, так и обычную дипломатическую вежливость.
И зельевар даже не удивился, когда выяснилось, что оба его обманули. Великий Тёмный не пощадил. Великий Светлый не защитил. И Лили, его солнышко, единственная его настоящая подруга, бесповоротно мертва, как и грёбаный Джеймс Поттер (хотя бы сдохнуть героически умудрился, поганец). Лили мертва — но жив её сын…
Сын… Мальчик-Который-Выжил. Герой Магической Британии. О, как бы Северус хотел, чтобы эти титулы достались второму мальчишке — Лонгботтому, а не сыну Лили… Лишь бы она была жива. Можно даже с этим уродом Поттером. Вот только история сослагательного наклонения знать не знает. Тем более что Лонгботтому тоже не повезло, и может быть, лучше было бы как Поттеру — мёртвые родители, а не родители-овощи…
А потом он даже опомниться не успел, как вместо Азкабана (лет десять своими поделками он уж точно заработал и морально готовился понести заслуженное наказание) по протекции Альбуса-ты-мне-поклялся-Дамблдора занял место Слагхорна, став не только преподавателем, но и деканом Слизерина.
Истинное невезение. Можно даже сказать — проклятие.
Северус Снейп не любил детей (и крёстным отцом Драко Малфою стал только по настоятельной просьбе Люциуса), не умел учить и совершенно не горел желанием заниматься хоть какой-нибудь общественной работой. Но… выбора не было. Тёмная Метка на левой руке, невидимые, но ощутимые браслеты Непреложных Обетов на правой, диплом Мастера Зелий в кармане и пустота в душе и сердце. И на долгие шестнадцать лет зельевар превратился в Ужас Подземелий, как его прозвали впечатлительные детишки уже в первый месяц работы.
Ещё бы он не был Ужасом для этого легкомысленного стада баранов, почему-то считавших тонкое и прекрасное искусство составления зелий тем, на что им совершенно не надо тратить ни времени, ни сил, ни мозгов... Баранов было большинство, и совершенно неудивительно, что Северус Снейп был самым злобным и непопулярным профессором Хогвартса. Вот только и тут не повезло - до сомнительной славы Финеаса Найджелуса Блэка ему было далеко.
Особенно хреново пришлось, когда в Хогвартс поступило это исчадье ада — Гарри Поттер. Для кого-то он был героем и спасителем — а для Снейпа — вечным напоминанием о совершённых роковых ошибках. Маленький засранец по поведению и внешности был копией папаши, разве что глаза — мамины. Глаза Лили на лице Поттера — один этот факт постоянно приводил декана Слизерина в ярость, и только чудом ему удавалось держаться в рамках.
Только директор знал, чего ему это стоило все эти годы. И относительно мирные, и после возрождения Тёмного Лорда. Приглядывать за мальчишкой и его приятелями (точь-в-точь новые Мародёры!), спасать их от их же собственной дурости, постоянно варить лечебные зелья…
Только такой наивный дурак, как Гарри Поттер мог поверить, что организм самостоятельно очистится от дикого коктейля из яда и крови василиска и слёз феникса. Да не будь Северус Снейп УЖЕ Мастером — за составление нужных бальзамов и вытяжек в самые короткие сроки он с лёгкостью мог бы защититься ещё три раза! Галлоны особых защитных и укрепляющий зелий, чтобы нивелировать воздействие дементоров. Специально выращиваемые жабросли — если бы не идиотское задание второго тура Турнира Трёх Волшебников — чёрта с два бы они оказались в его лаборатории.
Дальше — больше. Роль двойного агента? Чёрта с два! Тёмный Лорд возродился ещё большим чудовищем и безумцем, чем был, его-то как раз обманывать было не так сложно. Но старая гвардия Пожирателей, половина из которых все эти годы провела в Азкабане — о, они постоянно подозревали его во всех смертных грехах, и только роль шпиона спасала его жизнь. Практически то же самое было и в противоположном лагере — хотя там искренне его прикончить хотел только тупой пёс Блэк. Хотеть не вредно, вредно быть самоуверенным.
После того, как Альбус поведал ему о крестражах, истинной роли мелкого Поттера (так вот почему нельзя было допустить, чтобы он свернул себе шею раньше!) и попросил прикончить его — Снейп вволю наигрался словами, изображая драму, душевный надрыв и мятущуюся совесть. Знал, что хотя бы так, но доставит старику страдания — смирившись с проклятьем Дамблдор стал куда более сентиментальным, чем во времена Первой войны.
И не только спасая психику Драко (было бы что спасать… с такой-то семьёй и окружением), но и по собственному желанию в ту ночь он пустил Аваду прямо в лоб Великому Светлому. Ну и не удержался от небольшой пакости напоследок — леггилименцией показал Альбусу, что тот далеко не первая его жертва. И что вместо любви им движет чувство долга и ненависть.
Ненависть. К Великому Светлому, словно для контраста постоянно игравшему его исключительно «втёмную», и не сообщавшему зельевару ничего сверх необходимого минимума. К Великому Тёмному, которому вдруг вздумалось воскреснуть и творить безобразия, уже почти ни на что не обращая внимания. К «снисходительным и понимающим коллегам». К «друзьям и соратникам», глядя на коих, Северус однажды поймал себя на мысли, что в этот момент прекрасно понимает своего покойного папашу, и в точности как он «своими бы руками удавил всех гнид».
А самое главное — ненависть к самому себе. За глупость. За слабость. За недальновидность. За то, что продолжает оставаться чужой марионеткой. За то, что исправить уже невозможно.
Весь его мир настолько пропитан ненавистью, что она отгоняет даже его неудачу. Отгоняет она и людей. Особенно сына Лили. Они изначально не были в хороших отношениях, а теперь Северус срывался на нём гораздо чаще и злее. И вовсе не из-за того, что щенок «случайно» увидел его юношеский позор. Просто… мальчишка Поттер неразрывно был связан с двумя его злейшими врагами, наивно полагавшими зельевара вернейшим из слуг. Он проводит много времени с интриганом Альбусом — и Снейп против воли знал, как старик льёт в уши наивному простаку яд пополам с правдой. Он крестраж Тёмного Лорда. О нет, «Владыка» никогда прямо об этом не говорит (о крестражах он вообще никогда не говорит), но уже нет сил слушать про то, как он обязан сокрушить мальчишку лично из-за их мистической связи.
И лицемерие. Когда нельзя быть свободным даже в своей голове — директор перед лицом смерти едва ли не в наглую проверяет мысли декана, а Волдеморт даже не находит нужным скрываться.
Ненависть и лицемерие сопровождают его повсюду. Их полынная горечь чудится в каждом блюде, в каждом напитке, каждом зелье. Они делают его сильнее — и они мешают ему спать. Они вместе со льдом бегут по его жилам, резкостью отдают в голосе, тёмным пламенем проявляются в запавших глазах...
Честное слово, он был даже благодарен старой фанатичной дуре Макгонагалл, когда та «выгнала» его из замка… даже не думая о том, что хрен бы он куда ушёл, если бы не знал, что остался последним заклеймлённым в стенах замка. Хотя бы несколько минут уединения, замаскированного под паническое бегство изрядно облегчили его душу.
Теперь — всё. Финал близок. Скоро свобода…
Наверное, Северус Снейп слишком сильно расслабился, раз допустил, чтобы Волдеморт принял его за владельца Старшей Палочки. Честное слово, такая глупость только безумцу могла прийти в голову. Наверное, ему стало скучно в очередной раз выслушивать про проклятого Поттера — и именно поэтому он пропустил укус маледиктуса.
Устал, слишком расслабился — неважно. Всё равно, очередная неудача.
И если бы краем глаза он не увидел невыносимую всезнайку Грейнджер — то не видать бы Поттеру его воспоминаний, как «Превосходно!» по зельям в году.
Зачем он это сделал? В виде своеобразной исповеди? Так же, как с Альбусом — подарить изощрённую порцию боли? Северус Снейп, Мастер Зелий, бывший директор Хогвартса и бывший же декан Слизерина тихо умирал.
Он так и не узнал, что это Рон Уизли задержался буквально на полминуты — влил в бесчувственное тело некогда самого ненавидимого профессора невесть откуда взявшееся кроветворное зелье и кинул исцеляющее в разорванную клыками Нагайны шею. Даже ни на что не надеясь — так, повинуясь мимолётному капризу. И никому и никогда об этом не обмолвился.
Северус Снейп очнулся только через трое суток. Истощённый, обессиленный, неизвестно каким чудом победивший смерть. Живой. Вернее — полуживой — ещё ни разу в жизни за свои неполные тридцать восемь лет он так хреново себя не чувствовал.
Остатков сил и соображения хватило на то, чтобы замаскироваться иллюзией и выползти на улицу. Трёх с половиной часов времени — чтобы добраться до Хогсмида, где его подобрали местные жители, подлечили, сообщили последние новости и уложили спать.
И только утром Снейп всё вспомнил и осознал — конец. Прямо за завтраком.
Волдеморт мёртв, на этот раз окончательно. Тёмная Метка пропала с руки, словно её и не было никогда. Гарри Поттер — Мальчик-Который-Снова-Выжил-И-В-Очередной-Раз-Всех-Спас. А некий С. Снейп, бывший директор школы чародейства и волшебства числится трагически погибшим, более того — глупый гриффиндорец неизвестно зачем выставлял бывшего учителя настоящим героем.
Даже аппетит пропал. Чёрт побери. Персонажей артуровских легенд поминать не было желания. Кстати, почему самого легендарного короля волшебники так настойчиво игнорируют?
Но это всё меркнет перед тем, что свою последнюю миссию — пафосно сдохнуть — Северус Снейп провалил с присущим ему мастерством.
Он действительно неудачник…