Где ты теряешь, я нахожу

Алина была сильным человеком. Хотя, с тех пор, когда её считали человеком, времени прошло достаточно... много. Теперь же она сильная ведьма, и остальное не важно, когда слуха долетают нотки страха и даже благоговения из уст сельчан. Да, первые пару-тройку лет (или десятков лет? Легко можно потеряться во времени, живя в отрыве от больших скоплений людей) бывает тяжело, а потом привыкаешь, притираешься и начинаешь смотреть на всё с необходимой долей скептицизма. Грань между правильным и неправильным, обыденным и сверхъестественным становится тоньше, будто бы заношенная ткань, и в итоге стирается, перестаёт быть нужной. Но Алину вряд ли можно назвать обычной ведьмой, спокойно живущей на отшибе, иногда врачующей и собирающей травы. О нет... Она любит наводить шороху! Насылать ужас на людей, заставлять их столбенеть одним взглядом, и, главное, летать на метле по ночам и безумно смеяться на Луну. Да, она держала всю деревню в собственных руках и, если бы хотела, могла бы стереть каждого её жителя в пыль, поочерёдно, медленно и болезненно. Однако зачем же? Иногда и эти существа преподносили ей сюрпризы, которые, хотя, чаще вызывали приступы хищнического смеха у Алины, нежели какой-либо интерес. Конечно, она была такой не всегда, однако времена, что несли с собой любовь, тепло, уют, давно прошли да и стали не нужны, впрочем, этой ведьме. Она любила себя такой, и этого было достаточно. Но вскоре её стал преследовать образ: раз за разом то во снах, покажется её лицо, то рука скользнёт за дерево, то в облаках будет виден её взгляд. Взгляд полный огня и тайной угрозы. Появились навязчивые мысли, доходящие до страха... Ох, нет, такого не было в планах на ближайшие лет сто... Нет-нет-нет, так оно не пойдёт... В какой-то момент это навязчивое чувство присутствия достигло пика: в дверь алининой лачуги постучались и стали тихим-тихим шёпотом звать. Раз за разом голос становился печальнее, наполнялся слезами, страхами и будто бы острее проникал в душу девушки. В дверь полетела колба, однако открыть грустному голосу Алина так и не решилась. "Боже, нет-нет, только не одержимость..."- схватилась за голову она, но тут же осеклась. Бог? Да какой ещё бог! Девушка резко вскочила и начала объясняться с тишиной в собственной комнате: нет, она не будет никого вызывать, а уж тем более ловить! это глупая затея тревожить мёртвых... и уж тем более привязываться к ним. Алина экспрессивно жестикулировала, рассекая руками воздух, метала молнии одним только взглядом, она кричала, срывалась... Но в конце концов её силы иссякли. И та пошла спать. Спать... Ночь Алина провела в холодном поту. Под толстым пуховым одеялом было промозгло, как глубокой осенью в пустом лесу. Девушке было не по себе, она ворочалась и поминутно вздрагивала, но не просыпалась, сон утянул её душу далеко от этого места... Во сне Алина увидела её. Ту, что мучает её. Мучает уже не в первый, ох, не в первый раз... В далёком прошлом, когда Алина ещё собирала травы для букетов, а не для зелий, она была влюблена в девушку. У той были глаза чернее ночи и горячее огня, а тёмные волосы светились неземным ало-малиновым цветом. У Алины сердце замирало от одного лишь взгляда на прекрасную деву. Однако за несколько дней перед тем, как она решилась таки познакомится с пленившей красавицей, та утонула в озере. Озере - брате-близнице того, на котором острове стоит ныне дом ведьмы... Алина жаждала её. До безумия. До вечности. Это и заставило удариться в колдовство: эликсиры, заклятия, вызовы, эксперименты - всё это мельтешило в памяти, во сне девушки. Но за годы практики она поняла одно - то, что мертво, не возродить. На это попросту не хватит сил, энергии, и даже отдав собственную жизнь, невозможно вернуть упокоенного. И так с годами образ аловолосой выветрился из памяти Алины... До недавнего времени. Они смотрели друг другу глаза, и Загитова слышала стоны, мольбы, плачь, шепот и тысячи, тысячи других звуков. Незнакомка хотела, желала быть с ней, оберегать её, защитить от какой-то большой беды, что надвигается на ведьму. Сердце трепетало, на девушку впервые за долгое время надвинулся страх. Она не хотела оставить беззащитного духа здесь одного... - Я вернусь, Женя!..- стоило только начать предложение, как звуки исчезли, а имя, которого Алина никогда не знала, скользнуло на язык само. Женя... Женя. Девушка проснулась в сухой постели, хотя знала, что ночью та промокла насквозь от пота. В голове было лишь имя - цель - и никаких не нужных мыслей. - Загитова, Загитова, Загитова... Зайдя в таверну, Алина привычно слышит опасливые перешептывания и ловит на себе настороженные взгляды посетителей. Ей определённо это нравится: страх, доведённый до восхищения. Однако сейчас не время для этого, и ведьма подавляет самодовольную улыбку. Она садится за дальний столик, на котором тут же материализуется деревянная кружка эля. Через несколько минут к ней подсаживается старый знакомый - шаман-путник, давно потерявший свою родину и исходивший мир вокруг раза два не меньше. Они были мало знакомы, однако безошибочно понимали, когда нужны друг другу. Иногда давали советы, иногда обменивались, торговались, делились рецептами... Бывало, что даже без слов понимали друг друга и могли часами беседовать, не произнося ни звука. - И что же тебе на этот раз нужно? - черноокий шаман приподнимает бровь. Он уже знает ответ, но соблюсти приличия всё же стоит. - Пара колб, несколько трав, свечи... Сам знаешь - всё, чтобы словить и удержать духа. Их взгляды пересекаются, оба холодные, расчётливые, но не без искры огня. Мужчине интересно, чем же закончится ловушка судьбы, в которую загнало Алину, а девушке безумно хочется начать ритуал. Ей не терпится, её жжёт изнутри. Кажется, будто от их переглядок за столом стало темнее, чем во всей таверне, а звуки утихли, стали глуше, отдалились... - Хорошо, я достану всё, - он сдержанно улыбается, отводя глаза. - Спасибо, Юзу, - Алина обнажает белоснежные зубы в безумно счастливой улыбке. - Я буду ещё несколько дней неподалёку отсюда, если что-то понадобится... - Как будто бы ты когда-либо не приходил на зов, - саркастично отмахивается девушка. Вдох, выдох, мурашки по коже. Всё необходимые предметы давно разложены в идеальном порядке, будто смотря на Алину, хотя в самом деле происходит обратное. Какое-то оцепенение бегает по коже, заставляя мелко подрагивать. В комнате холодно, как и всегда, но сегодня этот холод непривычный, потусторонний, кладбищенский... Вечно молодая ведьма, в силах которой, казалось бы, даже власть над временем, не может сделать последний шаг. Да, план был отработан тысячу раз; тренировки, начертания кругов, зелья - всё было сделано заранее, доведено до автоматизма, до привычки. Однако... Однако она боится, до безумия боится взяться за кисть и начать ритуал. И в её руках всё: умения, знания, желание, жажда... Надо только сделать первый шаг и... Алина берёт в руку инструмент - по телу пробегает судорога, что-то вдруг ломается внутри. "Дыши, дыши, всё нормально,"- убеждает себя ведьма. Она становится на колени, чувствуя приступ тошноты, и начинает чертить. В глазах темнеет, а голова гудит, как при резкой смене погоды, но рука девушки не останавливается и даже выводит линии будто чуть-чуть точнее, чётче. Алина встаёт, глубоко вдыхает, шаг за шагом она продолжает ритуал: свечи, кровь, нагота, отвары, чёткое дыхание, выдох за вдохом, выдох и... безумное волнение. Это уже совсем не страх, нет-нет, её захватывает приятная дрожь, эйфория, желание продолжать. Такое чувство уже знакомо ведьме, давно знакомо, хотя в этот раз к нему примешивается нечто необъяснимое и не самое приятное... Кто-то овладевает ей?.. "Бред!- она резко взмахивает рукой, рассеивая смесь трав по вычерченным на полу линиям.- Чушь!" И с этим отрицанием по телу девушки разливается всё большая и большая сила: да-да, она готова, она всё может, всё в её руках! Гортанный, с нарастающей истерикой смех прокатывается по лачуге, острову, его берегам, горам, по всему небу. Превосходство. Подчинение. Призрак. Тонкий силуэт, разглядеть который невозможно без должного желания. А Алина ох уж как желает... - Привет, Алина...- голос мелодичный, добрый, проникающий в душу и заполняющий её теплом и светом, однако в нём чувствуется слабость, незащищённость. - Женя! - впервые за вечер дыхание ведьмы срывается, становится хаотичным; она резким движением хватает колбу и, не думая, заточает блуждающую душу. Свечи гаснут, а в руках девушки остаётся тусклый синий огонёк. Она здесь. Она рядом. "Она у меня..."