Как хорошее вино

— Ну ведь не зря же говорят, что хорошее вино подобно красивой женщине! Не Хуайсан хитро посматривал на собутыльников, как будто нет ничего приятнее, чем подтолкнуть кого-то к опрометчивому поступку, а потом наблюдать, что получилось. Цзян Чэн видел этого хитреца насквозь! Уууу, злыдень, сидит тут, арахис он принёс. — Знаете что? Просто пейте, и идите уже отсюда на поиски красивых женщин. — Если взять с собой вина, то почему нет? — Вэй Ин любовно заглядывал в чарку, и это снова бесило. Вот почему так? Почему вино делает Вэй Ина любимцем женщин… хотя ему и вина не надо. Почему Не Хуайсан становится только хитрее? И почему только у него просыпается какой-то дополнительный запас раздражительности? Цзян Чэн выпил ещё, но выпил так, что тут же вызвал недовольство главного зачинщика пирушки. Вэй Ин явно считал, что это вино стоит пить если не с большим почтением, то по крайней мере без такого возмутительного пренебрежения. — Как Гу Су Лань тебя терпит? — Я-то что, а кто вытерпит тебя с твоими стандартами? Попытка уязвить тут же провалилась. Он никогда не мог перетрындеть Вэй Ина. Вот у кого язык без костей, так это у него. И ведь ничего у него не треснет — подавайте всё сразу, и вина, и красивых женщин, и одновременно. Поди ещё и кровать пошире потребует, даже не покраснев! — Вэй-сюн, ты о чём? — Не Хуайсан тут же влажно заблестел глазами, придвинулся ближе. — Вэй Усянь, только попробуй! — Об идеальной девушке, конечно! Она должна быть ласковая и добрая, трудолюбивая и бережливая, — Вэй Ин тут же кинулся наутёк, прекрасно зная, что сейчас получит трёпку, — а ещё чтобы из порядочной семьи! — Я тебя сейчас прибью, замолчи! — Цзян Чэн сорвался с места. — Да я только начал! И чтобы не кричала, потому что одного непрерывно орущего психа в семье более чем достаточно! — Стоять, я сказал! — это было уже не смешно, хотя эти два идиота как раз хохотали, как ненормальные. — Вэй Усянь! — Чтобы не особо учила жизни, и ещё чтобы не сорила деньгами! Ай, Цзян-сюн, больно! — Вэй Ин давился смехом, отбиваясь. — У тебя никогда не будет такой девушки, что ты можешь ей предложить? — Ну погоди, Вэй-сюн, — Не Хуайсан честно пытался не дать его убить, хотя сам чуть не падал от смеха и пыхтел, пытаясь его оттащить. — Наш Цзян Чэн из хорошей семьи, наследник уважаемого клана. Он сильный… красивый… — Не смей мне льстить! — Не за горло, не за горло! — Вэй Ин ткнул его пальцами под рёбра. — У тебя нет главного, а значит, такой идеальной девушке ты не подойдёшь? — Наоборот, у меня есть кое-что лишнее, — прорычал Цзян Чэн, очень стараясь не удушить его. — Это ты! Заноза в заднице! — Ну вообще-то Вэй-сюн тоже красивый, сильный такой… умный! И умеет красиво говорить! — Девушку целовать надо! Ласкать! А ты умеешь только орать! — Вэй Ин снова захохотал и засучил ногами, пытаясь спихнуть с себя навалившееся тело. — Я умею! — запальчиво рявкнул Цзян Чэн и почувствовал, что лицо заливает краской смущения. — Шицзе в щёчку! — парировал Вэй Ин. — Ну хорошо, если умеешь — давай! Докажи! И подставил губы, бесстыдник. Только глаза хитро блестели, ещё хитрее, чем у Не Хуайсана. — Слушай, да иди ты! — послать послал, но с места не двинулся. Устал! Может человек устать? После вина, да пока поймал этого гада! — Не Хуайсан? — Что? Цзян Чэн повёл плечами. Ухо щекотала длинная прядь волос, причём не своих, а вопросы Не Хуайсан задавал прямо на ухо, при этом навалившись на спину. — Это твои руки у меня на заднице? — Ой, это твоя?! Вэй Ин хохотал в голос, не в силах сдержаться. Почему он постоянно зубоскалит?! — А чью задницу ты надеялся найти в такой позе? — Цзян-сюн, ты жестокий, — Не Хуайсан снова включил тягучий голос, как будто на самом деле обиделся, но руки убрал. Весьма условно убрал, только при этом ещё сильнее навалился на спину, а руки свесил вниз и беззаботно пытался пощекотать Вэй Ина, — а я вот не умею целоваться. Но я ещё так молод. У меня всё впереди. — Цзян Чэн, я всё ещё жду, — напомнил о себе Вэй Ин. — Давай, целуй. Или ты трепло бесполезное, и такой идеальной девушке рядом с тобой точно нечего делать! Кстати, убери руки с моей шеи. Если ты будешь душить девушку во время поцелуя, о тебе пойдёт слава извращенца и душегуба, а это не пойдёт на пользу клану. — Дайте посмотреть, — Не Хуайсан неловко слез со спины Цзян Чэна и устроился рядом. — Бесстыдник, — укорил его Вэй Ин, а у самого глаза смеялись. Это же видно! Он даже не пытается притворяться! — Я не бесстыдник, а молодой любознательный мужчина. Очень молодой. Как я научусь, если мне не покажут? Ну же, Цзян-сюн, ты сказал, что умеешь! — Давай, — подначивал Вэй Ин. — А я тебе после этого открою тайну. Цзян Чэн только фыркнул, но руки с его шеи убрал, вместо этого пригвоздив к кровати за плечи. Негодник только забубнил что-то о синяках и нежных девичьих плечах. И угораздило же его ляпнуть, что умеет целоваться! Язык сам что-то брякнул, а ему теперь отдуваться. Но пасовать как-то стыдно. Цзян Чэн аккуратно прижался губами к его губам и отпрянул. Вэй Ин с минуту смотрел на него круглыми глазами, потом хмыкнул и сообщил: — Две тайны. Убедил. Тайна первая — я тоже не умею целоваться. Тайна вторая — Цзян Чэн, ты балабол. Я хоть и не умею, но уверен, что настоящий поцелуй не имеет ничего общего с вот этим вот, что ты сейчас показал. Так пятку целуют, если босиком занозу поймают. — Потому что ты заноза и есть, — Цзян Чэн с досадой отпустил его и сел. Не Хуайсан тут же прилип к его плечу и принялся вздыхать на разные лады, при этом не забывая наполнить чарки и каждому подсунуть под руку. — Вэй-сюн, ну если ты уверен, что настоящий поцелуй не такой, то какой же он должен быть? — Он должен быть… как это вино, — Вэй Ин преувеличенно страстно прижался губами к краю чарки, медленно вытянул вино, потом подумал и даже слизнул последние капли. — Нежный, но крепкий, сладкий, но не приторный. Чтобы хотелось ещё. А после тебя, Цзян-сюн, мне не продолжать хочется, а спрашивать, не заболел ли ты. — Какой ты поэтичный, Вэй-сюн, — Не Хуайсан попытался выпить так же и чуть не облился, вино потекло по подбородку, он с досадой поставил чарку. — А я так и буду шарахаться. — Погоди, не вытирай. У меня есть идея. Не-сюн, ты — чарка! Сейчас всё получится. Цзян Чэн только охнуть успел, а Вэй Ин уже придумал очередную каверзу. Оставалось только наблюдать, как Не Хуайсан набирает в рот вино, а Вэй Ин раздаёт указания, как держать голову, и ни в коем случае не глотать вино самому. Чарка же не пьёт сама, верно? А что ещё хуже, так это то, что они так и сидели. Один слева, другой справа, опирались на его колени и не собирались отпускать. — Вот смотри, Цзян-сюн, — Вэй Ин заговорщицки подмигнул ему. — Я беру чарку, как всегда. Его пальцы скользнули по щеке Не Хуайсана, погладили скулу, спустились на подбородок. — И подношу её к губам. Ну уж пить-то мы умеем, верно? А чарка не брыкается, как необъезженная лошадь — Не-сюн, не брыкайся! — а аккуратно и нежно приоткрывает губы и позволяет себя выпить. Он аккуратно прильнул губами к еле дрогнувшим губам Не Хуайсана, сделал глоток. Прямо перед глазами! Цзян Чэн сам судорожно сглотнул сухим горлом. Это выглядело настоящим поцелуем. Впору с подозрением смотреть за всеми, кто пьёт — это что, вот так и выглядит?! В следующий же миг Не Хуайсан фыркнул и забрызгал остатками вина обоих. — Я не понял, так мне что, вообще глотать нельзя?! Вэй Ин снова смеялся, вытирая с лица брызги. — Я всё понял. Мне сразу захотелось выпить ещё, это значит, что мы на верном пути. Цзян Чэн, давай! Выбирай чарку и учись пить. — Я не буду тебя целовать, гнусный ты мошенник, — вызверился Цзян Чэн и попытался выпить без всех этих извращений, но Вэй Ин забрал у него вино. — Ну тогда целуй меня, я уже опытная чарка и второй раз не фыркну. Только вот что, следующий я пью, и справедливости ради, я сначала выпью из одной чарки, а потом из другой, идёт? Не Хуайсан азартно потёр руки, набрал в рот вина и чуть ли не на колени к нему залез. Цзян Чэн только зубами скрипнул, а Вэй Ин принялся подсказывать. — Не делай такое зверское лицо, ты напугаешь девушку. Не-сюн, перестань хихикать. Ты не девушка. Не в смысле, что ты непорядочная девица, а ты вообще не девица. Всё, всё, собрались! Рука нежнее, просто почувствуй. Кстати, Не-сюн, у тебя такая нежная кожа. — Заткнись уже, а? — Цзян Чэн закатил глаза и шумно вздохнул. — Ты не устаёшь столько говорить?! — Нет, — Вэй Ин с готовностью подтолкнул его в затылок, чтобы он быстрее переходил к благородному умению целоваться. — Но я устал тебя слушать, сделай милость, закрой рот, — он прижался к губам Не Хуайсана с таким отчаянием, с каким утопающий хватается за брошенную верёвку. Почувствовал, как тонкая рука слабо похлопывает его по плечу и снизил напор. Это действительно было больше похоже на поцелуй, согретое во рту вино показалось ароматнее, а губы Не Хуайсана оказались мягкими и такими свежими. — Очень похоже, — прошептал Вэй Ин. — Теперь я, теперь я! — Не Хуайсан азартно вручил ему чарку. — Вэй-сюн, побудь моей девушкой! Я не хочу целоваться с чаркой, это унизительно. — Твоей воображаемой девушкой. Хорошо-хорошо! Он, посмеиваясь, набрал полный рот вина. Что за мерзавцы, снова навалились на его колени, и это может стать ещё более неловким, чем уже есть! А выпивший Не Хуайсан неожиданно умеет побыть подозрительно зрелым. То ли он быстро учится — что б он так премудрости заклинательские учил, как наловчился пить из чужого рта, да ещё и языком собирать капли. — Не ревнуй, — Не Хуайсан смеялся, протягивая ему чарку. — Твоя очередь. Я должен научиться. Цзян Чэн хотел отказаться. А что? Каждому досталось по одному удачному поцелую, можно сказать, что тренировка прошла успешно. Но если по-честному, то самым зацелованным оказался Не Хуайсан, а это не честно. Так что пришлось добросовестно набрать в рот вино и подставить губы. — Не делай круглые глаза, в поцелуе это выглядит страшно, ты же ему прямо в глаз таращишься своим блюдцем, — Вэй Ин как всегда не мог посидеть молча. — У тебя челюсти судорожно сжаты, ты слишком строгая девушка. И орёшь постоянно. Ты даже сейчас орёшь, хотя у тебя рот занят. Цзян Чэн проглотил оставшееся во рту вино, сгрёб хихикающего Вэй Ина за грудки и тряхнул пару раз. — Опять душить будешь? — Нет. Просто подсчитал. Чтобы каждому досталось поровну, мне нужно тебя ещё поцеловать. — Согласен, — Вэй Ин ехидно улыбнулся. — А после этого ты поишь меня вином из своих губ, и мы все такие честные и внезапно опытные… нет, не расходимся, а пьём дальше, потому что у меня, кажется, есть ещё пара кувшинов! — Не трать вино попусту. Ты же не будешь просить девушку каждый раз набирать в рот вина? Спьяну потом брякнешь «чарочка моя», и прослывёшь пьяницей и грубияном, — Цзян Чэн снова тряхнул его как следует, и ещё раз поцеловал, но на этот раз действительно старался, воображая, что пьёт вино, просто чарка почему-то брыкается и пытается что-то сказать прямо в рот. — Цзян-сюн, а ты уверен, что при поцелуе нужно засовывать в рот девушке язык? — Не Хуайсан едва ли не носом залез в их поцелуй, рассматривал их соединённые губы круглыми глазами, и даже попытался пальцем потыкать. — Не уверен, — он еле отдышался, и без затей выпил залпом из самой прозаической в мире посуды — из обычной чарки, не живой. — И как тебе это в голову пришло? Цзян Чэн, ты развратник оказывается?! — Вэй Ин картинно запахнул одежды плотнее. — Ужас! Стоп, теперь я. И сам навязал ему поцелуй, дерзко толкнулся языком в рот, чувствительно прикусил за губу, снова целовал, умудрившись нанизать в один поцелуй чуть ли не дюжину самых разных — нежных, чувственных, смелых и даже развязных. — Мне нужно выпить ещё, — выдохнул Вэй Ин, прервавшись, и снова накрыл его рот губами. — Стоп! Я чувствую, что мне что-то недоговаривают! — Не Хуайсан нагло влез между ними. — Меня низвели до столовой посуды, требую пересмотра процедуры! — Вэй Усянь, — прорычал Цзян Чэн, пытаясь одновременно оттолкнуть его от себя и снова завалить, чтобы додушить до конца. — Что ты себе позволяешь?! — Всего лишь хочу тебя превзойти в искусстве поцелуя! Не грешно пытаться стать лучшим! Не Хуайсан прервал эту едва вспыхнувшую ссору, подставил губы и требовал прекратить препираться и переходить к практике. Цзян Чэн понял, что он слишком много выпил, когда в десятый раз обнаружил себя судорожно и жадно целующим чьи-то податливые губы. — Нет, я тебя всё-таки убью, — он снова схватил Вэй Ина за горло, а Не Хуайсан снова попытался его оттащить, и тут распахнулась дверь. На шокированное лицо Лань Чжаня стоило посмотреть. Это если он так выглядит, можно представить, как они втроём сейчас смотрятся, да ещё в такой позе! Не Хуайсана как ветром сдуло, он сел на краешке кровати и развернул веер, скрывая яркие красные губы. Цзян Чэн сам шарахнулся, уселся на кровати с самым невинным видом, который только мог представить, и уставился на Вэй Ина. Это было самым шокирующим открытием вечера, потому что зацелованный и разгорячённый Вэй Ин смотрел на Лань Чжаня, как на чарку. На чарку, из которой он ещё не пил, но это всего лишь вопрос времени. И едва он махнул рукой, как Цзян Чэн сорвался с места, и утащил с собой Не Хуайсана. Что там было между этими двоими? Он не хотел знать. С другой стороны, что может случиться, это же второй Нефрит клана Гу Су Лань. Скорее всего, он просто вынудит Вэй Ина раскаяться, и завтра с утра придётся расхлёбывать последствия пирушки. Наверняка будут нудно читать правила и требовать хором повторять. Или переписывать опять, или что-то ещё такое же длинное и занудное. — Я спать хочу, — Не Хуайсан бормотал где-то рядом, и пока Цзян Чэн не передал его с рук на руки Мэн Яо, всё вис на плече и сокрушался, что какие чарки все разные, и поэтому пить из них — это совсем разные вещи. А ещё нельзя путать чарки, а лучше свою чарку никому не отдавать, иначе это нечестно по отношению к чарке. Вместо длинного и занудного пришлось выдержать пятьдесят ударов ферулой. Цзян Чэн считал, что это слишком, но если учесть, что Вэй Ину и Лань Чжаню досталось по триста ударов, то и жаловаться он не стал. Не Хуайсану пришлось труднее всего, он хотя и пытался сдерживаться, но всё равно вскрикивал, а потом, едва удалось встать и уйти, отвернулся и попытался сбежать. — Постой. Не-сюн, ты сам не свой, что с тобой? — Цзян Чэн догнал его и развернул к себе лицом. — Мы едва парой слов успели перекинуться, когда пошли получать своё наказание, ты какой-то сам не свой! Он прикусил язык, пытаясь вспомнить, действительно ли он так сильно кусал вчера его губы, или это Вэй Усянь распоясался. Не Хуайсан прятал глаза, подозрительно блестящие слезами, быстро прикрыл лицо веером и нервно зашептал: — Всё в порядке. Иди, ты нужен Вэй Ину, ему досталось, — и спасся бегством. Цзян Чэну осталось только растерянно смотреть ему вслед, но Не Хуайсан был прав. Вэй Ина пришлось нести на спине, хотя по этой спине он получил пятьдесят ударов. Первый господин Лань любезно подсказал способ облегчить страдания наказанного, и этот прохвост чуть ли не вприпрыжку помчался отмокать в источнике. Только что умирал и ныл, чтобы его несли на спине, а помчался, будто его пёрышком погладили. — А что же вы, молодой господин Цзян, — Лань Сичэнь так и не ушёл, хотя успел свернуть на боковую дорожку. — Вам ведь досталось полсотни ударов. Вы тоже можете воспользоваться целительной силой источника, как и молодой господин Не. Где он, кстати? — Он… я благодарен за заботу… спасибо. Цзян Чэн не мог двинуться с места. Лань Сичэнь что-то ещё говорил, а его словно парализовало — стоял на месте и в голове невнятный шум, будто по сухому осеннему камышу медленно плывёт старая лодка. Он покорно куда-то шёл, безвольно поднимал руки, позволяя снять с себя одежду и обнажить спину. По спине прошлась мягкая влажная ткань с сильным запахом травяного настоя, от тонких пальцев Лань Сичэня исходило успокаивающее тепло. Он снова что-то спрашивал, обеспокоенно глядя в глаза, Цзян Чэн кивнул невпопад, подался вперёд и прижался к его губам поцелуем. Восторженный страх дёрнул где-то под сердцем, когда губы Лань Сичэня шевельнулись, дрогнули, размыкаясь на миг, а потом произошло что-то странное. Его просто взяли за плечи и усадили в чинную позу, аккуратно и неторопливо одевая обратно. Длинные ловкие пальцы поправляли все складки на одеждах, затянули пояс, поправили его волосы. — Вам легче? Что я наделал? Цзян Чэн только согнулся в поклоне, не в силах поднять на него глаза. Что на него нашло?! — Будем считать, что всему виной винные пары и шок от полученного наказания? — в миролюбивом голосе Лань Сичэня явно пряталась улыбка. — Будем, — деревянно ответил Цзян Чэн, с трудом выговорил слова извинения. Он не помнил, как дошёл до выделенных им покоев, и упал на кровать лицом вниз, даже не попытавшись раздеться. Ему, конечно, всё равно пришлось вставать, потому что этот неугомонный Вэй Ин умудрился потеряться и вместе с собой куда-то потерять Лань Чжаня. Счастье, что их удалось найти, но при этом всё равно ничего не понятно. Спустя несколько дней они снова собрались втроём и снова пили, но на этот раз пили чай. — Ну что? — спросил Вэй Ин. — Что? — Цзян Чэн напрягся, предчувствуя тему вопроса, и не ошибся. — Поцелуй. Вы уже проверили на красивых девушках? — А ты сам-то? — Цзян Чэн ловко отбил вопрос. — Спрашивать все мастаки, ты сперва сам попробуй ответить! — Я? Ого, да я мастер! За это, конечно, спасибо вам обоим, иначе я просто опозорился бы! — Вэй-сюн, — Не Хуайсан оживился. — Она красивая? — Не то слово. Вообще не то слово! Красивая — это слишком слабо сказано. И вообще немного неправильно звучит, в общем — спасибо Цзян Чэн, Не Хуайсан. Ваши старания не прошли даром. Так, Цзян-сюн, ты? — Что я, — он снова покраснел, это прямо чувствовалось. Даже уши запылали, и он опустил глаза. — Ооо, я вижу, — Не Хуайсан погрозил ему пальцем. — И что, и что? Идеал? — В точности по описанию, — сердито буркнул Цзян Чэн, понимая, что почти не врёт. Никто никогда не слышал, чтобы Лань Сичэнь кричал, просто повышал голос или кого-то занудно поучал. Он из хорошей семьи, добрый, трудолюбивый и не расточительный… небеса, это же нужно было сделать такую глупость? Невероятно, как первый господин Лань нашёл в себе столько душевных сил и великодушия, чтобы просто не размазать наглеца по полу. — А ты сам-то, любопытник? — Вэй Ин ткнул локтем под бок Не Хуайсана. — Кстати да, у тебя в то утро были искусаны губы, а я точно помню, что я тебя не кусал! Вэй Ин, ты его кусал? — Я?! Да никогда, я благородный юноша из благородного клана. Не-сюн?! — Я не помню, — с досадой прошептал Не Хуайсан, пряча резко побледневшее лицо. — Я точно помню, что не пошёл бы целовать… ну, в общем, я ещё жить хочу, эту особу целовать можно, только если… а впрочем, я даже не могу себе представить. — Наша восхитительная чарка влюблена! — Вэй Ин торжествующе выпил чаю. — Кто она?! — Какая разница? Важно, что я ничего не сделал, да эта особа и не здесь. — Но кто искусал тебя так страстно? — Цзян Чэн успел взять себя в руки, и уже собирался дальше подшутить, но Не Хуайсан только согнулся, прячась за веером. — Я не помню. И в его голосе плескалось море такой откровенной лжи, что Вэй Ин приложил указательный палец к губам и помотал головой — не спрашивай. Цзян Чэн только кивнул, и судорожно вцепился в чайник, наполняя чашку Не Хуайсана. — А что говорит Мэн Яо? — спросил он и тут же всё понял. Так резко дёрнулись плечи, а голова опустилась ниже. Но Не Хуайсан только поднял голову и заблестел глазами, как будто это не он сейчас бледный и подавленный собирал последние крохи самообладания. — Боюсь, что он ничего не скажет. Наверняка я спьяну на него напал, окрылённый вашими похвалами. Нужно перед ним извиниться. Да, определённо. — У меня остался ещё кувшин вина, — сдался Вэй Ин. — Я в тот раз успел припрятать, прежде чем всё началось. Напиться мы не напьёмся, но подсластить события явно стоит. Все трое машинально допили чай и подставили чашки под горлышко кувшина. В конце концов, это на самом деле хорошее вино. В меру сладкое, в меру крепкое. Цзян Чэн выпил, понимая, что с красивыми женщинами точно не станет сравнивать этот напиток. Поздно.