И умерли они в один день

Однажды, одним тёмным вечером, она связала его руки, забрала девственность, покорила сексуальностью, открыла все тайны и украла сердце. Одной и не такой уж тёмной ночью она издевалась над ним, как последняя сволочь, и ему нравилась эта боль. Она изуродовала его понимание и помутнила рассудок на столько сильно, что он возбуждается лишь при одном её касании. Его чёрные глаза начинают бегать по сторонам лишь при одном её намёке на близость, а руки дрожать, когда она смотрит на него. Теперь он уже не тот кем был раньше. А раньше всё могло сложиться иначе. Очередной закат подходит к концу. Солнце медленно заканчивает свой путь по видимому жителям Топких Болот небосводу, окрашивая его уже не в оранжево-розывые тона, а в фиолетовые, которых постепенно поглащают чёрные. Чёрные, как её одежды, которые она безрассудно кидает ему в лицо каждую ночь. И вот Малефисента, по праву названная Владычецой тьмы, идёт к злосчастному месту их уединения, не изменяя отчуждённого выражения лица и статную походку, а за ней на ватных ногах плётся Диаваль. Он знает, что сейчас будет, он хочет, он желает, он жаждет этого каждой клеточкой измученного организма. Неожиданно она останавливается и поворачивается к нему. — Госпожа? — выдавливает ворон. — Я хочу здесь, — томно произносит она. Фея подходит к нему вплотную, но не касается. — А ещё я хочу, — говорит ему прямо в губы, обжигая дыханием, — крови… — Как пожелаете… — Да… Она закрывается руками в его волосы, впиваясь клыками в его шею, оставляя красную полосу до ключицы, из которой тут же четёт кровь. Бескрылая фея снимает с него рубашку, следя как крупная алая капля течёт по его торсу. Мужчина вздрагивает, как только она начинает стягивать с него штаны, чтобы узнать куда держит путь красная жидкость. Женщина, как всегда, не обращает внимание на его вставший член и продолжает пялится на, видимо, свою новую подругу. Он пытается пересилить себя, но не выдерживает. Малефисента почти сразу замечает его руку, которая пытается без её разрешения предпринять какие-то действия, явно не входившее в её планы. Она поднимает на него полный наигранной злости взгляд и неспешно встаёт с колен, невесомо касаясь языком одного из его рёбер, но лишь от этого у него начинает кружится голова. — Как ты посмел? — ему на ухо говорит она, начав царапать его спину, вонзая длинные ногти ему под кожу. Он издаёт сдавленный стон, в то время как волшебница прожигает его взглядом, а на её лице расползается торжествующая улыбка. — О, я не расслышала, дорогой, — она магией связала ему руки. — И-и-извинит-те, — лишь сумел произнести он, до того как был уложен на холодную землю. — Оу, мне недостаточно твоего «извините», — протянула рогатая, садясь на него где-то в районе паха. Женщина чувствует, как его разгорячённая плоть упирается в её ягодицы, и начинает ерзать. — Что ты молчишь? — она наклоняется к его губам, царапая бока. Ей всё равно, что её пальцы уже все в крови, и что он так прерывисто дышит. — Раз так, то… Отпрянув от его лица, она принимается аккуратно расстёгивать своё платье, достаёт из-под него необычно изогнутый ножик. Ещё немного и ему бы открылся вид на её прекрасные груди и вставшие от трения ткани соски, но Малефисента останавливается, хищно смотря ему в глаза, прожигая насквозь. Это последняя капля, думает он, но тут же чувствует холодное лезвие на своей коже. — Что бы мне сегодня сделать с тобой, непослушная птица? — растягивает она. — Может пройтись ножом по рёбрам… О, а может по ступне… Быть может вскрыть тебе вены или выпотрошить внутренности… О, да, такого я ещё не делала… — Смилуйтесь, — вырвалось из него. — Что? — она удивлённо заглянула ему в глаза, но потом, рассмеявшись, продолжила. — Да что ты говоришь… Неожиданно Диаваль перестал трястись, и его возбуждение сменилось страхом. — Я не хочу умирать, — к нему впервые за несколько лет вернулся разум. — О, да, Диаваль, хочешь… Мы все хотим… И я хочу… — её интонация сильно поменялась, но не в лучшую сторону. — Да ты в конец спятила! — он оттолкнул её, но фея тут же вернулась в прежнее положение, но теперь нож был направлен прямо ему в сердце. — Это что значит… Моё заклятие потеряло силу? Но такого быть не может! — её рука тряслась будто в судороге. — Заклятие?! — А ну молчи! В её глазах всё сильнее разгорался сумасшедший огонь, который уже поздно тушить. — Теперь я всё понял! Ты слетела с катушек ещё тогда, десять лет назад! — Молчи! — она затряслась всем телом. — Я знаю тебя настоящую! — Я сейчас настоящая! — Нет, ты сумашешедшая копия себя! — Заткнись! Он взял её за свободную руку, переплетя пальцы. — Ты не такая, я знаю! — Ты ничего обо мне не знаешь! — Знаю, я знаю тебя с самого детства! Тишина. — Детства?.. — Да, я видел твои крылья, видел твою влюблённость, видел предательство, видел слёзы на твоём лице, я… — Видел?.. Тряска завершилась, но она продолжала слегка дрожать. Она замерла, обмякнув, в глазах потух огонь, а из руку выпал нож, звонко ударившись о камень. — После всего что ты сделала, я продолжаю любить тебя, ведь в моей памяти ты на всегда останешься той… — Останусь?.. — Просто доверься мне, — он сел, заключив её в объятья. Теперь Диаваль не боялся. Тут женщина закричала, и закричала так громко, на сколько ей позволял организм. Она начала плакать, нет реветь. Из её глаз слёзы лились ручьями, и она продолжала кричать, сорвав голос. Позже в лесу были слышны лишь всхлипывания и огромное количество извинений хриплым голосом. А потом и вовсе всё прекратилось. Она уснула на его плече. Мужчина пообещал себе, что заново выходит её, поможет изменится. Он сердечно надеялся, что всё получится, но на утро он был уже мёртв. Малефисента вскрыла вену на его шее и долго наблюдала, как кровь фонтаном вытекает из него. Но вдруг проблеск сознания вернулся к ней, и она в ужасе упала на землю, шарахаясь и разрывая себе локти в кровь. Да, всё совсем херово. Она снова схватила нож, но теперь прикончила себя, изрезав вены на руках. Их бездыханные тела освящет солнце нового дня, их кровь пропитала землю под ними, и ни одно живое существо не притронеться к ним. … Вот и сказочке конец.