Я сам выбираю свою судьбу

«Уважаемый Том М. Риддл. Как доверенный мистера Эвана Джеймса, обязан Вам сообщить, что вы являетесь его наследником. Вы унаследовали его хранилище и все недвижимое имущество. Поскольку бывали случаи убийств ради наследства, Гринготтс проведет расследование смерти мистера Джеймса. Если выяснится, что его смерть была насильственной и к ней причастны Вы, мистер Риддл, то Гринготтс примет меры по удержанию средств, представляющих наследство. Если ваша вина будет доказана, всё наследуемое имущество перейдет к ближайшим родственникам. Если их нет и в завещании не указаны иные наследники, все имущество перейдёт во владение банка. Пусть ваше хранилище будет полно золота. Рагнок. Доверенный мистера Джеймса». Волдеморт смотрел на письмо, решая, шутка ли это. Но разве кто-то рискнул бы так подшутить над ним? Да и пергамент Гринготса подделать было не возможно, ведь Гоблины изготавливали его сами. Никто больше не посмел бы использовать то отвратительное маггловское имя. После того, как он узнал чьё имя ему дали при рождении, Волдеморт отрекся от него, взяв себе то, которое ему дал любовник. Это был ещё один способ почтить его память. Дамблдор и мелкий Поттер были единственными, кто знал, как его звали когда-то. Волдеморт даже думал, что на данный момент из них двоих остался только один, но мальчишка, оказывается, был не так уж мёртв, как все считали. Внезапно его колени подогнулись, и он, заваливаясь, осел на кровать, не заботясь о том, что разбудил тем самым Нагини. Змея сердито зашипела, прежде чем снова улеглась спать. Волдеморт проигнорировал её, пытаясь разобраться в хаотично меняющихся мыслях, что буквально разрывали его голову. Он знал, что у Эвана были дружеские отношения с одним из гоблинов. Это была единственная причина почему он не нападал на банк даже после того, как был превращен в бестелесное существо. Если память ему не изменяла, то тем гоблином, с которым работал Эван, был именно Рагнок. Он никогда не встречался с гоблином лично, но слышал, как они частенько разговаривали с Эваном по каминной связи. Волдеморт вновь посмотрел на пергамент. Если всё это время он являлся наследником Эвана, то почему с ним не связались раньше? Гринготтс не откладывал такие дела в долгий ящик, связываясь с наследниками сразу, как только они достигали совершеннолетия. Письмо должно было прийти ещё на его семнадцатилетие, а не спустя пятьдесят лет после смерти Эвана. Гринготтс не совершал таких ошибок. Мужчина сверлил письмо взглядом, не понимая. Что он там мог унаследовать, после его смерти? Проблема была в том, что Эван давно мертв. А Дамблдор был свидетелем его смерти. И хотя он не верил этому человеку, но был вынужден признать, что тот не лгал. Ведь Эван не пришёл за ним. Если допустить, что письмо было правдивым, значило ли это, что Эван всё это время был жив? Волдеморт нахмурился. Почему тогда его любимый не пришел за ним, если был жив? Этому могло послужить несколько причин. Эван мог пострадать в битве с Гриндевальдом. После, аппарировав в безопасное место, долгое время залечивал раны и выжидал. Но тогда возникали ещё большие вопросы. По какой причине он был вынужден покинуть Хогсмид? Его любовник должен был знать, что авроры уже в пути. Возможно, он боялся что его убьют до того, как придет помощь? Но тут возникала загвоздка: Эван не умел аппарировать. Парень так и не нашёл времени, чтобы этому научиться. И Волдеморт не знал ни одного проклятия, которое бы снималось так долго. Но что, если это было не вражеское проклятие, а зелье и он до сих пор не мог излечиться? Но это также не объясняло причин, почему Эван не выходил с ним на связь. Его любовник мог бы дать о себе знать. Элементарно о том, что был жив, пусть и не здоров. Осознавать, что Эван не доверял ему, оказалось неожиданно больно. Но он не сообщил о том, что был жив. Неужели для Эвана так мало значило всё, что у них было? Это всё, о чем мечтал Волдеморт с тех пор как узнал, что его возлюбленный мёртв. Волшебник гневно выругался, когда его прикроватный столик внезапно, оглушительно громко взорвался, разлетаясь в мелкие щепки. Следовало выдохнуть и немедленно взять себя в руки, прежде чем он смог бы разрушить весь дом. Вышло бы не очень хорошо, потеряй он всех своих последователей из-за несдержанности. Не всех из них можно было заменить кем-то другим. — Что-то случилось, хозяин? — Нагини, проснувшись от шума, подняла голову и посмотрела на него. Волдеморт заставил себя успокоиться, медленно гладя, ластящуюся под руку, змею по голове. — Похоже, мне придется отправить Пожирателей на охоту, — ответил ей хозяин, пока Нагини наклонила голову, наслаждаясь незатейливой лаской. Если бы она могла, то непременно замурлыкала бы. — И на кого они будут охотиться на этот раз? — спросила она, провожая поднявшегося с постели Волдеморта, взглядом. Остановившись возле двери, мужчина ухмыльнулся. — Эван не так уж мертв, как мы думали. Я заставлю пожирателей найти его. И как только он окажется здесь, я позабочусь о том, чтобы он больше никогда не покинул меня. — Ты имеешь ввиду нас, — поправила его Нагини, позволяя себе вольность. — Не только ты остался один после его смерти. Волдеморт, соглашаясь, кивнул и скрылся в ванной. Ему был необходим душ. Грандиозные планы всегда лучше строились им в воде. — Да. На этот раз я позабочусь о том, чтобы он не смог уйти, даже если для этого придется приковать его к кровати.

 — // — // — // -

Гарри вышел из душа и, взмахнув рукой, высушил волосы и испарил с кожи остатки влаги. Он всё ещё чувствовал себя грязным после утомительных пряток от Грейбека, но, кажется, сколько не мылься, лучше уже всё равно не станет. Если только не снять с себя кожу и не отрастить её заново. Гарри, к собственному равнодушию, был почти уверен, что если хорошенько поискать, то такие заклинания или зелья обязательно бы нашлись. Волшебник вздохнул. Или он мог просто попробовать внушить себе, что мытье избавило его от вони, и не важно, что там чувствовал и обонял нос. Одеваясь, он прошелся по маленькой комнате, которую арендовал, и сел на небольшой колченогий стул. Его одежда уже была чистой. Несмотря на то, что его могли найти Пожиратели, Волдеморт и ещё черт знает кто, охотившийся за его головой, Гарри продолжал оставаться в Лютном переулке. Здесь, по крайней мере, уж точно не было Дамблдора с его Орденом Жаренной Курицы. И главное, здешний контингент и думать не думал, что он ведёт себя странно. Здесь, чёрт возьми, если ты вдруг не ведёшь себя так, словно скрываешься, — вот что по-настоящему странно. Он подумывал о том, чтобы спрятаться в маггловском мире. Никто не решил бы искать его там. Но из «Ежедневного пророка» Гарри узнал, что Волдеморт часто нападает на магглов, а Дамблдор имел связи с магглорожденными. Риск, что его обнаружат и в Волшебном мире, был не меньше. Единственная разница заключалась в том, что реши он практиковать непростительные на людях, — никаких проблем не было бы. Гарри подошёл к столу, на котором оставил кусочек пергамента и старое затупившееся перо. У него оставалось несколько незаконченных дел. И будь он проклят, если уйдёт, не закончив их! Гарри взял перо и обмакнул его в чернила. Навестить Дурслей Сходить на могилы родителей Убить Дамблдора Гарри нахмурился, оглядывая три размашистых строчки. Кажется, не так уж и много, но убить Дамблдора будет нелегко. Ну, а остальное просто хотелось сделать. Проведенное с Томом время изменило его больше, чем он думал. Но Гарри не хотел, чтобы родственникам сошло с рук то, что они сделали с ним. Дурсли столкнутся с последствиями вреда сыну и крестнику Мародеров. И они никогда не узнают, что стало этому причиной. Он поставил Дамблдора последним в списке по одной простой причине. Гарри сомневался, что сможет уйти живым после убийства Дамблдора. Если это сделает не директор, то найдутся другие желающие отомстить. Даже если он сможет сбежать, на него объявят охоту обе стороны, и Гарри не был уверен, кто его достанет первым. Они или же болезнь. Возможно, он даже не поймёт, кто это будет. Ему было интересно, почему никто и никогда не ходил с ним на могилы родителей. Гарри хотел выразить им свое почтение и узнать, где они похоронены. Раньше он думал, что Ремус отведет его туда. Но возможно, для оборотня было слишком больно думать о смерти близких друзей. Гарри был бы невероятно счастлив, пусть даже сам Снейп предложил бы отвести его на могилы родителей. По правде говоря, он понятия не имел где их похоронили, но, кажется, он догадывался, как это выяснить. Он может и поспрашивать, если это будет необходимо. Гарри сомневался в том, что могилы родителей Мальчика-Который-Выжил будет сложно найти. Вздохнув, Гарри отбросил пергамент на стол и откинулся на спинку стула, запрокинув голову к потолку. Он не знал, как ему убить Дамблдора. Может, стоило просто довериться знаменитой Поттеровской удаче? Это работало раньше, почему не могло сработать сейчас? С другой стороны, было бы неплохо иметь хоть какой-нибудь план, прежде чем шагать навстречу опасностям. Будучи Эваном Джеймсом, он привык думать, прежде чем что-то делать, ну, большую часть времени. Удача вела его. Переведя взгляд в окно, Гарри задумался. Сколько времени у него осталось? Он хотел бы закончить всё до того, как умрет, чтобы упокоиться с миром. Кажется, что самое спокойное время в его жизни было тогда, когда он жил с Томом, как Эван Джеймс. Хотя даже тогда присутствовало в его жизни что-то такое, что не давало в полной мере насладиться дарованным покоем. Потянувшись до хруста позвонков, волшебник встал со стула и спрятал пергамент в карман. Кажется, пора было начинать. Обратившись, Гарри покинул комнату в облике Белезы, ловко выпрыгнув в окно. Он арендовал комнату до утра, но причин оставаться после принятия ванны не было. Он хотел успеть сделать как можно больше. Будучи котом, передвигаться по переулку так, как он хотел, он бы не смог. Теперь, когда он был чистым, абсолютно ничто не заставит людей держаться от него подальше. Он все ещё помнил те страдания, которые испытывал от общения с девушками Хогвартса. Ну, он хотя бы останется жив, хотя и сомневался в этом. Тома, который спас бы его, не было рядом. По крышам Гарри двигался быстро и легко. По пути ему попалось несколько котов, мимо которых он пронесся, не желая вступать в схватку. Судя по размерам, некоторые из них были потомками книззлов. Вскоре он без происшествий добрался до Косого Переулка. Спрыгнув, он приземлился на все четыре лапы. Кошки, и правда, в большинстве случаев приземлялись на лапы. Гарри потребовалось пара секунд, чтобы снова почувствовать свои пушистые конечности. С помощью продуманного заранее плана, он успешно избегал любопытных рук, пытающихся его потрогать. Было весело и чем-то напоминало «Охоту на Гарри», с тем различием, что его не стали бы бить в конце. И почему никому не пришло в голову, что он мог быть анимагом? Можно подумать, что это такая редкость. Возможно, люди бы просто сошли с ума, если бы постоянно думали о том, что животное рядом могло оказаться не просто животным. Гарри точно знал, что Рон до сих пор не осознал, что спал с мужиком почти три года. Ну, по крайней мере, так было на тот момент, когда они общались. В конце аллеи Гарри притормозил и подошел к пожилой паре, которая его не замечала. Он надеялся, что те, кто их увидят, решат, что он их питомец и не станут трогать. Гарри был рад, что наложил проклятие тишины на колокольчик на шее, иначе он бы привлекал ещё больше внимания. Когда пара подошла к камину, Гарри направился вслед за волшебником, идущим в мир магглов. Он уворачивался от чужих ног, следуя за волшебником. Гарри знал насколько чувствителен и хрупок его хвост, и боялся, что кто-нибудь на него наступит. С его удачливостью, хвост, скорее всего, будет сломан. Вскоре он вошел в маггловский мир. Когда дверь в Дырявый Котел закрылась, он перестал следовать за выбранным волшебником. Чем меньше времени он проводил рядом с магами, тем больше был шанс, что его не обнаружат. Он нашел небольшой переулок, в котором, спрятавшись от чужих глаз, принял человеческий облик. Гарри опустил взгляд на волочащиеся по земле полы мантии и нахмурился. Он не мог ходить среди магглов в такой одежде. Вчера, не вписавшись в обстановку, он привлек слишком много ненужного внимания. Сегодня, он хотел бы стать невидимкой. Чем меньше людей его заметят, тем лучше. Гарри махнул рукой и улыбнулся, когда старого покроя мантия превратилась в джинсы и зеленую рубашку. Он мог быть гриффиндорцем в душе, но зеленый оставался его любимым цветом. Да и Том говорил, что он ему идет, а Гарри знал своего любовника достаточно, чтобы доверять его словам. Одежда с непривычки казалась слишком тесной, но всё же это было лучше чем-то, что он носил в детстве. Вскоре Гарри пожалел, что переоделся в обычную одежду. Игнорировать обращённые на него взгляды парней и девушек становилось всё сложнее. Он нахмурился, гадая, что же значил этот свист за его спиной. Разве они не понимают, что это раздражает? Покачав головой, он решил не обращать на них внимание. Не то, чтобы он не хотел во всём этом разобраться, просто сейчас у него были дела поважнее. Ступая на менее людные улочки Гарри задумался, что же ему делать. У него не было маггловских денег, а значит вызвать такси или сесть на автобус вряд ли получится. Кстати, об автобусе. Гарри поднял руку в надежде, что это сработает. «Ночной Рыцарь» приезжал, когда зажигали палочки. Может получится его вызвать и, не имея палочки? Просто нужно было создать немного света. Указывая на небо, Гарри затаил дыхание. Кончик его указательного пальца слабо засветился, заставляя задуматься о том, сработает это или нет. Ну, он хотя бы попытался. Может, стоило попытаться наколдовать маггловских денег? Это, конечно, незаконно, но что мешало ему попробовать? То, что он планирует совершить — само по себе нарушение закона. Так что на такую мелочь можно было и вовсе закрыть глаза. Фиолетовый трехэтажный автобус, называемый «Ночным Рыцарем», появившись буквально из ниоткуда, остановился прямо перед ним. Гарри резко сунул руку в карман, будто бы убирая в него палочку. Не стоило афишировать невербальную магию. Возникнет много вопросов, и слухи быстро дойдут до того, с кем он не захочет встречаться. — Добро пожаловать в Ночной рыцарь, мы помогаем волшебникам и ведьмам со всего света. Меня зовут Эрни Прэнг, а Вас? — Эван Джеймс, — Гарри знал, что не стоило использовать это имя, но сомневался, что кто-то сможет понять, что Гарри Поттер и Эван Джеймс это один и тот же человек. Риск в чём-то оплошать будет меньше, используй он привычное для него имя. — Добро пожаловать, мистер Джеймс. Входите и скажите, куда Вам надо добраться. Гарри вошел в автобус и кивнул водителю.  — Тисовая улица, дом номер два. Нет, спасибо, думаю, я обойдусь без какао. — он передал деньги, сел в кресло и крепко взялся за поручень, вспоминая свою прошлую поездку. Летать по всему автобусу больше не хотелось. До Тисовой улицы они добрались быстро, скорее всего, благодаря стилю вождения Эрни. Ступив на твердую землю, он почувствовал облегчение, а автобус исчез, как только он вышел. Тисовая улица, как ни странно, совсем не изменилась. На самом деле, Гарри не мог вспомнить, менялась ли она хоть раз. Кто-то уезжал и на их место приезжал кто-то новый, но сама улица и дома на ней были неизменны. Все строения были одинаковыми, и если бы он не вырос здесь, то найти дорогу к нужному дому оказалось бы крайне сложно. Но даже для него однотипные квадратные дома выглядели одинаково. Глубоко вдохнув, Гарри направился к дому номер четыре, пока не зная, как отреагирует семья Дурслей на его появление. Волшебник сомневался, что встреча будет приятной, для них точно. А вот он удовольствие получит. Остановившись перед дверью, он сделал несколько глубоких вдохов и попытался успокоиться. Сегодня стояла жара, и жители предпочитали оставаться дома или на пляже. Не то чтобы он знал это наверняка, ведь он даже на пляже никогда не был. Кстати, надо будет непременно туда сходить. Но всё же, чтобы убедиться, что рядом никого нет, Гарри осмотрелся. Постучав в дверь, он стал ждать. Гарри слышал голоса в доме, но дверь приглушала любой звук. Когда наконец-то из-за двери раздались чьи-то шаги, Гарри немного отошел от двери. Кто бы ни открыл дверь, без сомнений, радости от встречи он не испытает. Огорчало, что у него не было палочки, с ней припугнуть родню было бы проще. Дверь открыл Дадли. Видя, что кузен всё ещё был выше него, Гарри нахмурился. Ну, сейчас, по крайней мере, он не боялся его. — Мы ничего покупать не будем… — не утруждая себя взглядом на того, кто оказался на пороге начал Дадли, но вдруг осекся. -…Ты должен быть мертв! Гарри усмехнулся и, не в силах удержаться, решил немного напугать мальчика. — Бу! — сказал Гарри, а Дадли побледнел еще сильнее. Издав высокий, девчачий визг, его кузен, сверкая пятками, поспешил скрыться в доме, совершенно позабыв запереть за собой дверь. Гарри покачал головой. — Знаешь, Дадли, любой желающий может войти в дом, если оставлять дверь открытой. Думаю, мне, как хорошему кузену, стоит просто закрыть её за тобой. Конечно, только после того как я войду. — оглядевшись, чтобы удостовериться в том, что крики Дадли никто не услышал, Гарри вошел, беззвучно закрыв за собой дверь. Он поставил вокруг дома щит, не позволяющий любопытным заглянуть в дом и заглушающий любой звук. Ему не нужно было, чтобы мисс Фигг что-то заподозрила и связалась с Дамблдором. Он встретится с директором сам, когда будет готов, но точно не сейчас. Ещё на подходе к дому Гарри заметил, что снаружи стояла машина, а значит, дядя тоже был дома. Так даже лучше, не придётся ждать его возвращения с работы. Волшебник не волновался о тёте Петунии, женщина редко выходила из дома, тем более, когда ее Дадличек был с ней. Мир разрушился бы, не окажись её рядом в тот момент, когда этот боров был голоден. Следуя за голосом Дадли, Гарри обнаружил всех трёх членов семьи в гостиной. Несмотря на то, что он давно не видел Дурслей, они не сильно изменились. Вернон и Дадли стали еще толще, похоже, их диета не сработала; а волосы тети Петуньи стали немного другими. Гарри догадался, что это было из-за того, что она начала их красить, скрывая седину. А потом до него внезапно дошло, что для Дурслей прошёл всего год с их последней встречи. Все эти путешествия во времени, приводили его в замешательство. Он изменился намного больше, чем любой из них. Было удивительно, что Дадли вообще узнал его. Это шокировало. Возможно, его кузен был не так туп, как он думал. Дядя Вернон первым заметил присутствие Гарри, возможно из-за того, что только тётя пыталась успокоить паникующего Дадли. — Кто ты? Что ты делаешь в моем доме, и что ты сделал с моим сыном?! Ты один из этих отвратительных уродов? Гарри приподнял бровь, невпечатлённый разглагольствованиями дяди. После того как он сражался с темным лордом, да и многими другими сильными волшебниками, было бы странно, если бы он испугался дядю маггла. — Ты забыл обо мне? Дорогой Вернон, ты ранил меня прямо сюда, — Гарри положил руку на сердце, стараясь не рассмеяться над выражением его поросячьего лица. — А вошёл я потому, что твой жирный сынок не закрыл за собой дверь. Я решил, что это приглашение. Вернон был слишком быстр, для настолько тучного человека. Прежде чем Гарри успел среагировать, его дядя рывком поднялся с дивана и ударил его в лицо. Удар был достаточно сильным. Опустив голову, Гарри отступил к стене. Он медленно сполз на пол, по лицу потекла кровь и дышать через нос, стало практически невозможно. Кажется, он был сломан, но об этом придётся позаботиться позже. Вспыхнувший гнев быстро утих и сменился удивлением. Гарри поднялся с пола. — Знаешь, Вернон, я ведь действительно думал, что оставлю тебя в живых, все-таки ты моя семья, но твое поведение заставило меня передумать. Мужчина побледнел и отступил от племянника, смотря на него так, словно увидел призрака. — Ты… Но… Ты… Старый урод… мертв … ты… Вновь чувствуя гнев, Гарри шагнул к дяде. — Ты не должен верить всему, что тебе говорит Дамблдор, дядя. Поверь мне, я убедился в этом лично. Вернон вышел из оцепенения. — Не важно, что говорил старый урод. Ты не можешь использовать свою палочку, иначе тебя исключат из твоей школы уродов. Ты сам — всего лишь слабый уродец! — Гарри рассмеялся, перебив дядю. — Ты действительно не понимаешь? Дамблдор пытался убить меня, но у него это не получилось. Я не вернусь в Хогвартс, мне плевать исключат меня или нет. Они верят, что я мертв. И знаешь, что самое интересное? — Гарри улыбался, пока его дядя становился всё бледнее от каждого сказанного слова. — Что министерство, может отследить магию созданную при помощи палочки, а я неплохо научился колдовать без неё. Дабы продемонстрировать свои умения, Гарри исцелил сломанный нос одним движением запястья. Он решил оставить кровь, это впечатлит магглов. — Теперь слушай ты, мы взяли тебя по доброте душевной, одевали и кормили… — начал распыляться храбрившийся Вернон, но замолчал под немигающим взглядом Гарри. — Серьезно? Одевали? Кормили? Дядя, думаю тебе пора взглянуть на реальный мир. Ты слишком погряз в своих фантазиях, — Гарри с интересом наблюдал как лицо Вернона побагровело, что было верным признаком его злости. Было время, когда Гарри сворачивался на полу в клубок, дрожа от страха перед тем, что неминуемо должно было произойти. Казалось, он все ещё чувствовал слабый отголосок того страха. Убедившись, что вся его родня наблюдает за ним, Гарри поднял руку. Он мог колдовать и без этого, но так как тут присутствовали его родственники, решил сделать это как можно более зрелищным. — С того дня, как я оказался у твоего порога, у меня не было ничего своего. У меня были обноски Дадли, из-за которых я выглядел бродяжкой. Мне доставались объедки с твоего стола. Я спал в чулане целых десять лет. Скажи, это твоя забота? Мне было бы лучше в детском доме! Он глубоко вздохнул, стараясь успокоиться, но это не сработало. — Когда я был ребенком, я мечтал обрести семью. Я больше всего хотел, чтобы ты позволил мне стать частью вашей семьи, но этого не произошло, — Гарри грустно улыбнулся. — Знаешь, я всё же нашел свою собственную семью, которая полюбила меня таким, какой я есть. Он любит меня, а я люблю его. — Это подтверждает то, что я всегда говорил. Два парня живущие вместе? Да вы оба ненормальные! — Глупый маггл, да как ты смеешь? Том был прекрасен, в нем не было ничего ненормального. — Телевизор с грохотом взорвался, Дадли испуганно закричал, а Гарри начал считать вдохи и выдохи, пытаясь совладать со своими чувствами. Почувствовав себя лучше, он шагнул ближе к дяде. Его ладонь засветилась зловещим красным светом. — Знаешь что хорошего в том, чтобы быть волшебником? Есть масса проклятий, которые я могу применить к тебе и ни один маггл не узнает, что с тобой произошло. Не желая больше слушать, что говорил Вернон, Гарри возвел вокруг мужчины заглушающие чары. Он оглушил его, чтобы он не смог ему навредить, когда Гарри окажется к нему спиной. Он видел страх в глазах трех магглов и вздохнул. Как Том мог пытать их, Гарри никогда не поймет. Наверное, он спросит об этом у темного лорда при встрече. — Итак, что-то случилось, большой Ди? — его кузен захныкал, стараясь спрятаться за мамой. Если бы не серьезность ситуации, он бы рассмеялся. Дадли никогда не мог до конца спрятаться за тетей Петуньей. Женщина была слишком мала, а мальчик слишком большим. Он поднял руку, готовый наложить очередное проклятие и замер. Тетя Петуния встала между ним и Дадли, как когда-то, возможно сделала его мать, защищая от Волдеморта. Почувствовав комок в горле, Гарри несколько раз сглотнул, но это не особо помогло. — Пожалуйста, отойдите, я займусь вами позже, — Петуния покачала головой, ее глаза сияли от слез, хотя она и старалась сдерживать их. — Нет, пожалуйста, только не мой Дадли. Делай со мной всё что хочешь, но оставь его в покое. Он всего лишь ребенок. — А что насчет меня? Вы и Вернон не проявляли ко мне милосердие, когда запирали в чулане. А когда Вернон избивал меня за то, что не имело ко мне никакого отношения? Вы не вмешивались, не старались ему помешать. Просто смотрели. Так скажите, пожалуйста, тетя, почему я должен проявлять снисходительность? — по градусу холодности, голос Гарри был подобен льду, но ему действительно было интересно узнать ответ. Он хотел услышать, какие оправдания могла придумать эта женщина. — Вернон всегда был жесток. Лили повезло, по сравнению с нами. Попав в Хогвартс, она привлекла всё внимание родителей, потом вышла замуж за лорда. Я была не так хороша, как она, поэтому мне пришлось довольствоваться тем что было. Вернон, был готов мириться с моей внешностью, пока я выполняла всё, что в его понимании должна была делать женщина. Петуния взглянула на все еще молчавшего и неподвижного Вернона, прежде чем снова посмотреть на Гарри. — Как думаешь, на ком срывал злость Вернон, пока ты был в своей школе? Я защищала вас от худших проявлений его гнева. Я не позволила ни одному из вас увидеть то, что он делал со мной за закрытой дверью спальни. Твоя жизнь была бы на много хуже, если бы я не переключала его гнев на себя. Но я не могла исправить всё. Мне надо было защищать вас двоих, а Дадли мой сын. Гарри, сомневаясь, прикусил нижнюю губу. Слова его тети могли быть правдой. Он помнил, были дни, когда на её лице было слишком много косметики, а временами, несмотря на жару она носила слишком закрытую одежду. И он понимал, почему из них двоих она выбрала Дадли. В конце концов, он был её сыном, а он навязанным бременем. — Я понимаю, — тетя Петуния и Дадли, казалось, ощутили облегчение от его слов. — Но это не значит, что я могу вас простить или позволить уйти безнаказанно. Было много способов, чтобы всё это остановить. И вы могли бы обращаться со мной нормально, когда Вернон отсутствовал. Вы, тётя, виноваты не меньше, чем он. Гарри послал золотую вспышку в сторону тёти и кузена. Когда с ними ничего не произошло, Петуния вопросительно посмотрела на Гарри. — В течении следующего года, вы будете чувствовать то, что я чувствовал в стенах этого дома. Не важно сколько вы съели, вас будет преследовать чувство голода. Не важно, есть ли у вас заболевания и каких врачей вы посетите — вы будете чувствовать боль. Не беспокойтесь, сломанных костей у вас не будет, даже если вы захотите. Вы оба будете уставшими, вам будет страшно. Надеюсь, по окончанию года, вы усвоите урок. Гарри снял заглушающие чары с Вернона и поморщился, кажется, мужчина потерял контроль над мочевым пузырем, когда его оглушили. Этот человек больше не был тем, кого Гарри боялся всю свою жизнь. — У меня есть особенное проклятие для тебя, Вернон. Тётя Петунья, свяжитесь с Мардж, когда я закончу. Я уверен, она знает что делать с таким ублюдком. В конце концов, она часто говорила, что надо делать с собаками, у которых плохая родословная. И Гарри послал в него заклинание, наблюдая как его мучитель начал крутиться и извиваться, его огромное тело менялось, уменьшаясь в размерах. Через минуту, на месте Вернона стояла крупная, толстая собака, с мелкими глазками и совсем без шеи. Гарри направился к двери. — Все-таки, вы моя семья, поэтому скажу только один раз: уезжайте из страны. В волшебном мире сейчас война, думаю в скором времени это отразится и на вашем мире. Переехав, вы застанете мирное время, хотя бы ещё ненадолго. Он не стал задерживаться, чтобы услышать ответ, но отголоски выкриков его тети преследовали Гарри всю дорогу. Он должен уйти прежде, чем мисс Фигг узнает, что происходит. Решив не вызывать «Рыцаря», Гарри медленным шагом прогуливался по Тисовой улице, где жил долгое время. Он хотел в последний раз взглянуть на место, с которым были связаны все его детские воспоминания.