Один на один

Щелчок. Несколько старых прожекторов со скрежетом повернулись, выхватывая из темноты стол, вытянувшийся на своих кривых дряхлых ножках посреди просторного зала. Лампы, с подрагивающими огоньками-спиральками внутри них, грозились в самое ближайшее время выйти из строя и лопнуть, осыпав при этом хрупкими осколками стекла нескольких счастливчиков, сидевших за столом. Однако даже при таком освещении отнюдь не белая, пожелтевшая от времени скатерть, покрытая толстым слоем пыли, все равно резала глаз своей контрастностью с плотной, как какой-то кисель, темнотой вокруг. Множество столовых приборов мягко поблескивали. Разложенные по всем правилам этикета тарелки, блюдца и блюдечки, миски и чашки были наполнены чем-то непонятным, совершенно не пахнущим и не вызывающим доверия. Будто бы вовсе фальшивые фрукты, натертые воском, покоились на изящных посеребренных подставках. Бокалы и кубки с темной, непривлекательной, даже на вид вязкой жидкостью только и желали, чтобы кто-нибудь испил из них, но на деле лишь вызывали отторжение. Все это будто бы дожидалось множество гостей уже приличное количество времени, приглашая, наконец, к столу, усиленно маня к себе. Однако все это убранство было вовсе не тронуто. Несколько пар так любезно недоломанных пустых стульев обрамляли края стола, и лишь только два из них были заняты - два человека, которые нарочно отсели друг от друга как можно дальше. Один из них, одетый в откровенно разодранное тряпье, однако с элегантно повязанным галстуком на голой шее, с дерзко надвинутой набок кепкой на голове, тихо выдохнул, подавляя уже давно душащий кашель внутри себя, не желая лишний раз привлекать внимание своего "соседа". Он тяжело взглотнул - кадык нервно дернулся вверх. Горло першило, неумолимо саднило, будто что-то застряло в глотке, царапая мягкие стенки, но он не мог ничего с этим поделать, ведь не хотел прервать тишину, царившую в заснувшей комнате. Ладонь потянулась к горлу, медленно поглаживая кожу, пытаясь как бы отвлечь себя от раздражающего чувства. Но приступ было невозможно сдержать надолго. Спустя уже пару минут самоконтроля, мужчина разразился в приступе сухого громкого кашля, крепко вцепившись пальцами в ткань собственного, когда-то довольно модного пиджака. Наконец освобождаясь от давящего чувства внутри, он наскоро утер кулаком рот, довольно размазывая вытекшие слюни, наслаждаясь временно пришедшим облегчением. - Нездоровится? - в комнате раздался хриплый голос, который был в такой же степени наполнен заинтересованностью, как и сито водой. Человек в кепке испуганно дернулся, чуть ли не смахивая локтем тарелку со стола, которая, впрочем, и так никогда ему не нравилась. Неуклюже повернувшись к "новоиспеченному" собеседнику, мужчина в упор уставился на того, кого будто бы не замечал все это время. Он на самом деле был бы рад хотя бы на секундочку забыть о том, ведь даже просто нахождение в одном помещении с ним ужасно утомляло и напрягало его. Если мягко сказать - они никогда не были большими приятелями, скорее тихо ненавидели друг друга, стараясь делать это на расстоянии. Но, по воле случая, были вынуждены прямо сейчас находиться в одном месте, запертые на неопределенное время вместе. Человек, не видя ничего зазорного в приторной улыбке, нарисовал ее на губах, ещё сильнее сжал руки в замке, что аж костяшки пальцев побелели, выдавая его эмоции с потрохами. Хотя... было довольно сложно разглядеть его выражение лица, ведь оно скрывалось во тьме из-за изодранного капюшона, натянутого на голову, который был чуть ли не вечным атрибутом в его образе. - Давай, не стесняйся, выпей, нам же так любезно предоставили все эти яства; я так думаю, горло наверняка пересохло, - человек в капюшоне небрежно кивнул на хрустальный кубок, стоявший там же на столе, а затем откинулся назад, на спинку стула, вздернув нос, показывая, наконец, свое лицо, скривленное в гримасе отвращения, - может, пораньше и сгинешь, сделаешь доброе дело, ведь тогда мне скорее всего позволят уйти. Мужчина в кепке нагнулся над столом, широко раздвинув локти, чуть ли не грудью касаясь скатерти. До победного скрипа стиснув зубы и сжимая кулаки, начал спешно бормотать себе под нос, что все равно было прекрасно слышно из-за отсутствия какого-либо другого звука в помещении: - Кричер не позволит так с собой обращаться, Наибу лучше закрыть свой рот! - в конце высказывания голос слегка дрогнул от накатившего раздражения, он уставился волком на своего собеседника, с которым был вынужден делить пространство. Практически осязаемое напряжение повисло в воздухе — только доставай нож, да режь, раскладывай по тарелкам! Снова тишина, прерываемая лишь тяжёлыми вздохами Кричера, да их общим сердцебиением. Наиб прищурился, вновь нацепив на себя не вяжущуюся с холодным взглядом улыбку. - Кто бы говорил, - наконец ответил вполголоса мужчина в капюшоне, вглядываясь в лицо человека напротив, будто бы видел того в первый раз и хотел подметить все детали. Кричер же напротив отвёл взгляд, откинувшись на спинку стула так же, как и сделал до этого его собеседник. Он невнятно пробурчал какое-то ругательство себе под нос, начиная постукивать подушечками пальцев по столу, создавая определенного рода ритм. Он то и дело кидал косые взгляды на кубок рядом с собой, все же на задворках сознания обдумывая "совет" другого. Не происходило ровным счётом ничего. Складывалось впечатление, что о них забыли, ну или просто уморительно подшутили, решив, что это отличная идея оставить "врагов" в одном месте. Хотя оба варианта были маловероятны, так как до сих пор тикал секундомер, отсчитывая время проведенное в столовой, который так любезно поставили на самом видном месте. Ещё несколько мучительных минут, и Наиб не выдержал. Эта барабанная дробь, эта гнетущая атмосфера, от которой просто нельзя было деться - все раздражало. Обычно Наиб был более терпеливым, но сейчас он не был уверен в том, что хочет быть таковым и дальше. Он просто не мог выдержать этого человека и все, что было с ним связанно, так почему же нужно было сидеть здесь? Встав на ноги, человек со скрипом отодвинул стул, привлекая тем самым внимание Кричера, заставляя этим остановить того в уверенном раздроблении стола. - Куда Наиб собрался? - Как бы мимоходом поинтересовался человек, поправляя кепку на голове одной рукой, другой же как бы невзначай потянулся к кубку, начиная играть кончиками пальцев с посудиной. - Двери заперты, и в комнате нет ничего ценного, Кричер проверял, - последнюю часть предложения он произнес с ощутимым в голосе разочарованием. Наиб уж очень громко цокнул языком, закатив глаза: - Не твое дело, что я собираюсь делать, - огрызнулся он, однако высказывание другого немного поумерило его пыл. Он обвел комнату скучающим взглядом, кое-как смирившись со своей участью, со вздохом уселся прямо на поверхность стола, пытаясь как-то разместиться на ней покомфортнее и оттянуть минуту страшной скуки, терзающей его все это время, поменяв свое расположение. Кричер лишь ухватился за кубок, чтобы другой ненароком не перевернул тот, притягивая посудину ближе к себе, с любопытством рассматривая содержимое. Ему было, в принципе, все равно на то, где находился его брат по несчастью. Главное, чтобы тот не трогал его. Жидкость в кубке, в отличие от еды, хоть как-то, да пахла: отдавала чем-то морским, рыбным, что совершенно разочаровывало и вызывало отторжение. Но ему всегда был очень любопытен тот факт, что им раз за разом подавали какие-то блюда, напитки в этой комнате, однако никто так и не осмелился что-либо отведать из этого. Но, возможно, гнетущая атмосфера так повлияла на него - или же обыкновенная скука, но казалось, что это было делом времени: Кричер попробовал бы все равно рано или поздно хоть что-нибудь из яств - хотя бы просто ради утоления своего любопытства, а не голода. С подобными мыслями мужчина поднял кубок с жидкостью к своим глазам, смотря, как свет отражается в прозрачной поверхности. - Что ты делаешь? Кричер перевел взгляд, смотря поверх краев бокала на, казалось бы, немного встревоженного человека, который корпусом повернулся к нему и теперь пристально смотрел на него. Мужчина в потрёпанной одежде нервно ухмыльнулся, даже не пытаясь скрыть собственного удивления: - Неужели Наиб боится за Кричера? Разве он сам до этого не говорил Кричеру смочить горло? - он почесал небритую щеку, все еще непонимающе смотря на другого, а затем, как бы дразня, притянул бокал к своему лицу, практически касаясь губами краев. Он не совсем понимал, чего добивался, ведь все еще не особо был готов пробовать даже на вид уже какую-то пакость ради удовлетворения любопытства, а скорее просто хотел посмотреть, что из этого выйдет, ведь он заметил, что на другого его игра оказала несказанное влияние. Наиб напрягся, не сводя глаз с кубка в костлявых руках, готовясь в любой момент предпринять необходимые меры. Что он и сделал впоследствии. Секунды и не прошло, как бокал был выбит из рук человека. Посудина с громким дребезгом обрушилась на плитчатый пол, разбиваясь, разливая смолистую жижу, похожую в темноте на чью-то кровь. Кричер с неподдельным шоком уставился на человека перед собой, который с явной злобой глубоко вбирал воздух в грудь и выдыхал, пытаясь успокоиться. - Совсем спятил?! - практически прорычал Наиб, сжав пиджак Кричера, встряхнув того, будто не ему нужно было успокоиться, а человеку в кепке. - А если оно отравлено?! Совсем головы на плечах нет?! - он отпустил того, резко развернувшись спиной к человеку, который практически вдавился в стул, знатно перепугавшись, ведь другой был на многое способен в гневе. Если быть честным, он довольно часто видел Наиба злым на него, но еще никогда такого не было, чтобы тот был зол из-за чего-то подобного. Кричер не проговорил ни слова. Они все еще ненавидели друг друга. Честь ли, гордость или же ответственность за свои слова заставили мужчину, что уже возвращался к своему месту на другом конце стола, в теории спасти жизнь своему врагу... Он точно не мог дать ответ на этот вопрос, который начинал терзать его не хуже, чем кашель. Однако далее все вновь погрузилось в липкую тишину. Все стало как прежде. Все те же блюда. Все те же лампочки. И все та же неопределенная темнота, которая вынуждала находиться их вдвоем. Вместе. Лишь он... И человек, которого он в душе стал капельку уважать.