Fix me

Как кусочки двух разбитых чашек из разных сервизов, они тянутся иррационально друг к другу в надежде собрать что-то одно, хотя бы отдаленно напоминающее живого человека. Выходит что-то кособоко-сложное и вроде даже дышащее, но, скорее, как Франкенштейн, чем как твой сосед сверху. Но не плевать ли, если так хотя бы получается дышать, не давясь своими же неотесанными краями. — Поттер, — как напоминание о прошлом, как вопрос «Как и за каким хером мы столько лет порознь, если это так невыносимо». — Тео, — с выдохом в макушку, вместе с которым ты будто снова под темной водой в брошенном бассейне, в которой так хорошо прятаться от всего на свете, и вместе с тем, впервые, кажется, со времен своего отчаянного одинокого побега в никуда, ощущаешь себя настоящим. Ты здесь, Тео, ты существуешь, ты нужен мне, Тео. — Борис, — вместе с застоявшимся воздухом, который будто частями выходит из легких пополам с фарфоровой крошкой, потому что как же ты жил столько, не произнося этого имени, с упорством утопающего пряча осколки в маленькой черепной коробочке. И не дай Бог (не то чтобы кто-то здесь в него еще верит, не то чтобы кто-то здесь еще способен верить), кто-то найдет. И, блять, ты действительно чертов Поттер, потому что не магия ли, если создаётся впечатление, что чашки не только из одного сервиза, а вы и есть одна чашка, склеенная, наконец. Наконец-то, мать твою. И невероятно срать, что где-то не хватает кусков, а цветок на ручке склеен с полоской (и вообще керамика вперемешку с фарфором смотрится так нелепо, что почти до слез смешно), когда так необходимо чувствовать холодные пальцы за ухом. На нашей коробке написано «Почини меня», но в этой сказке Алиса так и не пошла за белым кроликом, и мы как-нибудь справимся сами. Наверное, справимся. Наверняка, Поттер, наверняка. Ты же все-таки чертов волшебник. Ты только не сбегай больше никуда. В следующий раз клеить будет уже нечего.