?

— Капитан? — штурман Мэрдок Рэдс — молодой человек лет двадцати пяти, с темными волосами и синими, кажущимися огромными на фоне бледного лица, глазами — совсем по-детски растерянно обернулся на него, неуверенно держа руки над панелью управления. — Я не знаю, что делать… я… я не знаю… Норманн Эйдс, капитан «Новой надежды», до белизны седой, как снега ледяного гиганта Акдониса, выпрямился до предела, точно собирался отдать честь, и сцепил руки за спиной, глядя вперед, в обзорный иллюминатор. Со спокойной уверенностью он изучал несущуюся на них бездну — такую привычную и такую чужую, готовую поглотить микроскопическую песчинку их корабля, точно его никогда и не было. — Вольно, Рэдс, — ответил он, — достаточно. Мы сделали все, что могли. Слова, которые капитану погибающего корабля легче произнести, чем осознать. Штурман открыл было рот, чтобы возразить, но так ничего и не произнес. Вместо этого он вновь повернулся к панели управления, посмотрел на свои руки, точно они были чужими, и опустил их на подлокотники кресла. Капитан прав; как любой человек, Мэрдок, со свойственным его расе упрямством продолжал бороться с ситуацией, какой бы безысходной она ни казалась, однако и для него наступил момент, когда пора было признать, что больше они ничего не могут сделать, даже окажись здесь самый гениальный механик галактики. В коммуникаторе послышался треск, кто-то пытался пробиться сквозь помехи почти переставшей работать линии связи. — Коллинз выз… рубку! Ка…тан? Рэдс? Кто-ниб…, ответьте, черт возьми! Штурман дернулся вперед, включая коммуникатор, и пододвинул к себе микрофон. — Рэдс слушает, — ровно ответил он, точно ничего и не происходило сейчас, точно «Новая Надежда» летела по заданному маршруту и скоро должна была состояться долгожданная посадка на намеченной заранее планете. Человек на том конце некоторое время молчал. Коллинз, точно прочитав мысли Мэрдока, переваривал ситуацию. — Все кончено? — наконец произнес он, и голос его тоже стал спокойнее, точно механик смирился с происходящим. Невероятная усталость слышна была в этих двух словах. И невероятное облегчение. Капитан подошел к Рэдсу и забрал из его рук микрофон. — Это Эйдс. Коллинз, можете отдохнуть. — Капитан… — Можете передать остальным. Вновь молчание в ответ. Потом опять треск. — Есть, капитан. Связь прервалась. — Может, нас подхватит контрольный луч… - подал голос Мэрдок, сам не веря в то, о чем говорит. — Если наткнемся на Патруль? — кивнул Норманн. — Возможно. Шанс один на миллион, Рэдс, мы слишком далеко от основных линий. Название корабля не зря содержит слово «надежда», друг мой, я выбирал его вовсе не из романтических побуждений, но будь я проклят, если это не конец. Я бы и сам хотел верить, но… Он не договорил, и штурман посмотрел на него, не ожидая продолжения, но точно ища какого-то ответа. — Включите общую связь, Рэдс, — обратился к нему Норманн, и тот молча кивнул, тут же нажимая пару клавиш, настраивая и без такой нагрузки сбоящие системы. Оставшиеся рабочими приборы тихо попискивали, сирена уже не выла, но лампы мерно мигали алым. На монитор непрерывной строкой выталкивало сообщения о неполадках, отключении систем, угрозе для жизни находящихся на борту членов экипажа — все то, что он знал и без этих предупреждений, поэтому Рэдс быстро наклонился, чтобы отключить экран и не видеть лишнее подтверждение неминуемой гибели. Он в последний раз бросил взгляд на мельтешащие строки, выключил вмиг ставшие черными и пустыми мониторы, и поднялся с места, вставая рядом с капитаном. Его взгляд приковал иллюминатор — бесконечное темное пространство, расчерченное мириадами звезд, неслось на них непрерывным потоком. Или это они неслись в него? Не так уж это и важно — на «Новой надежде» надежды не осталось. И сейчас капитану предстояло сообщить об этом всем, кто был на корабле — обязанность, которую сам Мэрдок, наверное, не смог бы взять на себя, даже если бы его приперли к стене. Его горло сдавило нервной судорогой, когда он на миг представил себя на месте Эйдса, но тут же отпустило — сегодня это был не он. На этом месте ему теперь никогда не бывать. Норманн подошел к коммуникатору и зажал кнопку громкой связи. — Экипаж — и все, кто находится на борту «Новой надежды», — с вами говорит капитан корабля Норманн Эйдс. Вы знаете, что несколько часов назад произошел инцидент, за которым последовал взрыв, выведший из строя системы жизнеобеспечения. Кроме того отказала система навигации и управления. На протяжении всего этого времени наша команда пыталась устранить неполадки, но, увы — есть предел человеческим возможностям. Я вынужден сообщить вам плохие новости — не в наших силах повлиять на судьбу «Новой надежды». Буду честен с вами: у нас нет шансов, мы не можем остановить полет, как не можем произвести ремонт необходимых систем, для этого мы должны приземлиться, а это сейчас невозможно. Реальность такова, что даже если мы встретим подходящую планету, корабль не сможет совершить посадку. Нам удалось избежать гибели на Марсе, но, видимо, Духу Космоса мы оказались нужнее. Мы летим в неизвестность, господа, но я прошу вас — всех вас — сохранять мужество и встретить свою судьбу достойно. — Он помолчал немного, прежде чем закончить. — У нас осталось около трёх часов. «Новая Надежда» прощается с вами. Экипаж, — он замер, но спустя буквально секунду продолжил: — для меня было честью служить с вами на одном корабле. Эйдс отжал кнопку громкой связи и вновь выпрямился. Тонкая сетка морщинок на его лице будто разгладилась, делая его немного моложе, выталкивая на поверхность абсолютное спокойствие и какое-то уверенное смирение. — Капитан? Штурман встал рядом с ним, сложив руки за спиной. — Да, Рэдс? — Для меня это тоже было честью. *** — Капитан, видим неопознанное судно. На связь не выходит. — Выведи на мониторы. — Есть. Молодой Патрульный отдал честь и повернулся к панели управления, быстро щелкая по клавишам. Спустя пару секунд на обзорном экране появилось изображение старого корабля, корпус которого был настолько густо покрыт пятнами коррозии, что названия на его борту было не разобрать. — Сэр? — молодой человек застыл на месте, ожидая приказа. Патрульный кивнул ему. — Обычная процедура, Майерс. Судно слишком старое, чтобы я рискнул отправить на него людей, такие подлежат уничтожению, кадет, запомни это. Молодой человек кивнул. — Так точно, сэр. — Тогда выполняй. *** Не это ли было их мечтой — бесконечно бороздить необъятные глубины космоса? Да, и кто бы спорил… Их погубила вовсе не жажда новых открытий, не стремление познать то, что таится на дальних маршрутах, не то, что они согласились помочь беженцам с Марса, и даже не чума, поразившая часть экипажа. Их погубил случай — из тех, что может погубить любого, даже самого удачливого и осторожного. Но такой же случай мог спасти их теперь, дать покой — покой, которого им так не хватало все эти годы. В своем бесконечном пути «Новая Надежда» повидала слишком многое — более чем достаточно для одной человеческой жизни. Капитан Норманн Эйдс стоял на мостике, привычно выпрямив спину, сложив руки за спиной и глядя в пустоту перед собой, которую всего несколько минут назад нарушил своим присутствием корабль с серебряно-черными цветами Патруля. Долго же им пришлось ждать. Слишком долго. — Штурман, доложить обстановку. Рэдс повернулся к нему, и впервые за многие годы на его бледном полупрозрачном лице появилась тень улыбки. — Экипаж к полету готов, капитан. Норманн подошел к нему и, тоже позволив себе улыбку, положил руку ему на плечо. Кивнул, будто требовалось еще какое-то подтверждение. Вспыхнул короткий росчерк багряно-алого: невыносимо яркий, невероятно притягательный, опасный и такой желанный свет двинулся от Патрульного корабля прямо на них. В бесконечности ожидания столкновение со смертоносным лучом казалось Эйдсу самым невероятным и самым чудесным событием в его жизни. Ни одно чудо бескрайней вселенной не взволновало бы его более, чем он был взволнован сейчас. Палец Норманна Эйдса нажал на покрытую пылью кнопку громкой связи. Коммуникатор сработал сразу и четко — без помех, без промедлений, точно механизм только что был отлажен опытным техником. — Господа, «Новая Надежда» завершает свой полет, — голос Эйдса загулял в утробах корабля, отражаясь эхом в пустых каютах, проносясь гулом по безжизненным коридорам и отскакивая от изъеденных дырами стен. — Всем вольно. Последний миг. Яркий свет. Конец.