Те две недели

Наше знакомство произошло при странных обстоятельствах. Проживая в одном городе, мы ни разу не встретились, хотя около года жили даже не одной улице. Мы встретились год назад, в Париже. Мы прилетели на одном самолете, поселились в одной гостинице в соседних номерах. Мы провели в этом отеле две недели. За первую неделю я выучил ее расписание, не подумайте ничего плохого, просто так получилось, что мы постоянно оказывались в одном и том же месте в одно и то же время, может быть меня и можно назвать сталкером, но это все оттого, что мне было безумно скучно. Я выходил на встречи раз или два за день, а в Париж я приезжал уже пятый год подряд, мои посещения были регулярными: две недели каждые три месяца, я сходил с ума в этом помещении, поэтому и следил за ней. Она вставала в восемь и принимала душ, в восемь тридцать она не спеша шла на завтрак, где сколько себя не уговаривала много не есть в результате съедала огромную тарелку чего-нибудь вкусного. Она пила вино даже за завтраком. После завтрака она возвращалась в номер, брала сумку и уезжала до вечера, как выяснилось позже на дегустацию вин. В шесть она возвращалась в номер и включала телевизор, она смотрела сериалы или фильмы, которые показывали на английском, может быть, она спала. В восемь она выходила в вечернем наряде и шла на ужин, где снова ела что-то безумно вкусное и пила вино. После этого она брала ноутбук и шла в вестибюль, как я подозревал, ей нужен был интернет. Она сидела и пила вино, работая до полуночи или часа ночи, а после все так же возвращалась одна в свой номер. Весь день кроме ее поездок и моих я тихо следовал за ней. Наше знакомство произошло через неделю после нашего прибытия в Париж. Она была ужасно пьяна, после ужина вместо работы она пошла в бар и сидя в одиночестве пила. Ее было безумно жалко, я сел рядом, она заговорила, словно мы были уже давно знакомы. Она прекрасно знала, что я слежу за ней уже неделю, знала что я влюбился в нее, хотя сам об этом не догадывался. Она сидела и рассказывала о своей жизни. Она рассказала, что безумно одинока, что ее жизнь это работа, а ее работа это жизнь. Рассказала, что устает постоянно улыбаться, а на деле ей некому это рассказать. Сказала, что больше не может, что ей хочется любви и что больше не в силах терпеть. Я спросил лишь о том, почему она сегодня так пьяна. Она сказала, что просто сегодня была последняя дегустация и просто были слишком крепкие вина, что она все равно не могла работать. Это значило, что на следующий день она должна была уехать… Я довел ее до номера, что бы она не упала, она открыла дверь и пожелала мне спокойной ночи. Всю ночь я не спал, смотрел в потолок и думал, почему я так струсил, что не познакомился с ней в первый же день. Я вышел на завтрак рано, аппетита не было, но я запихивал в себя еду, которая казалась совершенно безвкусной. Я был «поглощен» видом из окна, когда она села напротив меня и так же стала смотреть в окно. Она наконец-то представилась, сказала, что ей 27 лет и что она занимается пиаром. Сказала, что специализируется на продвижении ресторанов, что один в благодарность и отправил ее в Париж к винам. Объяснила, что у нее слишком много работы, и каждый вечер ей приходилось рассказывать своим подчиненным, что необходимо сделать, что написала еще пару статей для журналов и еще одну лекцию для университета. Я смотрел в окно, мне казалось, что все это мираж, что ее не существует, ведь сегодня она должна была уехать, а она рассказывала обо всем, не переставая. Сказала, что остепениться для нее тяжело, что любит путешествовать, что этот опыт помогает ей в жизни. Оказалось, что она терпеть не может пассивный отдых, хотя любит спать до двух часов дня. Рассказала, что продлила себе отпуск на неделю, что бы насладится Парижем. Я наконец-то понял, что передо мной действительно сидит она, из плоти и крови. Не смотря на свою внешнюю суровость она сидела и мило мне улыбалась. По ней было совершенно не заметно, что прошлой ночью она сама не могла ходить от переизбытка алкоголя. После завтрака она схватив меня за руку вытащила в город, серая картина которую я видел за окном стала вдруг безумно яркой. Роза шла по городу и смеялась. Она отпускала шутки одну за другой, я тоже смеялся с ней, тоже шутил и мы шли дальше. Она была похожа на ребенка, я сказал ей, что все это не подходит для ее возраста, а она улыбнулась и сказала, что ей навсегда останется 23 года. Я не мог удержаться от улыбки, с каждой минутой моя любовь становилась все больше, я не хотел от нее отставать не на шаг. Она завела меня в маленькую кондитерскую, где мы съели по прекрасному эклеру, она рассказала мне все о его правильной рецептуре, она была так увлечена рассказом, что я действительно поверил в то, что ее жизнь неразделима с работой. Мы вышли на улицу и шли дальше проходя по маленьким улочкам… Я видел столько интересных мест, о которых даже не подозревал. Она подходила к прохожим и немного с ними разговаривала расспрашивая о окружающем, при этом она утверждала, что знает французский лишь слегка, что учила его для того что бы показать свое уважение к людям. Она рассказала мне о своих любящих родителях, о замечательной младшей сестре, с которой, хоть разница в возрасте и велика, у них очень близкие отношения. Так продолжалось неделю, расстались мы на выходе из аэропорта, я взял ее телефон и обещал позвонить… Но уже прошел год, и моя рука все не поднимается. Она была прекрасна. За ее внешней строгостью и упрямством скрывался наивный ребенок. Смотря на нее, я верил, что человек способен на все. Может быть это не было любовью, а просто я нашел того человека на которого мне хотелось бы быть похожим. Ей по работе положено быть немного злой, но она хочет окружить близких теплом и заботой. Для нее самое страшное потерять семью. Она все время занята, ей стоило включить телефон при выходе с самолета, как начали раздаваться постоянные звонки. Она успела поговорить людьми с десятью, посмеяться рассказать им пару историй. Она вела себя так же как со мной, наверное, моя любовь была не взаимна, она была открытой для всех. Она рассказывала о своей единственной серьезной любви, когда при расставании ее сердце разрубили топором…. Неужели ей не страшно выворачиваться наизнанку и показывать всем, то, что обычно скрыто? Мне никогда ее не понять, наверное, поэтому она меня так заняла, на те две недели.