Карманный бойфренд

— Руслан? Юлик стал вглядываться в плохо освещенный силуэт, стоящий прямо напротив него, а особенно в его миндалевидные, небольшие глаза. — Конечно я, Юлик, - Руслан замолчал, а потом похлопал Онешко по плечу и махнул головой в сторону подъезда, —Идем, чай попьем, поговорим, можешь остаться и рассказать, что у тебя стряслось, раз сидишь у меня под домом. Юлик махнул головой в знак согласия, пребывая в легком шоке, он впервые видел Руслана таким рассудительным и серьезным, ведь он в руках Онешко всегда вел себя мило и очень скромно, постоянно прося поцелуи. Скорее всего они слишком долго были в разлуке и именно поэтому в голове Тушенцова многое могло измениться и сойти на нет, и возможно те объятия в раздевалке были исключительно дружескими, думал Юлик. Они поднимались к квартире Руслана и с каждым шагом Онешко понимал, что совсем не узнаёт того милого и маленького мальчика в которого бесповоротно влюбился. Руслан начал казаться Юлику серьезным и рассудительным, возможно за эти месяцы он и правда поменялся, стал взрослее. Юлику казалось, что именно сейчас, в этой квартире, напротив которой они стояли, их ждёт серьезный разговор. Которого и не избежать, и не очень-то хотелось, Онешко уже хотел разварить эту непонятную кашу, в которой, как в котле, варились они оба, да и не только они — их родители, что тоже успели ввязаться в это ненатуральное месиво. Онешко и сам не понимал как мог влюбиться в парня, будучи при этом самым настоящим натуралом. Ну... А почему нет? Ведь сердцу совсем не прикажешь кого любить. — Присядь, я приготовлю чай. Юлик послушно сел и стал смотреть в окно, а не как в те самые времена на Тушенцова. Ему этого совсем не хотелось, не хотелось путать свои мысли и снова поддаваться или не поддаваться вовсе, не знал и он сам, каким чувствам внутри себя. Руслан показался ему таким замечательным парнем, но тот и сам не понимал, как вообще ему захотелось целовать этого замечательного парня, обнимать, и даже вступать в сексуальную связь целый один раз. Понравилось ли это Юлику? Он и сам не знал. Ему просто не было противно, и это плохо. — А где твои родители? — Они уехали на дачу, что-то там сделать им нужно. Отвечать Юлик не стал, ибо уже через несколько секунд повернулся Руслан, держа в руках две кружки с чаем. Юлик отхлебнул и улыбнулся от текущего вниз тепла, и от того, что Руслан не забыл положить туда ложку меда, прекрасно зная как Онешко любит это. Неловкое молчание продолжалось, пока кружки у обоих не опустели. Время поговорить. Юлик пару раз вздохнул и никак, впервые с Русланом, не мог подобрать нужных слов. Тушенцов же просто молчал и смотрел в стенку, судя по виду, думая о чем-то своём, так, будто Юлика здесь и не было совсем. — Руслан, - начал Юлик, начиная, как и отец, перебирать свои пальцы, - мне кажется, что нам стоит поговорить, хотя ты и сам это понимаешь. Тушенцов вздохнул и положил руки на стол. То же сделал и Юлий. — Конечно понимаю. И снова повисла тишина, огромным куполом накрывая этих двоих, чтобы те и слова не сказали. Минута и Тушенцов прерывает ее громким вздохом, а потом, решая все же начать, но издалека, настойчиво спрашивает: — Так что тебя привело ко мне? — С родителями поругался. — Расскажешь? Онешко кинул взгляд в окно и махнул головой в знак согласия. Который раз он это делает? — Ну... Кхм, я сидел дома, родители позвали меня на серьезный разговор, - он прочистил горло, вспоминая все не особо приятные сегодняшние, моменты, - сказали, что отправят меня по контракту куда-то там, - Тушенцов напрягся, а перед глазами пролетели слова Александра, послужившие его расставанию с Онешко, - ну и слово за слово... — он ударил меня, а я все понял... Повисла гробовая тишина и Юлик не посмел продолжить, вдруг заметив серьезное и одновременно грустное лицо Руслана. Онешко хотел рассказать дальше, еле слышно стуча по столу кончиками пальцев, чтобы успокоиться, но был перебит. — Понял что? - голос его дрожал. Или был спокойным, а Юлику просто показалось? Онешко, впервые за весь разговор, посмотрел в глаза Руслану. И встретился с темными, как у щенка, радужками, но в этот раз на его лице не было какой-то искры безумия. В этот раз Юлику не хотелось впиться в его нежные губы или просто обнять, не хотелось ничего. Хотя нет... Что-то родное в нем было. Они все-таки не чужие люди друг другу. — Понял, что нашему расставанию послужил мой отец. Руслан снова замолчал, а его самые действительные и, честно признаться, не самые приятные ожидания, которые не должны были подтвердиться — подтвердились. Он не хотел, чтобы Юлик хоть когда-нибудь узнал про всю эту ситуацию. Не хотелось каких-то выяснений, он просто хотел расстаться, пускай и через боль, но Юлику в дальнейшем действительно будет проще, хоть сейчас он и будет это отрицать. — И что будешь делать? Руслан задал вопрос, смотря на собеседника через полуоткрытые глаза, а Юлик в это время снова перевел взгляд в окно, смотря на темное небо и фонари, что освещали улицу. Этот разговор не должен идти быстро: с импульсивными вскидываниями рук, громкими криками, сейчас — решается судьба, возможно еще влюбленных, юных людей, которые влюбились совсем нестандартно для окружающих, и что скрывать — для самих себя. Ведь как бы каждый не кричал, что это нормально, это — все равно будет казаться чем-то странным и в этом нет ничего плохого. Юлик по природе натурал, и то, что в свои восемнадцать лет он влюбился в парня наверное, странно, но не прикажешь ведь. Возможно он оступился, а возможно и нет. В любом случае судьба Руслана уже решена самим Всевышним, и он — действительно гей, и парней, а возможно и мужей у него будет еще явно не один (хотя лучше немного, конечно), а Юлик в это время будет счастлив с другой, той, которая родит ему детей и выйдет за него в белом платье и с километровой фатой, а все будут плясать и открывать шампанское. Это Руслан и хочет донести. — Пойми Онешко, - начал Руслан чуть громче, — возможно я для тебя и есть любовь всей жизни, но это совсем не так. То, что произошло между нами — чертова юность, в которой нам просто приходится ошибаться, мне — за то, что впутал тебя в эту гейскую кашу, а ты - за то, что повелся на это. Эта жизнь не для тебя. Юлик вдохнул и прикрыл глаза, запрокидывая голову назад, и опираясь о стену. Он и сам не понимал чего хотел. Его не тянуло к Руслану так, как тянуло когда-то, он уже совсем не мечтал о его поцелуях и объятиях, а пришел только потому, что Руслан наверное единственный близкий человек, с которым многое связывает. Онешко метался и не понимал, что же ему вообще делать. —Я... Я не знаю, - Юлик зарылся пальцами в волосы, — я ничего не знаю. Руслан, - он посмотрел на него щенячьим взглядом, — останься со мной, ты единственный близкий мой человек. Тушенцов вздохнул и подошел к Онешко, потянул его за руку и обнял, крепко прижимая к себе. Им обоим нужна поддержка, а попросить они ее могут только друг у друга. И решить эту проблему могут только вместе. — Твои родители любят тебя, - Руслан гладил Юлика по волосам и шептал слова на ухо, пока тот, впервые, подрагивал в его руках. Как же, однако, много «впервые» произошло за эту встречу, они словно поменялись ролями. Странно, — они просто вспылили, - продолжил Руслан, — вот увидишь, все будет хорошо. В животе Онешко завязался какой-то голодный ком, язык онемел, а глаза щипало от слез, что успели скопиться в уголках глаз. Сердце болезненно сжималось от осознания совершенной потери в собственных эмоциях. Казалось, будто ты пропустил все на свете, испортил и раздавил своими же руками, но это ложь, ведь жизнь только начинается и, совершая ошибки, мы не должны повторять их, наступать на одни и те же грабли. Юлик наступил первый раз и ему стало казаться, что все кончено, но все только начиналось. И так всегда. Человек — странное существо, что боится совершать ошибки, каждый раз проклиная себя за неправильное решение, хотя этих решений будет больше чем одно. Больше даже чем два. Мы не знаем, что предоставит нам жизнь завтра: поставит она нас перед выбором, допустим, пакета молока в магазине, или например заставит покончить с собой? Зачастую она дает нам молоко, но мы принимаем это за вызов. Принимаем это за самоубийство. Вот и Юлик принял свою юношескую оплошность не за молоко, которое можно выпить и забыть, не без последствий конечно, ведь от молока появляются прыщи. — Это же конец? - задал вопрос Онешко, смотря Руслану в глаза, но уже стоя в своей привычной позе — руки в карманы и с совершенно спокойным лицом. — Это только начало. Пару лет спустя. Вот и сессия второго курса педагогического института поджимала горло Юлику. За все время он ни разу не пожалел, что все же уехал в Санкт-Петербург по настоянию родителей и станет прекрасным тренером по волейболу или другому виду спорта. За это время он только набрал массу и неплохо подкачался, покрасил волосы в белый, а потом в фиолетовый, нежно-розовый и снова белый, с которым и ходит сейчас. Сначала было трудно обосноваться в новом городе, и не в абы каком, а в культурной столице нашей необъятной родины, которая казалась пропитана запахом новых книг и бесконечной тяги к чему-то недосягаемому — к искусству, культуре, бесконечными музеям. И все это в перемешку с дождливой погодой и сильным небом. Город, который пропитан домом, уютом, чего не хватало Юлику в первые месяцы проживания тут. Здесь — он будто дома, будто в своем родном и любимом, одновременно надоевшем Ачинске. Здесь он почувствовал дом и снова обрел любовь.... — Юлик! На шею ему кинулась Даша, та самая, сейчас — его девушка. Она тоже, по счастливой случайности, оказалась с ним на одном факультете. Она как и он — скучала по дому и находилась в одиночестве. Слово за слово — дружба, а потом они и сами не заметили, как стали делить один дом на двоих. — Даша! *** — Доброе утро. - нежно сказал парнишка со светлыми натуральными волосами и едва заметными бровями. —Доброе, - промямлил Руслан куда-то в подушку, совсем не хотя вставать и идти куда-то, куда-то — куда поведет его этот светловолосый парень — Ваня. — У нас годовщина, соня! Парень принялся щекотать ребра Руслана, слыша его громкий и заливистый смех, который эхом расходился по московской квартирке, которую они стали снимать вместе, наконец-то спрыгнув с шеи их родителей, которые и так помогли, казалось всем. Москва радушно встретила Тушенцова и подарила ему сначала хорошего друга, с которым они столкнулись в парке, не заметив друг друга, а потом завертелось и сейчас они делят одну кровать на двоих, одну квартиру. *** Юлик навсегда ушел из головы Тушенцова, совсем не приходя и даже не навещая холодными вечерами. Жизнь стала бить ключом после переезда и голова заполнилась новыми проблемами и взрослой жизнью, появился Ваня и все еще больше наладилось. Школьные годы не вспоминались совсем, как и те чувства, в которых Юлик и Руслан клялись друг другу, клялись, что всегда будут вместе — исчезли. Юлик стал счастлив в небыстром, но уже родном Питере, а Тушенцов нашел местечко и уголок рая в душной Москве, которая его почему-то завораживала и заставляла не сидеть на месте, вечно двигаясь и постоянно целуясь с Ваней где-то на крышах или в других интересных, романтических местах. Онешко уже планировал завести собаку, как минимум, а Руслан, тем временем, не планировал ничего — полностью отдавшись молодости и любви, поездкам в соседние города на каникулах, как всегда — с Ваней, стал увлекаться монтажом. Каждый нашел себе рай, свой рай, который по-настоящему грел душу, сердце, который в дождливую погоду (что у Юлика не редкость) — согревал. Нашелся тот, кто ждет и любит, хотя двое были до конца уверены в том, что никогда в жизни не бросят друг друга, до гроба клялись, что не будут счастливы друг без друга.