Let is snow

      Минхёк врывается в жизнь Чжухона неожиданно, словно тайфун, заполняя собой все пространство. Вторгается в чужое сердце без стука, нагло сорвав дверь с петель и прочно обосновывается там. Слишком шумный, наглый и упрямый. Совсем не во вкусе Чжухона. Случайный запрос в друзья осенним вечером- и вот уже двое болтают 25/8. Минхёку нравится выводить из себя чересчур эмоционального Чжухона. Самому Хону прилично достается, поскольку такой наглости терпеть не в его правилах. Но, стиснув зубы, терпит, в силу своего упрямого характера. Постепенно в общении сквозят намеки на то, что было бы отлично сходить куда-то в компании друг друга, «ну если ты, конечно, хочешь». Хочется обоим, но есть одно большое «но» в лице парня Чжухона. И пусть отношения уже давно не те, пусть они трещат по швам и пестрят каждодневными ссорами, переступить черту Хон не может. В итоге ссылается на то, что ну они же просто друзья, и шлет все к чертям собачьим, назначая встречу Минхёку в баре. Ну, а куда еще идти с другом, не в кино же! Чжухон приходит на полчаса раньше назначенного времени и мнется у входа, выглядывая в каждом прохожем друга. Видел его он лишь на фото, и то они были вечно смазаны. Проходит еще добрых минут 15, когда пробираясь сквозь толпу несется рыжее чудо, укутанное в широкий белый шарф. Чжухон невольно улыбается и подвисает на секунду, поскольку кажется, что парень соткан из лучиков солнца. Объятие получается неловким, поэтому друзья сразу спешат зайти в теплое помещение. Устраиваются они за уютным столиком у окна, заказывая выпивку. Первым затянувшееся молчание нарушает Минхёк. — Рад, что мы наконец встретились. — Тянет он с улыбкой, поправляя растрепавшиеся и слегка влажные от снега рыжие пряди. От одного взгляда на ставшего таким близким друга хватает, чтобы расплыться в улыбке. Внутри зарождается тепло, приятной волной распространяясь по всему телу. Благодаря Минхёку, напряжение рассеивается и парни бурно обсуждают все интересующие их тему, начиная от нового трека малоизвестного рэпера и заканчивая предстоящей премьерой «Ральфа», на которую договариваются пойти вместе.       Пропустив далеко не первый бокал, Чжухон чувствует облегчение впервые за долгое время. От выпитого алкоголя или от присутствия рядом столь тепло улыбающегося друга, он понять не может. Да и не хочет. Сейчас ему спокойно и это главное. Минхёк, извинившись, уходит в направлении уборной, оставляя парня наедине со своими мыслями. Телефон противно пищит, оповещая о новом сообщении, которое открывать не хочется от слова вообще. Содержание его он знает наперед, как и адресующего ему столь «теплое» послание. Уже не первый день суженый терзает себя мыслями о том, нужны ему отношения с Хоном или нет. И по-хорошему надо бы закончить это все, послав его в далекие дали, но нет… Слишком прикипел. Привязался. Или дело не только в этом? Слишком много мыслей в голове, и Чжухон болезненно стонет, запуская пальцы в волосы. Слишком все запутанно… Из мыслей вырывает вернувшийся за столик Минхёк, накрывая чужое плечо теплой ладонью. — Хей, что-то случилось? — голос парня звучит чуть тише, чем обычно, что несвойственно для такого шумного ребёнка. — Пойдем домой? — шепчет Хон спокойным голосом, но глаза выдают его с потрохами. Минхёка не нужно просить дважды, и он спешно одевается, кидая обеспокоенные взгляды на слишком медленного Хона. Все же одевшись, парни вываливаются из пропахшего алкоголем и сигаретами здания, вдыхая полной грудью ночной воздух. — Пахнет снегом, — тянет рыжеволосый, довольно прикрывая глаза и подставляя лицо под крупные снежинки, что приятно холодили кожу. Медленно кружа в воздухе, оседали на волосах, отчего Чжухон кажется сказочным эльфом. Минхёк на секунду подвисает, не в силах отвести взгляд. Рядом с этим чудом сердце начинает биться чаще, а улыбка не сходит с его лица. Боже, да что с ним не так? — Куда сейчас? — стянув шарф со своей шеи, Хёк повязывает его на шее Хона, игнорирующего существование шапки и прочих аксессуаров. Замерзнет ведь. — Ну… В кино не вариант, ты не усидишь на месте два часа, аттракционы… Слишком холодно, ну, а катки еще не открыты, так что я без понятия.- Виновато улыбаясь, зарывается носом в шарф, вдыхая запах парфюма и самого Хёка. Сойдясь на мысли, что сейчас лучшим решением будет прогуляться и хоть немного прояснить затуманенное алкоголем сознание. — Поздновато уже, может, по домам? — Минхёк заключает Хона в объятия и стоит так, будто, целую вечность. Чжухон робко обнимает его в ответ и покрывается мурашками от мысли о том, что это самая правильная вещь, существующая на земле. Минхёк невероятно теплый и обнимает так, будто от этого зависит его жизнь…       Нехотя, но все же неловко оторвавшись и помахав друг другу на прощание, расходятся, договариваясь встретиться вновь. На лице Чжухона довольная улыбка, которая сползает сразу по приходу в дом, ибо реальность обрушивается ледяным потоком. Стены давят, а внутренности сковывает холодом, когда зайдя на страничку натыкается на широкие улыбки двух парней, держащихся за руки. К горлу подкатывает тошнота, а глаза предательски наполняются слезами. С чего бы? Что за чувство такое, черт бы его побрал. -Так, соберись, тряпка. Распустил тут нюни, — шепчет Хон, заливаясь смехом. — Ну есть у него кто-то, ну и что? Ты ведь не интересовался. Да и вообще, вы просто друзья, да.       Ночь встречает Хона бессонницей и внезапно раздобревшим парнем, что уже во всю вторит, что жить не может без него. Странно то, что Чжухону все равно на эти слова. Он не верит в них ни капли. Не чувствует ровным счетом ничего и ставит точку в этих недоотношениях. Как ни странно, это приносит облегчение, нежели боль. Мысли заняты кое-кем другим. Тем, о ком нельзя думать в таком ключе. Тем, кто своей улыбкой растапливает лед в душе. Тем, кто любит и любим. Последнее бьет по сердцу раскаленным хлыстом и Хон понимает, что нужно сократить общение до минимума. Минхёк чувствует холод, которым пропитано каждое сообщение и не давит, за что Чжухон ему благодарен. Так продолжается неделю, пока не приходит сообщение с коротким «Давай встретимся.» от Минхёка. Недолго думая, собирается и срывается на встречу, натянув Хеков шарф.       Когда Чжухон вышел из подъезда, на улице уже смеркалось. В это время года темнеет рано, а витрины магазинов уже вовсю пестрят разноцветными гирляндами и мишурой. С колонок льется ненавязчивая новогодняя музыка, а на больших экранах крутят рекламу «Coca- Cola», что является верным признаком наступающего праздника. И плевать всем, что до Нового Года еще месяц.       Чжухон направляется в сторону парка, где Минхёк назначил ему встречу, размеренным шагом, рассматривая вечно куда-то спешащих людей. В кафешках, откуда пахнет свежесваренным кофе и выпечкой, сидят парочки. Невольно представляет себя на их месте и улыбается, утыкаясь носом в ворс мягкого шарфа и вдыхая запах. Его запах.       Он задумывается, что бы загадал под бой курантов. В голове возникает образ рыжеволосого, улыбающегося только ему и обнимающего так тепло и уютно. Пройдя еще немного, на глаза попадается ёлка, увешенная белоснежными снежинками, вырезанными из бумаги. Рядом стоит коробочка, в которой лежат еще с сотню похожих. Чжухон берет одну и крутит в руке, рассматривая. — Это снежинка желаний. Напиши на ней то, что хочешь больше всего и повесь на ёлку, оно непременно сбудется! — За спиной появляется девушка с оленьими рогами и протягивает ручку, широко улыбаясь парню. Он с минуту смотрит на нее и все же чиркает на белоснежной поверхности одно единственное слово. Выбрав самую красивую, на его взгляд, ветку, вешает на нее снежинку и, не оборачиваясь, убегает на встречу с другом. Встречаются парни в парке, неловко обнимаясь в знак приветствия. Минхек болтает обо всем на свете, на что Хон лишь кивает и угукает, аки сова. В его голове роятся мысли, а желание заткнуть грубым поцелуем растет со скоростью света. Не успевает он одуматься, как притягивает Хёка за ворот куртки и впивается в мягкие губы своими и отпрянул, когда не просто не почувствовал сопротивления, но и получил ответ на столь внезапный порыв. — Эй, ты должен был отстраниться.- Возмущенно шепчет, отходя на шаг. — Почему бы и нет.- Тянет Хёк, смотря в упор. — Я не целуюсь без чувств, Хёк. — Но ты поцеловал.- Светло-карие глаза смотрят хмуро, пробирая до костей, на что Хон лишь пожимает плечами. — Ты это, прости. Я не должен был срываться. У тебя ведь кто-то был. — А разве не ты у нас занятой парень, м? — Усмехается Минхёк, запихивая руки в карманы. — Мы расстались. Давно. Да и вообще. Я знаю, что это неправильно, что ты занят, что я не должен чувствовать такого. Не должен ждать твоих сообщений, жаждать твоих прикосновений. Но блять, Хёк, твои объятия — это самое правильное. Черт побери, я просто хочу быть рядом двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Но это НЕПРАВЛЬНО, и это неправильность убивает. Давай забудем это все и сделаем вид, будто никогда не были знакомы? — Хей, а ты не думал, что все взаимно? Что я чувствую то же самое к тебе? А что если мне нравится тебя обнимать, держать за руку и просто быть рядом? Что скажешь на то, что я уже давно не чувствовал такого даже в отношениях? Что именно по этой причине они и распались. Черт, я человек не влюбчивый, но почему чувствую себя как наркоман без дозы, когда ты не рядом, Чжухон. — Тогда заткнись уже и поцелуй.- Шепчет одними губами Хон, подходя ближе. Мин мягко накрывает щеки своими ладонями, вовлекая в поцелуй. Целует нежно, тягуче, пробуя на вкус своего Хона, а в том, что он его Минхёк уже не сомневается. Чжухон вкладывает в поцелуй все свои чувства, цепляясь за плечи, утопая в Мине без остатка.       Снег падает на них крупными хлопьями, постепенно превращая в живой сугроб. Но кого это волнует, когда от любого холода спасет приобретенное в этот вечер счастье, смотрящее полными нежности глазами и улыбаясь так, что внутри оживают бабочки, разделяя и пробуя на вкус такое странное и новое для обоих чувство, именуемое счастьем.                   ***             На пушистой ветке висит белоснежная, припорошенная снегом снежинка, на которой черными чернилами и ровным почерком выведено «Минхёк». Чуть выше, колышется на ветру в точности такая же, но буквы на ней образуют короткое «Чжухон».