My name is «Dog»

– Господи, Максимов, ты невыносим! – парень схватился руками за голову, взлохмачивая густые каштановые волосы, и гневно зарычал.       А мужчина стоял посреди своей квартиры, разводя руки, давая понять, что даже малейшего понятия не имеет о том, что натворил. Ладно, возможно он, только что, наговорил лишнего своей бывшей жене. Ладно, возможно он слишком грубо обошёлся со своим другом, прикрыв какую-то девчонку, а не его. Он и подумать не мог, что от этого действия их дружба с Леонидовым слегка пошатнется.       Юноша резко повернулся в сторону своего друга, бросая гневный взгляд на него. – Ты хочешь, чтобы я извинился? – осторожно поинтересовался Максим. Ему не хотелось признавать то, что ему, лишь своими поступками, за столь долгое время удалось довести Пса до того, что он готов наброситься на него и разорвать острыми клыками глотку и вырвать язык, который вечно спускал колкие слова и ухудшал ситуацию. А у шатена клыки были не человечески остры и белы. Ох, Макс даже как-то ловил себя на мысли, что был бы не против языком проверить их остроту. Чего только на пьяную голову не придёт. Ой, точно, он уже давно, как не пьет. – Я хочу, чтобы ты объяснился! Какого хрена ты ведёшь себя, как последняя скотина? – о, да, мужчина буквально ощущает, как тот источает, ранее неведомую оперативнику, ненависть. Юноша вечно выглядел несколько смазливо для своего возраста, вел себя и вправду, как ребенок, но по сравнению с Гнездиловым, никто не жалуется, зачем его вообще на эту работу взяли. Макс – парнишка с приевшейся за время работы кличкой «Пёс» – был чертовски внимательный, и как тот находил самые мелкие тайники, замечал какие-то не менее малые детали, которые вряд ли нормальный человек способен заметить. И это не раз способствовало делу, его раскрываемости. Особенно стоит учесть сноровку этого мелкого наглеца. – Да брось, – Максимов тяжело вздохнул. Он так говорил только в тех случаях, когда сам не знал правильного ответа. Может, настроение никудышнее, но… это же не повод грубить Лене. Конечно нет. Макс стал медленно приближаться к виновнику всей этой накалившейся до придела атмосферы. Последний в свою очередь выставил руки в жесте, показывая, что сдается. Перед Псом он всегда раскрыт, как книга и от этого не менее неловко. Неловко настолько, что осознает, ведь таким открытым Максим ни с кем не был. Время на исходе и осталось меньше трёх секунд, дабы бывшему полицейскому блеснуть остроумием и придумать вразумительный ответ, который устроит его напарника. – Ладно, признаюсь, я погорячился.       Максимов ничего не сумел придумать, поэтому только чистой воды импровизация являлась его спасением. Макс схватил своими тонкими, но чертовски сильными пальцами ворот черной водолазки и стал вплотную к мужчине. Настолько, что Максимову пришлось отступать, пока жизнь не решила повеселиться и не поставила за его спиной стену, к которой уже был прижат. – У-у, какие мы грозные, – попытался выкрутиться оперативник, точнее, бывший, но пронзительный взгляд янтарных глаз лишает любой свои в голове. Окей, а с чего, собственно, все началось? Прекрасно, мужчина и вправду забыл. А ты попробуй мыслить нормально, когда к тебе вплотную прижимается этот наглый парень, откровенно давая понять, что термин «личное пространство» ему чуждо. Ну, Максимов это заметил, когда эта ленивая и прожорливая задница – Пёс – стал спать рядом с ним. Удобно пристроился на краю угловатого дивана, нагло забирая одеяло и требуя, чтоб тот подвинулся. А с какого хрена он вообще живёт у Максимова? – Ты… отпустишь меня?       Пёс лишь оскалился. Ох, Максим вновь ощущает себя идиотом. Но лучше быть честным с самим собой, он и так идиот, ведь если бы хотел выбраться – выбрался молча, зная, что Пёс явно уступает по силе. А исходя из всего этого, даже не нужно быть гениальным сыщиком, дабы понять, что мужчина отнюдь не против быть прижатым к стене своим другом. – Завтра и извинишься перед ними, – голос со стороны юноши уже звучал иначе. Нет злобы, ядовитого раздражения, которым так и сочились его слова упомянутые выше. Макс был спокоен, и это пугало, учитывая то, как быстро он избавился от своего негодования. Затишье перед бурей, не иначе. В прочем, детектив знал, что после такого бывает, он ведь не зря когда-то со скуки смотрел сопливые мелодрамы, где не редко был подобный момент. Как там, обычно, дальше делают…? Мужчина схватился за плечи парня и притянул к себе, ощущая, как соприкасаются их кончики носов. Шатен сам поддался вперёд, вставая на носочки и потянулся к Максимову за долгожданным поцелуем.       Это был ничем непримечательный поцелуй, в своей манере даже невинный, учитывая, как дальше неуверенно действовал – а будь точнее бездействовал – Пёс. Он лишь прижался губами к тонким устам своего друга, руками обвив его шею, не решаясь сделать какое-то резкое движение дальше. А Максим и не настаивал. Ему вполне достаточно того, что его задница избежала серьезного разговора и конфликта, особенно учитывая неприязнь к этим нравоучениям. Мальчишка просто наслаждался этой чертовски интимной близостью, ощущая теплые губы Максимова, тепло которого буквально обволакивает его полностью. Но и долго пробыть в этом странном мире фантазий, не вышло, потому что старший опустил руки на талию и отстранился. – Ты, вот что, – голос детектива звучал непринужденно, с долей сарказма, но Пёс слышал невозмутимость, будто все так и должно было быть. Что случившееся для них в порядке вещей. – Если в твою голову вновь что-то взбредёт, дабы промыть мне мозг - дай знать. А то с поцелуями у тебя явно туговато и здесь ещё нужно практиковаться.