Первое слово?

POV Соул Мака весь день бегала радостная и убиралась в квартире. Она готовилась к приезду матери. Та ей из каждой страны привозила открытки и подарки, она никогда не забывала о любимой и родной дочери. Постоянные письма с теплым и нежным содержанием я доставал из переполненного почтового ящика. Посылки, деньги, подарки на день рождения и другие праздники. У Маки было много всего. И почти каждая вещь в доме - напоминание о маме. Вот и сейчас: до блеска натертые окна, сияющий паркет, белый диванчик (да-да, тот самый), на котором ни единого пятнышка, ни одной валяющейся вещи. Все идеально. Только попробуй что тут нарушь - прибьет. Мака привередлива ко всему, особенно к чистоте квартиры, особенно в день приезда матери. Той пришлось покинуть мою напарницу по веской причине. Думаю, мать Маки совсем этого не хотела, но по стечению обстоятельств не смогла взять дочку с собой. Мака не обижается на свою маму, а любит ее еще крепче. И эта любовь растет с каждой новой открыткой и письмом, пусть оно будет даже без слов, но оно будет. Это же здорово, когда о тебе помнят и заботятся, даже если ты далеко. Это что-то вроде любви на расстоянии - больше связывает людей. Лично мне всегда так казалось. Но не в моем случае. Я до сих пор не чувствую любви к родителям, к семье. У меня нет какой-то, может... тяги? Мне откровенно плевать, что там с моей милой мамочкой, что с моим придурковатым отцом, а про Веса даже вспоминать не хочу. Хотя, если б мама так же приезжала ко мне сегодня, как мама Маки, то я бы стал так ждать и готовится к ее приезду? Я бы с таким же трепетом и любовью носился по дому и радостно кричал, или же я и на порог бы ее не пустил?.. И все же, я бы ждал. Хоть бы посмотреть на нее, интереса ради. Странно, но ей уже много лет, но она выглядит по-прежнему на 18. Или я ее давно не видел? Свою прекрасную куклу-маму, свою "Снежную королеву", про которую читала мне Васелина. Я даже не помню, как и Васелина-то выглядит. Помню только, что она мне улыбалась и нежно укрывала одеяльцем, ведь своих детей у горничной не было. И все же, наверное, она такая же красавица. Как там говорится? Не та мать, которая родила, а та, что воспитала, значит. То есть, моя мать - Васелина? Было бы неплохо, у меня, может, было бы более счастливое детство. И более крепкая психика. И здоровое, не покалеченное тело. И все, короче. А я уехал в город Смерти, забыв напрочь о своей няне, которая убила на меня все свое время, здоровье и терпение, вырастила меня как собственного сына. Я неблагодарный щенок, до сих пор вспоминаю о той, что отвергла меня. Может, потому что больше люблю свою маму, а не горничную? А за что ее любить? Да не за что. Она ничего не сделала ради меня. Ничего. Только холодно смотрела на меня своими глазами цвета вина. Ее длинные волосы обрамляли лицо и спускались вниз, к талии, ложась на плечи и ровную спинку. Она любила надевать длинные белые платья, спускающиеся к полу, а на стройных ножках белоснежные туфли на невысоком каблучке. Ее носик всегда важно вздернут, а белесые бровки приподняты, если мама в хорошем настроении, а если в плохом, то нахмуренны. Ее прелестное личико очень хорошо выражает эмоции. Тонкая линия губ, уголки которых ласково улыбаются Весу, но не мне. Никогда не мне. Изящные и легкие ручки даже чуть летящие. Неторопливая походка, равномерное постукивание маленьких каблучков. И аромат маминых духов, который сводил меня с ума. Все в ней манило меня, все привлекало. Такая близкая и родная, но такая таинственная и отдаленная. Мне всегда не хватало мамочки, ее нежных, заботливых, ласковых рук. Она ненавидит меня, а я любил ее. Дурак. Позже, я осознал все, осмыслил, тоже стал ненавидеть мать. Почему у меня и сейчас эта разъедающая душу ненависть? Уже давно все прошло. Не осталось ничего от того времени. Только ненависть никуда не делась. А я ведь люблю ее до сих пор. И, наверное, был бы рад, если бы мамочка приехала. И даже первое слово было у меня не "мама". Может, это судьба? Хотя, я в такие вещи не верю. Мое первое слово было смутное: "Клютя". Я не знаю, что это была за "клютя", но вскоре это переросло в "круто", а позже я понял, что это них*ра не "клютя". Это жопа, по простому говоря. У меня было ужасное детство. И только Васелина радовалась моему первому слову, показывала и хвалила меня уборщикам, поварам и другой прислуге. Маме как-то плевать было на мои "успехи и достижения". Я показывал маме свои рисунки, но она игнорировала меня, смотря на камин, не повернув в мою сторону головы. Я делал свои первые шаги, а она бесилась из-за того, что я пока хреново хожу. Васелина даже, помню, взвизгивала и смеялась от восторга как маленький ребенок. Мать жаловалась на то, что у нее болит голова, потому что она постоянно слышит мой пока беззаботный и радостный смех. Васелине тоже доставалось, если мама проснется от моего ночного плача. Мать Маки любит дочь, а моя напарница любит свою маму. И они вместе ждут этой долгожданной встречи. Сердца замрут, когда их будет разделять лишь дверь. И мурашки пробегутся по коже. Мама Маки рассталась с дочерью не по собственному желанию. Она любит Маку. Сильнее всех любит. А как бы ты заговорила, Мака, если бы мама уехала из-за того, что ненавидит тебя? Ты бы покончила с собой? Мне было бы очень одиноко, тяжело. В сердце появилось бы ужасное тянущее чувство, когда хочется плакать, когда в сердце действительно больно не только морально, но и физически. Когда все тело дрожит, а в глазах наворачиваются слезы. Ты ничего не можешь сделать. Ничего. Абсолютно беспомощен. Хочешь увидеть свою маму, обнять, поцеловать, сказать, как тебе одиноко, но ее нет. Ее не вернешь. Ты просто сидишь один и дрожишь и ждешь чего-то. Чуда, наверное. Каждый Новый Год я загадывал желание, чтобы любимая мамочка приехала. Сейчас я совсем перестал думать о ней, о семье, об отце, о брате. Мои мысли были заняты Макой. Но вот приезд ее мамы, и на меня нахлынули воспоминания. И я понимаю, как сильно все-таки ее люблю. Свою милую мамочку. Интересно, она вспоминает обо мне? Нет, наверное. У нее растет другой, любимый сын - талант, гордость семьи. ...И пусть Мака весело смеется и радуется, не зная такой паскудной жизни как у меня. Пусть она любит свою маму, которая любит ее, с которой Повелительница знает счастье. Ну и пусть все открытки в этом доме будут ее. Ну и пусть не будет ни одной моей. Ведь мне их никто не шлет. Ну и пусть. Они мне не нужны, я же парень. Даже открытки на день рождения мне не нужны, Мака их выкидывает, потому что я ей так говорю, что они без надобности. А напарница их складирует. Воспоминания, говорит. Кому нужны эти воспоминания? Лучше было бы, если б я их лишился. Торопливый стук каблучков послышался за дверью. Мне сразу вспомнилось постукивание каблучков мамы. Вот я представил, как она входит в дверь. Мама в своем белом средневековом платье, красивый жемчужный ободок обрамляет волосы, спускающиеся до талии. Она смотрит на меня холодным взглядом, что аж мурашки пробегают по коже. Но в дверь, открытую Макой, входит молодая женщина с короткой стрижкой до плеч. Ее волосы вьются. Глаза большие и зеленые. На губах играет радостная улыбка. Женщина засмеялась и кинулась обниматься с Макой, а та завизжала и накинулась на нее тоже. А я в ступоре стоял. Мне казалось, что это пришла моя мама. Я ощутил одиночество и еще, что я лишний тут. Два счастливых человека стояло передо мной, но один я несчастен. Почему мне не довелось? Чем я хуже? Почему я не достоин? Почему это не ко мне приехала мама? Снова стало тяжело там, посреди груди. Снова потянуло вниз и стало болеть, а глаза предательски задрожали. - Мака-а-а-а-а! - Мама-а-а-а-а! - они радостно кричали, а у Маки даже слезы выступили, и девушки продолжали счастливо "душить" друг друга. - Как же я по тебе соскучилась! - А я-то как по тебе соскучилась, мама-а-а! Тут счастливые мама и дочь оглянулись на меня, странно поглядывая и, видимо, выжидая от меня каких-либо действий. Мне пришлось давить лыбу. - И тебе приветик, Соул, - мама Маки приветливо мне улыбнулась. - Здравствуйте, миссис Албарн, - вежливо проговорил я, - с приездом. Рад Вас видеть, - у меня больше не оставалось сил давить эту несчастную лыбу, которая, как я уже понял, действительно была несчастной, потому что Макина мама как-то странно на меня посмотрела, а затем прошла на кухню вместе с Макой. Странно, почему миссис Албарн развелась со Спиритом, а фамилию не сменила? Ну и ладно, какая мне разница. Это Макина мама, а не моя. Эта мысль совсем испортила мне настроение, и я ушел в свою комнату, не сев за стол вместе с ними. - Твой Соул странный какой-то сегодня, - вдруг невзначай отозвалась обо мне миссис Албарн. Я все слышал, естественно. - Не знаю, что с ним. Наверное, просто плохое настроение. - Он вообще какой-то скрытный и нелюдимый. - Нет-нет, мам, это он при тебе себя так ведет, а так он хороший. - Что ж, он меня что, стесняется? - Да нет, вроде... - Мака смутилась. - Я сейчас с ним поговорю. Подожди, мам, я быстро. Слышу приближение шагов к моей комнате. Не хочу, чтобы ты входила. - Соул, что случилось? Почему ты ушел? - Прости, Мак, я не голоден. - Хотя бы маме моей покажись. - Нет! - Ты что, боишься моей мамы? Соул, ты чего? Я же так долго ее не видела, так ждала, а ты хочешь, чтобы она уехала? - Не в этом дело. - А в чем? - Мака, просто иди к своей маме и будь счастлива вместе с ней, будь уверена, что она любит тебя, - я толкнул ее за дверь, по направлению к столу. Пусть она проведет этот вечер с матерью и будет хоть чуть счастливее, чем я.