***
Всю последующую неделю дети привыкали к школьной жизни, которой прежде были лишены. Усердие и рвение некоторых кадров грело душу бывшего учителя математики, ведь в его прошлой жизни не было такого количества детей, стремящихся к учебе. Он, конечно, понимал, что эти юноши и девушки ищут отнюдь не знаний, а того, что стоит за ними — силы. Действительно, в этом мире знания — сила. Сам он тоже прилежно сидел за партой и учился. Их уроки проводились несколькими учителями, и иногда среди них был даже Тобирама! Математика и геометрия не требовали от Сенсомы больших стараний, в то время как языки давались трудновато (что было неудивительно). Остальные предметы тоже не оказались сложными, но и их Томура слушал внимательно — о политике и географии парень знал довольно мало, ибо Мадара не особо заботился о таких пустяках, считая, что мальчик все познает сам, когда отправится с ним в путешествие. Их класс учился хорошо в полном составе — даже вечно ленивый Шиконад старался писать все конспекты и никогда не спал, пока говорит учитель. У каждого были сильные и слабые стороны: Хирузен, так же как и Сенсома, не имел предрасположенности к языкам, но зато на «отлично» знал остальные предметы, ведь его готовили в клане с детства; у подавляющего большинства вызывали проблемы химия, математика и геометрия — точные науки казались будущим шиноби чем-то бесполезным; Кагами не жаловал историю, Тецу — физику, а Кохару плохо давалась география. В общем — класс гениев имел свои недостатки, но, по сравнению с двумя другими классами, развивался семимильными шагами и не думал сбрасывать темп. После «обычных» уроков у «гениев» начинались их основные занятия — тренировки ниндзюцу и тайдзюцу. Тут было все привычным для перерожденного — легкая разминка (которую запыхавшиеся одноклассники каждый раз называли суровой тренировкой), пара спаррингов в тайдзюцу, отработка техники ударов и монотонные повторения уже известных ниндзюцу. На основных занятиях преподавателей было одновременно четверо и все — опытные шиноби, носящие звания джонинов — Тобирама собирался давать лучшему классу только лучших преподавателей. Каждый преподаватель следил за тем, чтобы дети не поранились сами и не поранили друг друга во время практики, а так же помогал с советами: — Водяной Клон? — на пятый день тренировок Сенсоме повезло, и одним из преподавателей был сам заместитель Хокаге. — Это довольно удобная техника для ведения боя на воде, очевидно. Его можно взорвать или намочить противника, например, для атаки молнией. Универсальная техника, хотя, конечно, он слабее того же Каменного… — Я бы хотел изучить его, — кивнул Томура. — Огненных клонов я не нашел, так что теперь, по порядку, идут клоны стихии Воды, которую я сейчас активно изучаю. — Мой свиток помог тебе? — понимающе усмехнулся Тобирама. — Отлично. Тогда я покажу тебе, как сделать клона, но от тебя потребуется все твое внимание и концентрация. — Я готов. Начнем. Тренировки со стихией Воды на месте не стояли, и вскоре Сенсома сможет использовать ниндзюцу и из этой области. Как и сказал когда-то Мадара — у мальчика оказалось много времени, усердия и капелька таланта. Загадывать наперед, конечно, плохо, но перерожденный иногда мечтал о том, как познает все пять природных преобразований и сможет стать по-настоящему универсальным бойцом. Естественно, для этого приходилось много тренироваться и вне стен Академии, так что когда официальные занятия заканчивались, Сенсома бежал на «свой» полигон, где вновь тренировал тело и техники, а так же пытался развить очаг чакры побольше. — Так вот где ты пропадаешь после учебы… — услышал он задумчивое спустя три недели после начала обучения. На границе территории двадцать четвертого полигона стоял Хирузен в своем «выходном» хаори. Как выяснил Томура, мальчик всегда ходил в традиционной одежде и всегда же прятал под ней свой тренировочно-боевой наряд. Как он умудрялся при этом не умирать от жары и дышать не через раз, Сенсома уже не понимал. — Привет, Хирузен, — поздоровался перерожденный, с которым наследники клана Сарутоби и Шимура уже успели стать приятелями. — И тебе привет, Данзо! Я тебя вижу! Что-то бурчащий себе под нос, Шимура вылез из кустов справа от своего друга. Этот парень нравился Сенсоме своей честностью по отношению к самому себе. Он никогда не брался за то, чего сделать не смог бы и не так уж часто преувеличивал свои возможности. Конечно, его настороженное, а порой и враждебное, отношение ко всем вокруг вызывало легкую неприязнь, но ее с лихвой перекрывала его искренняя любовь к Конохе и ее жителям (пусть и частенько завуалированная). А еще он восхищался Тобирамой. — У тебя хорошее зрение для того, кто не различает цвета, — заметил Хирузен, принюхиваясь к воздуху на полигоне. — Не пойму — краской, что ли, пахнет… Сенсома незаметно улыбнулся. Его изыскания не были напрасными, и теперь сенсоры не смогут почувствовать фуин, которым покрыт вообще весь «двадцать четвертый». Правда, на сильных и опытных сенсорах он этого еще не проверял… — А вы зачем пришли? Разве вам не надо в клановый квартал? Ты же вроде как секретное оружие клана Сарутоби, Хирузен. — Уже все, — ответил за друга Данзо, без проблем переходя границу полигона и «вторгаясь» на территорию сироты. — Отмучался «гений». Теперь ему можно посещать публичные места и прочее и прочее. Клан, скажем так, распаковал свое оружие. — Достал клинок из ножен, — подхватил незамысловатую шутку Сенсома, зная, как Хирузен не любит, когда его называют «оружием». — Вытащил палец из жо… — начал было улыбнувшийся во все тридцать два Шимура, но его прервал тяжелый подзатыльник с зажатой в руке сигаретой. — Заткнитесь, блин, — Хирузен затянулся, вызвав немного завидующий взгляд от Данзо и непонимающий от Сенсомы. Перерожденный прекрасно знал, что никотин не убивает так сильно, как об этом говорят врачи и реклама на самих сигаретах, но он так же знал, что для любого спортсмена курение — балласт, рано или поздно ставящий точку на любимом деле. Сам он никогда не курил ни в той жизни ни, тем более, в этой, а потому вид курящего подростка его немного коробил. «Немного» — лишь потому, что шиноби никотином убить еще труднее, чем обычного человека, а уж такого сильного как Хирузен и подавно. По сути — наследник клана Сарутоби себе и не вредил, ведь его огромные запасы чакры все поправят и полечат, ничего не требуя взамен, но все равно… выглядело не очень. — Мне абсолютно пофигу, — напомнил маленький бунтарь, скрывающий от клана свою привычку, увидев взгляд Сенсомы. — Я же тебе не предлагаю. Я даже ему, — кивок в сторону Шимуры, которому нельзя курить из-за меньших объемов чакры и родительского «нет». — Не предлагаю и не даю, когда он просит. И вообще, мы тут по делу. — О как! — удивился Сенсома. — Кого убить? — Нас, — деловито ответил Данзо, снимая хаори. — Учитель Тобирама сказал нам, что если ты разрешишь, мы можем тренироваться вместе с тобой. Спарринги и прочее. Ты же сильный — вот и давай становиться еще сильнее вместе. Думаю, тебе это будет полезно. — Поддерживаю, — кивнул Сарутоби, не спеша, впрочем, снимать одежду, а просто наслаждаясь сигаретой. — Практикуйтесь, а я посмотрю. Потом поменяемся. Перерожденный усмехнулся. Это можно было бы назвать подарком на День Рождения — два превосходных противника, один из которых (он все-таки узнал!) владеет всеми пятью стихиями, пусть и не на уровне мастера. Но День Рождения у него через пару месяцев…***
Год обучения в Академии прошел быстро. Третий класс превосходно сдавал экзамены и проходил редкие испытания от своего куратора — Тобирамы Сенджу. Новых лиц в нем не добавилось, но все старые остались на своих местах. Наоми бегала за Сенсомой, все обещая самой себе, что признается ему в следующем году. Кагами тоже бегал за Сенсомой, ведь он забыл спросить как Мадара дышит, когда спит, или какого максимально размера у него были ногти на ногах. Тецу бегал за Сенсомой по другим причинам и часто получал по шее, ведь один на один с сиротой сражаться было просто невозможно. Хирузен и Данзо бегали вместе с Сенсомой — на тренировки и обратно, за год общения они стали настоящими друзьями и отлично ладили друг с другом. Сэдэо, за год набравшийся смелости и наглости, бегал за Сенсомой с просьбами о поединке при свидетелях, но был посылаем, ибо на такие глупости у сироты времени не было. Хочешь смахнуться — пожалуйста, но устраивать шоу и тратить на это время и силы — увольте. Шиконад бегал за бывшим сожителем и нынешним одноклассником, потому что, все-таки, считал себя виноватым за неприязнь всего клана Нара к Томуре. Рен Инузука со своим питомцем бегали за всеми просто так, за компанию. Хомура, Кохару и Урю ни за кем не бегали, но стадный инстинкт присутствовал и у них, так что к Сенсоме они пока только приглядывались. Тобирама бегал от всей этой толпы как мог, ведь теперь неугомонный бывший ученик проклятого Мадары решил, что именно младший из братьев Сенджу стал его новым учителем. А над Конохой сгущались тучи…***
— Деревня Скрытая в Водопаде может стать одной из сильнейших деревень шиноби, — сложив руки на груди, вещал старейшинам самой молодой, на данный момент, деревни высокий мужчина с длинными темными волосами, одетый в красную броню. — Пока мы не можем обеспечить нам поддержку одной из пяти великих стран, ведь они все заняты. Нам необходимо освободить себе место. — И как вы себе это представляете? — осторожно, зная крутой нрав одного из сильнейших шиноби в мире, произнес Гакедо Уроху — самый старший из старейшин. — Развязать войну со скрытой деревней? Это же будет войной с целой великой страной! Не думаю, что у нас хватит ресурсов… — Страны заключили союзы с деревнями не для того, чтобы воевать за них, — заметил другой старейшина — Кико Таку. — Конечно, страна вступит в конфликт за свое селение, но основа ее военной мощи — само селение. Если мы сможем вывести его из строя, страна заключит союз уже с нами. — В таком случае, мы должны напасть на самую слабую деревню. — Скрытый Песок? Или Камень? Господин, вы же сражались с шиноби Камня, верно? — Сражался, и они мне не соперники, но… Я не хочу занимать место под тенью — меня интересует самая сильная деревня в мире. — Коноха? Но Первый Хокаге Хаширама… Начавший говорить старейшина вдруг захрипел, истошно закричал и стал биться головой о каменный стол, за которым проводилось собрание. Он наносил себе тяжелые увечья, кричал от этой боли, но продолжал себя калечить. Остальные смотрели на это представление со смесью страха и презрения. Все собравшиеся прекрасно знали о привычках и «закидонах» человека, благодаря которому вообще стало возможно существование их деревни. И дурак, забывший о них, жалости не заслуживал. — С этим разобрались, — Учиха Мадара деактивировал Шаринган, напоследок сверкнув им перед всеми старейшинами, на случай, если они вдруг забыли, кто он такой. — Что же до Конохи — Хаширама действительно силен, но не всесилен. Нам нужно будет организовать нападение на важнейшие точки в деревне и выманить Хокаге за ее пределы. Несмотря на то, что Мадара ненавидел, когда кто-то произносил имя его старого друга, сам он просто обожал это делать, вспоминая Хокаге к месту и не к месту. Сенджу его бесил, раздражал, вызывал злобу, но был уважаем за силу и мощь своих убеждений. Таким могли похвастаться очень и очень немногие… — Вы собираетесь лично выступить против него? — оживился Гакедо. — Нет, — Мадара покачал головой. — В вашей деревне есть один шиноби, достойный этого боя. Я не буду пока вмешиваться. Поддержку и информацию, а так же план нападения, я вам гарантирую, но всю работу вы будете делать сами. Я надеюсь, мне не нужно пояснять свои мотивы? — Абсолютно необязательно, — поклонились все старейшины. — Тогда прямо сегодня Какузу получит свое задание и будет направлен с отрядом в сотню шиноби к стране Огня. Можно даже попробовать вывести из деревни Тобираму, под предлогом какой-нибудь дипломатической встречи. Как нам доложили, Хокаге не слишком-то жалует такие собрания, если они не касаются великих стран. — Отлично, — кивнул Мадара. — Тогда действуйте. Его революция начиналась сейчас…