***
Анна очнулась в холодном поту. Ее разбудили проснувшиеся от криков родители. Они спросили про сон, но Анна не смогла вспомнить, и встала в ванную, чтобы привести мысли в порядок. Когда она вернулась в постель, на прикроватной тумбочке стоял успокаивающий чай с тарелкой печенья. Анна слабо улыбнулась. Только засыпая вновь, она осознала одну ужасающую вещь. Ее зовут Нина Фортнер. Нина Фортнер. Так почему она считает себя Анной?Часть 1
9 ноября 2019 г. в 21:29
В половине первого Нина Фортнер выключила компьютер и, не раздеваясь, легла. Учеба в университете и тяжелый рабочий день вымотали, но она не могла заснуть, пока лунный свет просачивался в комнату. Проворочавшись с бока на бок, Нина вылезла из постели и подошла к подоконнику.
Из комнаты было видно двор — всегда тихий и пустынный, даже при свете дня. Только фонари с наступлением ночи, понуро опустив головы, оживляли улицу холодным светом. Летом их включали позже, зимой раньше, но в привычки Нины не входило ложиться, пока фонари не зажгутся.
Семейство Фортнеров проживало в тихом районе, где ничего не происходит. Ни убийств, ни грабежей, ни нападений. Соседи были невероятно добры и относились друг к другу с теплотой. Иногда Нине казалось, что это не ее жизнь. Ей нравились спокойное, размеренное течение времени, тишина улиц и улыбки прохожих, но что-то внутри говорило: это все ненастоящее, так не может быть. Психиатр твердил, что тревожность — нормальное явление, и Нина успокаивалась, но ночью ее снова настигали кошмары.
Вот и сейчас, задернув занавеску, Нина сразу уснула, исчезнув из этого мира и воплотившись в другом — мире своего подсознания. Там человек без лица отнял ее имя и дал другое. Быть Анной Либерт нравилось Нине больше, хотя в этом имени было что-то пугающе трагичное. А потом свет исчез, человек без лица испарился, пустота заволокла все вокруг, и явилась тьма.
Мраку не было ни конца ни края. Он надвигался, поглощая все на своём пути. Анна долго бежала, но тьма все равно настигла ее и низвергла в бездну, полную отчаянья и страха, где ей пришлось встретиться с прошлым, которое она всеми силами старалась забыть. Анна увидела и себя другую — такую же светловолосую девочку, но та Анна не улыбалась и не плакала, а бежала по саду, пробираясь сквозь колючие розовые заросли в дом, где её ожидала гора трупов и самый страшный человек на планете. Нет, то был не Франц Бонапарта — владелец дома красных роз. То была она сама.
— Мама, мама! Это я! Я — настоящая, а она — фальшивка! — кричала Анна, размахивая руками.
Но из ее рта не вылетело ни звука. Только воздух, от которого сотрясалось все в комнате. Качались столы и стулья, посуда, материнский портрет на стене, шевелилась занавеска на окне. Но мама этого как будто не видела и прижимала к себе другую Анну — двойника настоящей, фальшивку, задумавшую стереть с лица земли оригинал.
Эта Анна видела и слышала себя другую, но лишь ехидно посмеивалась, вцепившись в материнскую юбку. «Тебе меня никогда не одолеть. Но ты сама виновата, — говорила она без слов — глазами, бездушными голубыми глазами. — Не надо было меня выдумывать. Не надо было менять имена. Надо было смириться. Надо было поддаться. Ты же знаешь, что на самом деле у монстра есть имя».
— Имя? Какое имя? — взволнованно прокричала Анна, но ветер подхватил ее и унес далеко-далеко за облака.
Она оказалась в неведомой стране среди странных и уродливых людей, которые пожирали друг друга. Чтобы выжить, ей тоже пришлось их есть. Анна почти вошла во вкус и обратилась в такого же плотоядного монстра, как земля распахнулась и ее унес прелестный светловолосый мальчик. Его лицо было так знакомо Анне, что у нее из глаз посыпались слезы, но у него не было имени, и потому она не смогла его узнать.
— Кто ты? — спросила Анна.
— Я был рожден, чтобы осыпать тебя цветами.
— Но кто ты такой?
Мальчик улыбнулся, но не стал объяснять. Он взял Анну за руку и доставил в далекую дождливую ночь 1986 года, в Дюссельдорф того времени, поблекший город прошлого.
Человек остается человеком до тех пор, пока на его руках нет чужой крови. Как только он убивает, все человеческое стирается и пробуждается оно — чудовищное начало.
Анна очнулась с пистолетом в руках рядом с телом своего брата. Из его простреленной головы шла кровь. Много крови… Анна не касалась ее, но хорошо представляла, какая она холодная. У него в жилах не могла течь обычная человеческая кровь.
— Что же ты наделала, Анна? — в углу комнаты появился двойник — маленькая девочка в розовом платьице, которая держала в руках мячик и осуждающе качала головой.
— Это не я, это кто-то другой! — испуганно взвизгнула Анна.
— Отпираться бесполезно. Ты держишь пистолет.
— Но это не я. Я не стреляла.
— Ты убила нас. Просто смирись.
Глаза у двойника были стеклянными, холодными, кукольными, но шевелились, как живые, и смотрели на Анну так, что ей становилось не по себе.
— Нет, этого не может быть, — трепеща от страха, сказала Анна. — Нас не может быть так много. Мы близнецы. Брат с сестрой. Нас только двое.
— Два — лишь число. Наши тела — смертны, но дух у нас один на всех.
— На всех? Кого «всех»? Кто… кто ты? — в ужасе спросила Анна, и дьявольская улыбка скользнула по лицу ее двойника.
— Ты знаешь ответ.
Голос Анны срывался от кошмара, пылающего в черепной коробке. Она вдруг поняла, что и сама стала его частью. Язык не слушался.
— Все это — ложь. Ложь! — панически вскрикнула Анна и тут же прикрыла рот ладонью.
— Брось убегать. От правды не скроешься.
Двойник вышел из тени. Анна поняла: ей действительно не спастись. У другой нее не было оружия, но та она властвовала над всем миром, убивала силой мысли и миловала одним взглядом. Та она была и дьяволом, и богом одновременно. Она была чем-то, существующим вне времени и пространства. Чем-то непонятным, пугающим, но абсолютным.
— Признаешь мою силу? — спросила другая Анна у настоящей.
Настоящая же покорно опустилась на пол пред лицом своего величайшего ужаса.
— Хорошо. Тогда ты достойна увидеть мое настоящее лицо, — сказал двойник и наконец-то сорвал парик.
Перед Анной возник ее брат-близнец — прелестный светловолосый мальчик, ее проводник и ужаснейший кошмар, тот, кто лежал у нее в ногах и одновременно с этим стоял и говорил. Он не был ни жив, ни мертв — он просто застыл во времени.
— Теперь понятно? — брат усмехнулся и брезгливо отбросил парик. — Мы — одно целое.
У Анны сбилось дыхание и затряслись руки. Она не могла ни говорить, ни слушать, а тело парализовал ужас.
— Ты и я — один человек. Мы неразрывно связаны. Я был рожден, чтобы осыпать тебя цветами. Я — все, и я — ничего. Я — главное в твоей жизни.
— Теперь я поняла… — Анна через силу подняла голову.
— Что поняла?
— Какое имя у монстра.
— И какое же? Скажи мне, — потребовал он.
— Его зовут…