***
Вормир — мир голых скал, сильных ветров и тумана. Обитель целестиалов. Царство холода и вечного мрака затменного солнца. Этого мира боялись многие, считая его самой преисподней. Младший принц, вопреки своим обычаям, очень мало читал о нем, еще меньше о Вормире знали остальные. Локи и Валькирия направлялись к самой высокому утесу, устремленному прямо к темным облакам. — Думаю, нам туда, — трикстер указал на странную арку, служившую скале вершиной. — И мне так кажется, — воительница посмотрела на браслет на руке. — Координаты цели расположены прямо на вершине. — Значит, будем подыматься, — бог уверенней пошел к горе. На дорогу ушел примерно час полнейшей тишины, прерываемой лишь шуршанием ботинок и плащей об каменные выступы. — Хорьку повезло, — выдохнула Валькирия, опираясь на колени. — Ему штурмовать горы не пришлось… — Тор говорил, что он не хорек, вроде бы. Или я что-то не так понял? — Да какая разница, все равно также есть всякую дрянь… — Приветствую вас… Брунгильда с Локи синхронно вынули клинки, направив их в сторону раздавшегося за спиной голоса. Возле одного из выступов стоял высокий силуэт в длинном и весьма потрепанном плаще, лицо скрывал капюшон. — Локи, сын Лафея, приемный сын Одина. Брунгильда, дочь Ингвальда, — продолжил он. Шелест одеяний и эхо голоса отражались от стен. — Ты кто такой? — Валькирия перехватила рукоять так, что острие смотрело прямо на существо. — Считайте, что я проводник. Как для вас, так и для тех, кто ищет камень Души. — Хорошо, — Локи склонил голову набок. — Скажи, где он, и мы тут же уйдем. — О, — Красный череп вышел из тени. — Если бы все было так просто. Трикстер и воительница пересеклись взглядами.***
Красный череп вывел богов к краю самой вершины меньше, чем за четверть часа. Пока Локи осматривал две высокие парные колонны, поверхность которых была исчерчена разными знаками, Валькирия подошла поближе к обрыву, заглянув вниз. По спине пробежал неприятный холодок — у самого подножья утеса раскинулся огромный алтарь, высеченный в форме круга с непонятными символами. — То, что вы ищете тут, перед вами, — прошелестел хранитель. — Как и то, чего вы страшитесь. — Придется спускаться, — воительница спрятала Клык в ножны, взглядом ища возможные варианты. — Одному, — прервал ее Череп, внимательно глядя на подошедшего к ней Локи. — А другому иное. Камень получит лишь тот, кто утратит того, кого любит. Принесет великую жертву. — Душу за душу, — обреченно закончила за него девушка, оборачиваясь к магу. — Ты знал об этом? Локи лишь молча смотрела вниз. — Я спрашиваю, — Валькирия хватает его за плечи и как следует встряхивает. — ТЫ ЗНАЛ?! — Небула сказала, что Танос пришел сюда с дочерью, — Бог не смотрит в глаза супруги, его взгляд устремлен на алтарь. — Он вернулся с камнем, но без нее. Я догадывался, что здесь что-то не так. Так что, да, я знал. — И поэтому ты настоял, чтобы в Асгард отправился Тор, а не я? — Брунгильда в ужасе поняла, почему трикстер был категорически против иметь в компании Тора. Локи продолжал смотреть вниз. — ОТВЕЧАЙ! — воительница срывается на крик, сжимая плечи так, что казалось треснут кости. — Да, — маг наконец-то посмотрел в глаза девушки, читая в них боль предательства и полное отчаяние. — Прости меня. Валькирия выпускает его из своей стальной хватки, делая шаг назад. — Прыгать буду я, — голос холоден, буквально пропитан сталью. — Даже не смей! — трикстер хочет подойти ближе, но Брунгильда отходит дальше, всем видом показывая, чтобы он не пытался остановить ее. — Ты не пойдешь туда. — Я — Валькирия. Всего лишь одна, из тысячи воительниц, чья обязанность — защищать трон и Асгард. Ты — младший принц, пусть и приемный, но все же представитель королевских кровей. Асгард там, где его народ, и половина этого народа мертвы, но пока условно. Одна жизнь не стоит жизни тысячей асгардцев и триллионов по всей вселенной. Поэтому я выжила в битвах с Хелой и пережила щелчок. Пожертвовать собой — это мой долг. И для меня это честь. — Ты права. Но ты кое-что забыла, — Локи неожиданно грустно улыбается. — Я ведь Бог Обмана. Осознание приходит слишком поздно — бок пронзает резкой болью, а силуэт трикстера исчезает в мороке рассыпавшиеся иллюзии. Сильная рука со спины вонзает небольшой кинжал в мягкие ткани — рана не серьезная, но весьма болезненная — Валькирия падает на камни, силясь вытащить инородный предмет из тела, но ее отталкивают подальше от края, немного усложняя дело. Маг пригвождает руки к скале по обе стороны от головы. — Прости, слишком многих я уже потерял, и не могу позволить себе пожертвовать самым дорогим, что есть у меня. Камень Мстителям принесешь ты. Извинись за меня перед Тором, — трикстер в последний раз нежно целует свою супругу. — Я люблю тебя. Локи резко встает, бежит к краю и прыгает вниз. И в это время тут же жалеет о своей привычке не оглядываться назад. Неожиданный удар в корпус выбивает из его легких весь воздух — Валькирия все-таки смогла вытащить из тела нож и успеть прыгнуть следом, поймав его в полете. Вместе они падают вниз, сквозь свистящий в ушах ветер маг слышит звук какого-то щелчка, после чего Брунгильда со всей силы вонзает свой меч в один из выступов на скале. Бог вскрикивает от резкой боли в правом запястье, но Локи успевает в самый последний момент стальной хваткой вцепиться в руку супруги. Так они и зависают на высоте многих тысяч метров, посреди ветров и тумана. Трикстер смотрит вверх на свою руку — его запястье приковано кандалами к рукоятке меча, а цепь оказалась пригвождена к скале. — Нидхегг тебя задери! — рычит он, глядя на воительницу, морщась от боли во всем теле. Маг пытается перехватить предплечье девушки, но у него не выходит, и он пытается подтянуться на мече. Магия тут бы не помогла — кандалы оказались зачарованными. — Стой, — пальцы срываются с кожаного покрытия рукоятки, и Локи вновь висит только на цепи. Запястья другой руки касаются теплые пальцы, и трикстер смотрит в карие глаза супруги. — Не надо, — она заставила его остановиться, мельком оглянувшись за спину на распростертый внизу алтарь. — Отпусти меня… — Нет, — зажмурившись, Локи пытается сморгнуть отчаянные слезы. — Пожалуйста… За всю свою жизнь он никогда не произносил этого слова. Никогда. Трикстер еще с детства создал сам себе этот закон, когда впервые столкнулся с жестокостью — никого никогда ни о чем не просить. Забыть это слово. Сомкнуть губы, стиснуть зубы и запомнить: никогда никого ни о чем не просить. Но не сейчас. Ни тогда, когда ты висишь на волоске от смерти, а в твоих руках душа близкого тебе человека. Он находит в себе силы открыть глаза и посмотреть на супругу. И на ее лица маг не увидел ненависти или укора. Оно светились лишь любовью и нежностью, которая предназначалась только ему. — Я все решила, — Валькирия смотрела в столь полюбившиеся ей изумруды, в которых блестели слезы. Трикстер замотал головой, больше не сдерживая себя. Слезы душили изнутри и он позволил им выплеснуться наружу. Влажные дорожки расчертили бледные скулы. — Пожалуйста… — у него практически не оставалось сил удерживать супругу. Девушка искренне улыбнулась и сделала глубокий вдох. — Я люблю тебя, — прошептала она и с силой оттолкнулась ногами от скалы. — НЕЕЕТ! — маг закричал не своим голосом, не в силах что-либо предпринять. Тонкое запястье выскальзывает из бледных пальцев, и Брунгильда устремляется вниз. Локи до последнего смотрит на возлюбленную, все еще не веря в происходящее. В один мгновение, стоя лицом к лицу со смертью, ты пытаешься бороться. Биться. Дать бой, защищая то, что тебе дорого. Раньше Локи это казалось легко, ведь ему было куда сбежать, но не сейчас. Он оказался запертым в собственноручно возведенной тюрьме. Он слишком заигрался со Смертью, которая так долго ждала его, а забрала вместо него другого, так и не дождавшись. Валькирия падает со скалы, но самое удивительное — ей абсолютно не страшно. Ты падаешь, а вокруг лишь вой ветров, зловещие туманы и шелест складок голубого плаща, сквозь которые просвечивают багровые лучи заката. Действительно, Вормир — красивое место. Завораживающее, роскошное. Они с Локи могли бы остаться здесь до конца своей жизни и жить счастливо, не думая о Таносе или вселенском геноциде. Больнее всего ей не падать, а видеть слезы супруга, который не смог спасти ее. Впервые, за все время, проведенное вместе. — Прости, — это было последнее, что сказала воительница, перед тем как навсегда закрыть глаза. Она разбилась. Навеки застыла на холодном жертвеннике Вормира. Локи видел, как алтарь принял свою жертву — ненасытный камень уже впитывал в себя невинную кровь, поглощая все, до последней капли. Колонны засветились голубым огнем, и ослепительный столб чистого белого света поглотил все еще висящего на скале трикстера. Камень принял его жертву. Локи приходит в сознание от ощущения липкой влаги во всем теле. Он встает из окружающей его на многие десятки метров воды, оглядывает место вокруг, и воспоминания шквалом врезаются в его воспаленный мозг. Локи подносит дрожащий кулак к лицу и раскрывает его: на ладони сверкая ярким оранжевым светом лежит Камень Души. Он не выдерживает: губы искажаются в гримасе боли, а все тело пробивает неконтролируемая дрожь, и Локи дает волю чувствам: безудержные горькие слезы вновь текут по щекам, смешиваясь с каплями воды. Он бьет кулаками по отражающей багровые закаты глади. В небо Вормира устремляется леденящий вой — Локи кричит, что есть мочи, до раздирающего горло хрипа, до сорванных связок. И сквозь этот крик он успевает различить голос хранителя. — Такова цена. Теперь ее душа в твоих руках…