***
Запах воска от свечей мешается с запахом медикаментов. Все были против того, чтобы ты находилась рядом с Ньютом в таком состоянии, но никто не мог помешать тебе быть рядом. Несмотря на то, что каждый раз, взглядывая на него, слёзы появлялись в глазах, ты совсем не хотела уходить. То, что Ньюту меньше угрожает опасность, чем до этого, тебя безусловно радовало, но горько расстраивало другое. Он осознанно забрался по стенам лабиринта и спрыгнул вниз. Он хотел, мать твою, покончить собой. Ты забываешь, что нужно дышать, стоит тебе задуматься, что было бы, если бы у Ньюта всё-таки вышло то, что он планировал. Сердце словно сжимает металлическая рука. Звуки сверчков успокаивают тебя на пару процентов. Ты совсем немного улыбаешься, стоит Фрайпану принести тебе чашку с душистым чаем из ромашки. Пушистый пар щекочет нос, стоит пожелать сделать глоточек. — Всё будет хорошо, — парень кладёт руку тебе на плечо, с болью взглянув на спящего друга. — Если что-то понадобится, не стесняйся, буди. — Иди спать, друг. Ты ужасно устал, — ласково произносишь. — Как и ты, — замечает Фрайпан. — Спокойной ночи, Т/и. Понятия не имеешь, как долго ты просидела около Ньюта прежде, чем так и уснуть около него. В абсолютно неудобной позе, но аккуратно держащей его руку. Его тихое дыхание успокаивало тебя, позволяя ненадолго расслабиться. Пробуждение же оказывается худшим в твоей жизни. Кажется, словно тебя всю ночь били палками, а под утро позволили лечь на деревянный пол, не позволив ни разу поменять положение. Но, даже при боли в спине и общем плохом самочувствии ты не была готова отойти от Ньюта. И если первые дни кто-то ещё думал, что ты всё-таки ночуешь на своём месте, то ближе к семи дням всё стало ясным. Минхо ловит Алби около плантаций, едва не на коленях умоляя сделать что-то с тобой. Твоё состояние волновало его не меньше состояния Ньюта, ибо вы оба выглядели просто откровенно ужасно. — Она не ночует на своём месте уже неделю. Ест один раз в день, и то не факт, и при этом спит меньше четырёх часов. Мы должны что-то сделать, — взволнованно тараторит парень, не сводя взгляда с главного глейдера. — Что бы мы не сделали, ей это не понравится. Я могу ей запретить подходить к Ньюту, но станет ли ей лучше от этого? Скорее, хуже, так как она начнёт ненавидеть ещё и нас. — Как скоро Ньюту станет лучше? — тихо интересуется Минхо, озвучивания вопрос, который давно уже мучал его голову и трогал сердце. — Я не могу дать точных сроков. Но, я продолжаю надеяться, что хотя бы ради Т/и он будет сильным.***
Ньют осознавал, кто именно сидит рядом с ним и поит его чаем. Кто приносит ему завтрак, обед и ужин, при этом помогает кушать. Перед кем его тошнит от головокружения и сильных головных болей. Осознавал, но всё-таки не до конца. Заторможенность не шла ему, но была характерна для человека в подобном состоянии. И, несмотря на то, что ему было достаточно плохо, чтобы сказать обычное «спасибо», ты с улыбкой помогала ему. День за днём ты выполняла работы по уходу за ним, а потом потихоньку начинала брать небольшую работу на плантациях, дабы всё-таки помогать другим и не быть лентяйкой. Тебе стало лучше, как заметил Алби. Но, не настолько, чтобы кто-то смог увидеть твою искреннюю улыбку, которую все просто обожали, особенно, если после неё следовал заразительный смех. Ты как раз собирала овощи, отбирая самые лучшие для салата для Ньюта, когда к тебе прибежал Чак, сообщая о том, что Ньют окончательно пришёл в себя. Он нормально разговаривает, а замыленность рассудка исчезла. Выпавшие огурцы из твоих рук оказываются поднятыми. И стоим им присоединится к другим, в вязаной корзине, как Чак едва не сносит её от удивления. — Не пойдёшь? Но… Но, почему? — паренёк едва может найти слова от удивления. — Не пойду. Передашь овощи Фрайпану, пожалуйста? Быстрыми шагами удаляешься, но отнюдь не от Чака, что удивлённо несёт овощи на кухню. Он ясно помнит то, с какой надеждой Ньют узнал о том, что ты сейчас придёшь. И, прийти без тебя, ему казалось очень тяжелым поступком. Но, он приходит, тут же оказываясь под гнётом нескольких пар глаз. Передаёт всё сказанное, с трудом взглянув на лице Ньюта, чьё лицо заметно помрачнело. Он ни слова не сказал об этом.***
Галли первый заметил твою новую привычку пропускать имя Ньюта мимо ушей. Его вопрос о состоянии друга оказался отвергнутым встречным вопросом, на который пришлось отвечать уже ему. При свете заходящего солнца ты начала собирать жёлтые маргаритки задолго до того, как осознала, для кого именно они предназначаются. Держа в руках прекрасный букет, ты чувствуешь то, как сердце неприятно сжимается. Если бы Ньют сейчас стоял рядом, он определённо точно взял одну маргаритку из букета и вставил её тебе за ушко. Он не скрывал бы улыбки из-за твоих покрасневших щёк, и, определённо точно, сказал бы, как сильно тебе идёт это. Лишь при наступлении мрака, после вечернего чая и вкусной пищи, ты аккуратными шагами направляешься в комнату Ньюта. Надеешься застать его спящим, и, при виде его закрытых глаз, радуешься своей удаче. Самодельная ваза с собранными цветами оказывается на прикроватной тумбе. Со слабой улыбкой поправляешь цветочки, но стоит глазам парня распахнуться, ты испуганно делаешь шаг назад. Лишь от одного его взгляда твоё лицо меняется, а вниз по позвоночнику бегут мурашки. Ты готова провалиться сквозь землю. Его глаза. Ты чувствуешь, как в твоих собственных собирается влага, а руки начинают дрожать от волнения. Тишина нагнетает, но каких-либо слов ты боишься намного сильнее. — Т/и, — его голос хриплый и болезненный, но столь приятный твоему слуху. — Только не уходи. Пожалуйста, — лишь его последнее слово останавливает тебя, не давая сделать шаг на выход из его комнаты. Развернувшись к нему ты боишься вновь посмотреть на него. — Останься со мной. Пожалуйста. — Я не хочу. — Почему? — его голос становится тише. — А почему я должна хотеть остаться с человеком, который наплевал на всех, наплевал на меня, решая, что все проблемы решаться лишь одним идиотским поступком? Ньют отводит взгляд. Ему стыдно, а тебе дьявольски больно. — Тебе было плевать, что будет со мной, когда ты сделаешь это. Тебе было плевать, что будет с твоими друзьями. Тебе было плевать на всех, кроме тебя самого, Ньют. Почему я должна остаться? Вновь повиснувшая тишина, звучат лишь твои тихие всхлипы. — Я осознал, что люблю тебя, когда прыгнул, — звучит тихо, но ты всё прекрасно расслышала, переставая дышать на какое-то время. Кожа покрылась мурашками, взгляд цепляется за каждый цветочек в букете. Твоё молчание особенно ранит Ньюта, но злится он лишь на самого себя. Замечает твои красные глаза, искусанные губы, смутно вспоминает твою заботу. С некоторой яростью на самом себя, отбрасывает одеяло. И твоё сердце останавливается от осознания, что он собирается подняться на ноги. — Совсем с ума сошёл?! — ты тут же оказываешься рядом, не позволяя ему сбросить больную ногу с постели. — Немедленно лёг обратно! — Нет, я хочу встать ради тебя. — Будь добр, не сломайся окончательно ради меня, — едва не силой укладываешь его обратно, но он всё равно принимает сидячее положение, пусть и остаётся в постели. С особой аккуратностью поправляешь его больную ногу, вновь накрывая его одеялом, которое столь заботливо рапределеляешь по всему его телу. Его пальцы окольцовывают твоё запястье, а хриплый голос просит посмотреть на него. Мотаешь головой, отказываясь от этого. Он умоляет тебя, переплетая ваши пальцы. — Ты хотел умереть, — тебя неожиданно прорывает с небывалой силой, а солёные дорожки текут по твоим щекам. — Ты, чёрт возьми, хотел умереть, Ньют. Да я чуть с твоего гребанного ума не сошла! То, с какой силой и любовью он сжимает тебя в объятиях, заставляет тебя лишь сильнее заплакать. Его большие ладони гладят твою спину, а такой дорогой голос просит прощения. Снова и снова. — Прости меня, пожалуйста. Прости меня, любимая. Терпкий запах в мгновение наполняет небольшую комнату с приходом Фрайпана. Он держит в руке чашку со свежесваренным какао, которым особенно сильно гордился. Моментально осознав свой неподходящий приход, он всё равно не успевает уйти раньше, чем его заметят. — Я принёс какао для Ньюта. Ты почему-то улыбаешься, когда Фрайпан делает комплимент букету и передаёт чашку с напитком тебе. Он привык передавать всё для Ньюта через тебя, ибо только тебе доверялось помогать ему пить и есть. — Оно уже не горячее, — комментируешь, сделав небольшой глоток, чтобы проверить температуру. — Тебе можно пить. Подносишь чашку к губам прежде, чем понимаешь то, что он и сам в состоянии делать это. Смущённо передаешь ему власть, присев на рядом расположенный стул. — Прости меня, — вновь произносит Ньют, отставляя чашку с напитком. — Я не могу думать ни о чём другом кроме того, что сделал тебе больно. Мне плевать на эту чёртову ногу, но мне не плевать на тебя. Клянусь. Кладёшь свою руку поверх его. Он тут же переплетает ваши пальцы, с таким сожалением взглядывая на тебя, что тебе тут же хочется рассеять его расстройство. — Обещай мне, что ты никогда в жизни больше даже не п о д у м а е ш ь об этом. — Обещаю. Клянусь. Вновь крепко обнимаешь парня, но уже в этот раз за шею. Наслаждаешься тем, как приятно чувствовать его тепло. Улыбаешься сквозь редкие слезинки, скатывающиеся по щекам. — Я люблю тебя, — тихо шепчешь ему в губы. — Пожалуйста, не делай так больше. Ньют тут же сокращает расстояние между вашими губами, дабы разбавить этот горький момент сладким поцелуем. Именно в эту секунду твоё тело расслабляется, а тревога окончательно покидает. Твои пальчики путаются в светлых волосах, пока его сухие губы заставляют тебя улыбаться.