На дне пропасти

      Ведьма весь день не находила себе места: мерила шагами комнаты в доме, вытирая пыль со всех видимых и доступных предметов; успела даже убрать кухню и приготовить пару противней печенья, которое, впрочем, всё равно пригорело, потому что настроение девушки было ниже плинтуса. Она нервничала, переживала, пытаясь успокоить себя уборкой и готовкой, но это сейчас мало помогало. Сёстры утешали, говоря, что не стоит так трястись, что всё будет хорошо, что долгое отсутствие — это нормально, но Пайпер чувствовала, что что-то не так. Она не могла объяснить им, что именно её тревожит, но это щемящее чувство в груди не покидало её вот уже несколько часов. Она несколько раз звала Лео, поднимая голову к потолку, ожидая увидеть привычное сияние и легкие перезвоны колокольчиков, но ответом ей была тишина, которая просто придавливала своей неизвестностью. Да, он часто пропадал на небесах, решая свои ангельские проблемы, но тогда Пайпер не чувствовала этой предательской тоски и безысходности, этого паршивого чувства страха и паники, которые волнами накатывали на неё, стоило только подумать о возлюбленном.       — Лео! — в очередной раз позвала она его, когда закончила переставлять фигурки на полке.       Вновь тишина, а у неё от безысходности просто опускаются руки. Пейдж заметила слёзы в глазах сестры первой и попыталась успокоить, сказав, что Лео и раньше пропадал на несколько дней, занимаясь другими подопечными.       — Ты не понимаешь, Пейдж, я чувствую, что что-то произошло, — девушка перехватила руку сестры, сжав её в своей ладони. — Ты ведь можешь перенести нас наверх? — с надеждой спросила она, зная, что сестра не откажет, ведь пока Пайпер не увидит всё собственными глазами — она не успокоится.       — Не думаю, что им это понравится.       — Мне всё равно. Я хочу увидеть Лео! Я хочу знать, почему они не отпускают его ко мне! — вновь завелась зачарованная, не собирающаяся больше ни минуты находиться в неведении. — Перенеси меня, Пейдж, немедленно! — Пайпер уверенно ухватилась за руку сестры и чуть дернула её, говоря тем самым, что она готова к перемещению.       Старейшины встретили девушек привычно холодно и отчуждённо, хотя на их лицах читалось явное недовольство. А ещё смятение и нежелание смотреть в глаза сёстрам. Все, кто видел их, тут же отворачивались, скрывая лица за своими капюшонами.       — Что происходит? — поинтересовалась она у мимо проходящего парня в мантии старейшины. — Кто-нибудь может мне объяснить, где Лео? Почему он не отвечает на мой зов? Что, если мне тоже нужна помощь?! — в голове роились тучи вопросов, но никто из присутствующих не хотел давать на них ответы, они лишь молча обходили девушек стороной и отводили взгляд.       Наконец, Пайпер надоел этот игнор со стороны святейших и она взорвала одну из напольных ваз, что украшали это место. Та разлетелась на куски, чудом никого не задев. И именно это хоть как-то сумело повлиять на этих бесчувственных созданий. К ней подошел старец, которого она никогда не видела.       — Пайпер, — начал он, сложив руки за спиной, — ты поистине очень сильная ведьма, — теперь его руки легли ей на плечи. Захотелось спихнуть их, но девушка не стала этого делать, сейчас она ещё сильнее ощутила тревогу. — И ты должна принять эту новость стойко, — продолжил он, а у неё в один миг перехватило дыхание.       Что они хотят сказать этим? Она не понимала. И не хотела услышать ответ. Наверняка он будет очень болезненным.       — Мы должны сообщить тебе… что Лео больше не вернется к вам. Лео погиб, Пайпер.       Словно обухом по голове. Словно её только что сбросили со скалы, а сейчас наблюдают где-то там, сверху, как она с оглушительным криком летит вниз, зная, что рано или поздно разобьется оземь. Словно её только что разодрали дикие звери, расхватав органы, совершенно не заботясь о том, что их жертва ещё жива и еле дышит. Словно им всем всё равно. Словно им плевать, что именно она чувствует, словно они не знают, насколько это бывает больно, насколько невыносимо знать правду.       Лео мёртв. Лео Мёртв. ЛЕО МЁРТВ!       Пелена застила глаза. Пелена из слёз, злости, ненависти и неверия!       — Нет… — с трудом прошептала девушка, делая шаг назад. — Нет, — ещё один шаг, приближающий её к той самой пропасти. — Нет! — шаг, приближающий её к безжалостной истине. — Нет! Не может быть… — то самое отрицание происходящего. — Вы… — она всё ещё пыталась не плакать, и не потому что она сильная, нет, а потому что: — Вы обманываете меня! Этого не может быть! Это… это неправда, — слова собрались в горький, колючий ком, вставший поперёк горла.       Старейшина же непоколебим, ни один мускул не говорит о том, что он лжет, что его слова — безжалостный обман, и от этого становится невыносимо!       — Лео! Лео! — ещё одна попытка позвать его, услышать родной голос, увидеть любимое лицо, почувствовать тепло его нежных и заботливых рук. — Лео! Ну же! Ты нужен мне! Лео! — она пыталась искать его среди безликих людей в капюшонах, но его не было среди них. Она бы почувствовала его присутствие рядом, но не сейчас. — Лео…       Она обессиленно опустилась на колени, больше не сдерживая себя, чувствуя, как горькие слёзы стекают по горячим щекам, слыша собственный всхлип, перерастающий тут же в настоящую истерику. И она уже не чувствовала прикосновение рук, которые заботливо обнимали ее, не слышала точно такие же всхлипы за спиной, не замечала боль, которую разделяла с ней сестра. Сейчас она на дне обрыва.       — Вы должны что-то сделать! Вы должны вернуть мне его! — кинулась она на старейшину. — Слышите? Вы должны! Вы! Это вы забрали его у меня! Это ваша вина! — она судорожно колотила его по груди, пытаясь добиться справедливости. — Это ваша вина! — всхлипнула она в очередной раз, чувствуя, насколько сильно она вымотана, чувствуя, что у нее больше нет сил. Чувствуя, что она проиграла этот бой.       — Мы приносим свои соболезнования, — кивнул старец, более никак не реагируя. — Мы подыщем вам нового хранителя, — еще более холодно сообщил он. — Зачарованные продолжат свое существование, — словно ножом по горлу.       Пайпер не хотела ничего слышать, она уже решила, что без Лео её силы бессмысленны, без него она не способна двигаться дальше, что-то решать, кого-то защищать… Без него она опустошенная оболочка, лежащая на дне пропасти. Безжизненная и разбитая.