Психический смех за углом сократит твою жизнь.

Самым страшным в жизни всегда будет смерть. Можно бояться темноты, высоты, пауков, но все эти страхи вызваны страхом смерти. Мы боимся, что в темноте на нас нападут и убьют. Мы боимся, что упадём с высоты и разобьёмся насмерть. Мы боимся, что нас укусит паук, и мы умрём. Страх — первородная эмоция, которую очень трудно искоренить. В мире есть мрази, твари, уроды и другие слова, которые не способны описать многих людей. Такой вывод сделала маленькая девочка, сидя в холодном помещении, именуемом «изолятор». Забившись в самый дальний угол и прижав к себе ноги, обхватив их руками, она думала о своей сестре-двойняшке, которую недавно забрали. Недавно? А что значит недавно? Как долго длится это недавно? Сколько прошло, с тех пор как они хватались за руки, и перед девочкой закрыли дверь, уводя её сестру? Что они с ней делают? Сколько будет длиться этот ужас?! Страшно. — Мамочка, — в который раз всхлипывая девочка, проливала слёзы на скомканное ободранное платье грязного серого цвета. Она звала мать уже очень, очень много раз. Но воскреснуть и ворваться в эту отвратительную холодную комнату она не могла. Звать отца? А кто это? — Отвратительный мужик! — стоило только подумать об этом существе, как злость и разочарование с горечью подкатывали к горлу, вырываясь новой порцией слёз. Отец продал их. Мама близняшек умерла, и отец начал пить, а когда пропил всё…продал своих детей в один научный центр, подписывая не глядя документы. Не глядя трезвым взглядом, конечно. Мерзость. Тогда казалось, что это был кошмар. Обе девочки упирались, звали отца, не хотели уходить. Но кошмар начался потом. — Как же больно, — снова всхлипнула девочка, потирая руки в изгибах локтя. Там было множество следов от проникновения иглы под кожу. Синие синяки, скорее всего никогда не заживут. Ведь каждый день появляются новые. Странная сыворотка, которую вкалывали ей и сестре, была отвратительно зелёного цвета. Когда она разливалась по венам, боль пронизывала всё тело, и невозможно было дышать. Каждый день они страдали вместе, получая одинаковое количество. Опыты на близнецах должны были дать результат. Но сегодня её сестру забрали одну. Или это было вчера? — Холодно, — потирая плечи, стуча зубами, произнесла девочка. — Как же холодно! — закричала она, хватаясь за голову. — Нет! Я в порядке! Я в отличном состоянии! Всё хорошо! — похлопав себя по щекам, ей пришлось встать, но она тут же упала. Всё тело было охвачено страхом и не слушалось. — Нет! Это конец! Я одна, — прошептав это, она снова забилась в угол, уткнувшись носом в согнутые колени. Истерика была ни первой. Снова тишина повисла в воздухе. Хотя какой это воздух, если не можешь дышать. Этот изолятор был специально оборудован для проведения опытов после введения сыворотки. Пытали невыносимой жарой, колющим холодом и многим другим, заставляя тело принять химический препарат. Эти учёные уже несколько раз были убиты, в мыслях девочки. Множество раз она представляла себе, как запихивает им в глотки эти трубки, которые они к ним присоединяли. Или как скальпелем разрезала им их глаза, которые смотрели на неё выше медицинской маски, прикрывающей рот. Это уменьшало боль, которую она чувствовала, но от осознания, что это лишь мечты, именно, злость преобладала в её эмоциональном спектре. Ей было всего, каких-то грёбаных, 8 лет, а она уже повидала в этом мире слишком много говна. Сплошное разочарование от жизни. — Опять результат не оправдал себя, — услышала девочка голос одного из учёных, когда дверь открылась. Этот учёный был повешен на проводе от аппарата искусственного кровообращения, но, сука, в реальности был жив. Через секунду один из охранников кинул в изолятор тело очередного неудачного опыта — сестры-двойняшки. — Что делать со второй? — спросил охранник. Ему уже не один раз пробивали череп дверью, но, сука, в реальности был жив. — Её гетерозиготная двойняшка мертва, нет смысла держать здесь вторую провальную модель, — безэмоционально ответил учёный, копаясь в своём планшете. — Вколите ей, как всегда, М-425 и на выброс, — продолжая водить пальцем по экрану, он направился обратно вдоль по коридору этого запутанного подвала. — Нет! — закричала девочка, когда охранник стал приближаться к ней с огромным шприцом красной жидкости. Пугала не длинная игла, пугала смерть. — Не трогай меня! Пусти! — Не дёргайся, принцеска! — схватив за руку одну из подопытных, он быстрым движением воткнул иглу в основание шеи и ввёл смертельную жидкость. — Больше ты никогда не будешь кричать от страха! Ты больше вообще никогда не будешь кричать! — он безумно засмеялся и потащил девчонку к выходу из изолятора. — Мишель! — хватая холодную руку сестры, крикнула она, стараясь утащить её с собой. Но мужик грубо дёрнул её, и холодная рука снова упала на холодный пол, который по сравнению был даже теплее. — Сестра! Мишель! — С того света мало кто отвечает, — закидывая девчонку себе на плечо оскалился охранник. — Мишель! — закричала маленькая блондинка. Постепенно её веки стали наливаться свинцом и оставаться в сознании стало крайне тяжело. — Смерть — это спасение от жизни, — услышала она голос охранника, а затем безумный смех. Потом провал в темноту. И снова это ужасное недавно. Недавно она висела на плече того огромного и противного урода, недавно она хватала мёртвую сестру за руку, недавно темнота. А зачем ей это недавно? Сейчас! Сейчас боль! Боль всего тела, не похожая ни на что! Тысячи игл впивались во все участки тела, челюсть тряслась от отвратительной болезненной вибрации, а глаза наливались кровью, разрывая голову на миллионы частей. Это «сейчас» длилось непозволительно долго. Боль. Боль. Боль. Боль! Где-то спасение, о котором говорил тот урод?! Где оно?! Где темнота?! Где сестра?! Почему этого нет?! — Аааааа! — закричала бывшая подопытная, но затем смогла выдохнуть, когда боль резко прекратилась, почти так же, как и началась. Маленькая блондинка смогла сесть и осмотреться. Зрелище должно было повергнуть её в шок, но этого не случилось. Она, наоборот, улыбнулась и опустила руку, поглаживая труп такого же подопытного, как и она. Только труп. Она сидела на небольшой горе трупов, таких же замученных, как она. Только мёртвых. — Вы спасены, — мягко произнесла блондинка. — Вы спасены! — она безумно засмеялась, хватаясь за живот. — Какие же вы счастливые! — девочка стала медленно переступать через каждого мёртвого подопытного, проводя руками по их головам. Когда стопы голых ног смогли коснуться земли, она посмотрела на всех детей, когда-то живых и страдающих. — Смерть — это спасение от жизни, — шёпотом произнесла малышка, безумно улыбаясь. — Пока-пока, — она мило улыбнулась и помахала, уходя с территории. Видимо это место было выделено именно для скопления «неудачных результатов» и их уничтожение, с помощью огня. Ведь земля под голыми ногами была чёрная, как потолок в преисподней над Дьяволом. Забор, ограждающий её, был таким же чёрным и высоким, но с открытыми воротами, что намного облегчало жизнь…нет…существование…нет…именно, выживание девочке. — Свобода? — усмехнулась она, выходя на тротуар. Здесь была простая свободная дорога, но на другом её конце был непроходимый лес. — Тогда надо бежать? Верно? Да, верно. На свободе надо бегать. Она начала быстро бежать по тротуару не глядя. Бежала куда несли ноги, а несли они изо всех сил. Осознание постепенно приходило. Она больше никогда не увидит сестру. Мишель уж точно не удалось победить всё, что преподнесли учёные. С тех пор как её забрали, «недавно» длилось слишком долго, по сравнению с «недавно», которое длилось с момента отключки её сестры. Она бежала, бежала, бежала. Но неожиданно упала назад, столкнувшись с какой-то преградой. Потирая лоб, блондинка открыла глаза и увидела парня её возраста. Особо не задумываясь и не рассматривая его, она встала и снова побежала. Когда же этот забор закончится?! Девочка продолжала бежать, не оглядываясь. Ноги уже были стёрты в кровь, а когда лес по левую сторону на том конце дороги кончился, она даже не заметила и продолжила бежать. Зачем? Она не понимала. Знала, что так надо. Ей нравилось ощущать этот ветер в волосах и, такой манящий, запах города. Города? — Эй, малышка, ты, что тут делаешь? — она столкнулась с каким-то мужчиной и снова упала, потирая лоб. — Моя задница и лоб ещё одного столкновения не выдержат, — рыкнула девочка, посмотрев на мужчину. Высокий. — Твой взгляд, — шокировано произнёс он, рассматривая блондинку. На секунду её показалось, что там промелькнул страх. Повернувшись, она увидела в отражении витрины какого-то магазина своё лицо с глазом кровавого яркого цвета с уменьшенным зрачком. Повернувшись обратно к мужчине, она кровожадно улыбнулась, обнажив свои острые белоснежные зубы. — Как тебя зовут? — спросил тот, садясь перед ней на корточки. — Люси, — ответила блондинка, наклоняя голову набок, с той же кровожадной улыбкой, а затем начиная безудержно смеяться, хватаясь за живот. Увиденное в отражении витрины ей понравилось. В полной темноте кровавый глаз выглядел очень красиво, а белоснежные зубы приятно цеплялись за губу. Ночью в одном тёмном переулке города можно было услышать безумный смех, но все остались живы. Избежали спасения, как подумалось девочке, пока мужчина нёс её на руках. Пускай. Ей всё равно. Смеяться она будет всегда.