Лоуренс

      Святой отец стоял на коленях перед алтарем и с непоколебимым усердием шептал молитвы. Его руки дрожали, костяшки пальцев побелели, сцепленные в мольбе. Отец Лоуренс молился Всевышнему, прося защиты от скверны, что заполнила его тело и разум. Он был уверен, Господь смилуется над страданиями своего чада и наполнит его душу теплом своего божественного света.       Но небеса молчали. От долгого преклонения болели ноги. С каменных плит храма веяло неестественным для мая холодом. Он поднимался выше, заставляя отца Лоуренса лихорадочно дрожать. Но святой отец, казалось, ничего не замечал. Его немигающий взор был устремлен на лик распятого Иисуса Христа. - Господи, сжалься над тем, кто есть образ Твой…       Совсем рядом ударил оглушающей силы гром, ослепительно ярко сверкнула молния. Храм потонул во тьме. Отец Лоуренс вздрогнул, но продолжил молитву. С улицы донесся гул хлынувшего ливня, протяжно завыл ветер. Храм заскрипел. В пустых коридорах что-то зашуршало, словно тысячи маленьких хищных коготков заскребли по дереву. Где-то хлопнула дверь. Со всех щелей доносились чьи-то шепотки, походящие на шипение змей.       Отцу Лоуренсу казалось, что он сходит с ума. Его лоб покрылся испариной, а в груди тяжелым комом зарождалась паника. Животных страх сковал тело святого отца, но он все продолжал молиться. Голоса, что-то тихо шептавшие, перешли на хор криков. Они визжали, выли, улюлюкали, смеялись. С каждой секундой эта какофония становилась все невыносимей. Святой отец закрыл уши руками и закричал: - Хватит! Хватит!       Как и появившись, голоса резко исчезли. Осталась лишь оглушающая тишина. Не было слышно ни шума дождя, ни скребков из коридора, святой отец не слышал даже себя. Словно весь мир умер, оставив после себя лишь вакуум. - Святой отец, от меня не сбежишь. - тихий голос засмеялся прямо над ухом.       Священник резко обернулся, но не увидел ничего, кроме тьмы. - Я всегда рядом, прямо за твоей спиной. Следую за тобой по пятам.       Чьи-то обжигающе горячие пальцы коснулись щеки отца Лоуренса. Он хотел закричать, но из его легких словно выбили весь кислород. Страх тяжелыми цепями сковал его тело. Ему хотелось бежать, бежать как можно дальше и не оглядываться. - Ну-ну. Не бойся. Я тебя не обижу.       Рука, поглаживающая щеку, медленно опускалась вниз. Задержавшись ненадолго на шее, змейкой скользнула под рубашку, срывая пуговицу за пуговицей.       Все происходило так же, как и во всех кошмарах священника. Что-то, невидимое взору, мучало, терзало его отвратительной похотью. Оно творило с его телом непростительный грех. Гадкий, унизительный, но в то же время невыносимо сладкий грех.       Но больше всего в этих кошмарах отец Лоуренс боялся своей распущенности. Он, словно безумный, просил еще, больше, задыхался от сжигающего его экстаза. Ему хотелось продолжать так вечность. Получать удовольствие до скончания времен. Он был готов продать душу за это. Каждый раз, просыпаясь в холодном поту, святой отец часами стоял у алтаря, преклонив колени, и вымаливал у Господа прощения. А сейчас все, происходящее с ним, не казалось сном. Это был кошмар наяву. - Все как ты и желал. - прошептал голос.       Рука расстегнула его брюки и настойчиво скользнула внутрь. Отец Лоуренс, напуганный и абсолютно беспомощный, мог лишь молиться: - Господи, ниспошли Ангела мира, чтобы он одолел и изгнал всякую дьявольскую силу…       Но как бы ни был он крепок в своей вере, его тело предательски начинало поддаваться. Рука нежно двигалась на его уже затвердевшем члене, принося теплое сладкое удовольствие. Голос одобрительно посмеивался в ухо, шептал грязные непристойности. Вторая рука бесцеремонно мяла его ягодицы, попеременно оглаживая и шлепая.       Святой отец понимал, что он не справляется. Его вера не справляется с таким натиском. Это было похоже на невыносимую муку, и лишь мелкие крупицы самообладания, готовые вот-вот исчезнуть, отделяли его от грехопадения. - Святой отец, ты развратник. Ненасытный, грязный, похотливый развратник.       Священник почувствовал, как чужие пальцы резко вторглись в него, причиняя невыносимую боль. А вместе с болью порвалась и последняя нить, соединявшая его с Богом. В тот момент мужчина понял, что это уже не он. В нем больше не было веры. Это было подобно щелчку. Святой отец исчез и оставил Лоуренса - человека с падшей душой и диким голодом.       Пальцы напористо двигались, растягивая и заставляя Лоуренса тихо постанывать. Ему было больно, но в то же время он, словно уже ничего не понимая, сам начал насаживаться. - Пожалуйста, я хочу больше… - он застонал, чуть ли не плача. - Хозяин, дай мне больше!       Голос удовлетворенно засмеялся: - Раз мой милый Лоуренс так просит, будь по-твоему…       Пальцы исчезли. Лоуренсу грубо завели руки за спину, заставляя его прогнуться в спине и выставить свой похотливый зад. Но ему это даже нравилось. Да, прямо сейчас он до боли хотел быть грубо оттраханным.       К растянутому колечку мышц приставили внушительных размеров член, но входить не спешили, а лишь водили влажной головкой между раскрытых ягодиц. Лоуренс заскулил. Он уже не мог терпеть и пытался сам насадиться, но звонкий шлепок по заднице напомнил ему о послушании. Наигравшись вдоволь, Хозяин резко и до упора вошел. Лоуренс вскрикнул и лишь сильнее прижался к обжигающе горячему телу своего Повелителя. Не оставив тому перевести дыхание, Хозяин задвигался в бешеном темпе, вбиваясь в податливое тело, выбивая крики и стоны невыносимого удовольствия. Его пальцы до боли сжимали бедра, оставляя синяки. Он кусал Лоуренса за шею и плечи, длинным заостренным языком слизывал капельки крови.       Лоуренс был как сумасшедший: глаза покрыла пелена, а в мыслях - лишь желание быть разорванным этим горячим членом. Как он мог жить без этого все тридцать лет? Как он мог лишать себя такого блаженства? Он тратил свою жизнь на служение Богу и не получил ничего взамен: ни теплого озарения, ни защиты, ни любви. Эту любовь он познавал сейчас. Заламывание рук, грязные непристойности, огромный член в заднице - вот истинное проявление любви. От осознания этой простой истины Лоуренс громко засмеялся.       Он смеялся так исступленно, что не сразу заметил, как тьма, окружавшая их, озарилась ярко-красным пламенем. В недоумении он повернулся к своему Хозяину. - Добро пожаловать в Ад, Лоуренс.