Ты мое болеутоляющее

Запах пыльных страниц тех самых дел, которые так и остались нераскрытыми с незапамятных времен, тонкий и в то же время терпкий аромат кофе, а также еле ощутимые нотки цитруса — именно то, что приходится на нелегкую долю каждого, кто становится редким гостем в кабинете агента Аарона Хотчнера. Именно здесь он проводит большинство бессонных ночей в попытке предотвратить новые убийства — дела рук опаснейших психопатов на территории Штатов. Все работники отдела убеждены: Хотча не интересует ничто, помимо его работы. И они правы. В какой-то степени… Тонкие пальцы барабанят по столу, отчетливо выстукивая ритм очередной сюиты. На этот раз мысли Спенсера Рида далеки от различных теорий, шифровок и кодов и, на удивление, не поддаются ни анализу, ни логике. Парня, казалось бы, нельзя было уличить ни в чем, если бы его задумчивый взгляд против его же воли не был устремлен туда, куда его необъяснимо тянет уже неопределенный период времени… Самый молодой сотрудник отдела анализа поведения, гений, а по совместительству — доктор всевозможных наук. Несомненно, все поражаются его интеллекту, стоит только столь юному дарованию раскрыть рот. «Это столько же дар, сколько проклятие» — скажет хоть в чем-то смыслящий человек. И также окажется правым. В отделе царит беспорядок. Одни пытаются разгрести гору бумажной волокиты, другие ищут необходимую для дела информацию, а третьи просто дурачатся, но, конечно, таким образом, чтобы это было не во вред работе. Рид вновь ловит взгляд начальника и его будто бы поражает слабый электрический разряд. Появляется ощущение, что его застукали за чем-то постыдным. Он краснеет, словно ребенок и машинально пододвигает к себе недописанный отчет. — Только поглядите! — хлопает в ладоши Морган. — Неужели наш умник влюбился в босса? — он делает вид, что вытирает скупую мужскую слезу, как бы говоря: «Поверить не могу! Наш мальчик вырос!» Рид упорно игнорирует едкие подколки коллеги, пока это не начинает затягиваться: — Знаешь, я дам тебе совет. Признайся ему в своих чувствах. Спенсер посмотрел на Дерека в упор с явным упреком. — Я серьезно! — всплеснул руками Морган и уже было вернулся к своему рабочему месту. Через минуту на телефон Рида пришло сообщение: «А что насчет Росси? Он же тоже вроде как ничего, нет?» Парню ничего не оставалось, как закатить глаза от столь глупой инициативы коллеги и все-таки выключить сотовый.

***

Внимательный взгляд пробегается по задержавшимся на работе сотрудникам отдела и Хотч отмечает, что, по крайней мере, как только Гарсия передаст ему дело о художнике, чьи нестандартные методы живописи и вынудили ФБР обратить на него внимание, она может быть свободна. По прошествии нескольких минут мониторы начали потихоньку гаснуть, а сотрудники — расходится по домам. Там их ждет любящая семья, вторая половинка, всегда готовая как поддержать, так и утешить, радостное приветствие детей, так соскучившихся по своим родителям, теплый ужин и ценные часы, которые можно провести с близкими. Впрочем, всё, что Хотч променял на карьеру. Не то, чтобы он не хотел этого. Он просто не мог предпочесть собственное счастье всем людям, что нуждаются в его помощи. Несмотря на общепринятое мнение, он вовсе не был эгоистом. Аарон Хотчнер был обычным человеком, которому не хватало обыкновенного человеческого счастья. И иногда этот факт нещадно давал под дых суровому агенту. В те самые мгновения, когда он оказывался далеко от коллег, спецзаданий и от работы в целом. Порой Риду казалось, что все смотрят на него, как на диковинку. Он умел произвести впечатление, но из-за его некоторой неловкости в общении и поведении, оно имело скорее негативный характер. Его коллеги понимали его гораздо лучше, ведь после продолжительного общения с этим парнем всем становилось ясно, что он — неотъемлемая часть их команды. Спенсер редко ощущал себя нужным, но в особые моменты проявления командой сплоченности понимал, насколько ему приятно осознавать, что он мог бы быть не только незаменимым источником информации где-нибудь в пустыне, но и человеком, любимым многими. Время уже перевалило за полночь, однако ни Рида, ни Хотчнера это ни капли не интересовало. Они, между прочим, остались единственными, кто все еще не покинул рабочее место. И если Хотч догадывался о присутствии своего подчиненного, то доктор Рид слишком увлекся отчетами и думал, что в отделе, помимо него, нет ни единой души. Как только Спенсер выполнил необходимый объем работы, он подхватил сумку, выключил настольную лампу и проследовал к выходу, стараясь не запнуться о ступеньки, ведь разглядеть хоть что-либо было проблематично. После долгого рабочего дня он изрядно вымотался и поток мыслей, который он блокировал, вырвался уже вслух: — Признайся ему в своих чувствах! — пародировал коллегу младший агент ФБР. Хоть он и не воспринял слова Моргана всерьез, о подобном он и сам не раз думал. — И что я ему скажу? — рассуждал Рид, когда внезапно мобильник, слабым свечением которого он освещал себе путь, выскользнул у него из рук. — Хотч, я, кажется, схожу с ума, когда наблюдаю за тем, как ты сосредоточен во время дела. О, а еще, я чуть ли не подпрыгиваю, когда ты на меня смотришь. Кстати, хотелось бы попросить тебя хоть иногда не закатывать рукава рубашки. Ах, да, знаешь, Хотч, все это чертовски отвлекает меня от работы. — саркастично парировал Спенсер, наконец-то нашарив телефон и запчасти от него, которые распались при падении. — И… чуть не забыл! Похоже, что я в тебя влюблен. Я никогда не испытывал подобного раньше, — где-то в районе сердца больно кольнуло от невозможности осуществления подобного сценария, а Спенсер лишь горько усмехнулся. Такой способ выговориться казался ему безобидным и даже полезным для того, чтобы хотя бы на короткий срок избавиться от подобных мыслей в будущем. Он, наконец, собрал мобильник, выпрямился и включил его. Вдруг послышался щелчок, и тусклый свет осветил коридор. Парень обернулся на звук и застыл на месте. Сердце пропустило удар. Начальник отдела стоял около выключателя, внимательно изучая подчиненного. — Хотч, я могу все объяснить, — начал оправдываться Спенсер, но кровь, прилившая к его щекам, уже выдавала его с потрохами. Начальник также пребывал в смятении, но, несмотря на его хваленый самоконтроль, скрыть это удавалось не слишком удачно. В конце концов, он смог взять себя в руки и осадить коллегу: — Доктор Рид, при всем уважении, мы не должны забывать о соблюдении субординации. Парень лишь уставился в пол и коротко кивнул, ожидая скорейшего завершения этой до ужаса неловкой ситуации. После долгих и мучительных секунд ожидания он понял, что Хотч так и остался стоять на месте. Он в замешательстве поднял взгляд на главу ОАП, который, как ему показалось, тоже некоторое время пребывал в раздумье. Однако мужчина вскоре прочистил горло и собирался было уже пройти мимо, но вдруг остановился в нескольких сантиметрах от сконфуженного подчиненного. Дыхание парня участилось от столь внезапной близости, а сердце и вовсе давно сбилось с привычного ритма, когда Аарон, понизив голос, произнес: — Вот почему никто не должен об этом узнать, если мы все же попробуем.