Холодно

Прохладное помещение. Ветер ощутимо исследует огромные комнаты, проходит сквозь распахнутые двери, обволакивает слабым холодком каждую щелочку и обдувает сидящего на элегантном, искусно сделанном стуле мужчину, заставляя того поежится от неприятного дуновения. Руки скрещены на груди, ногу на ногу, глаза приоткрыты, смотрят куда-то сквозь пол, голова забита одной мыслью: «Холодно» Белоснежную ушанку сильнее натянули на голову, взяв за концы, будто бы это поможет согреть итак скрытые под ней уши. Голова сильнее вжалась в плечи, а тело укутал тёмный плащ. Мех на воротнике щекотал щёки, и походу уже доставал до глаз. Кажется, это ему совсем не помогало. «Как же здесь ужасно холодно.» Фёдор мысленно проклинал это место. Конечно, он находился практически на самом верхнем этаже этого старого замка, поэтому, и температура тут холоднее. Вот захотелось же Тацухико выбрать это место для своего плана… Нет, оно правда подходило идеально, но всё портил ужасно давящий, холод. Очередной поток холодного воздуха заставил Фёдора сильнее сжаться, дабы не позволить ему дотронуться до себя и проникнуть к открытой коже. Раздался звук приближающихся шагов. Они становились всё чётче и ближе. Хоть Фёдор и сидел спиной ко входу, он уже знал, кому они принадлежат. Быстро выпрямившись, Достоевский сделал скучающий вид, будто до этого не жался от каждого слабого дуновения. Не показывать же Шибусаве одну из его слабостей - это будет просто немыслимо. -Ты так долго, я тебя заждался. – Кинул он, остановившемуся за его спиной альбиносу, и демонстративно зевнул. -Прошу прощения, я выбирал подходящую комнату для нашей небольшой компании. Как жаль, что такое красивое место в столь плачевном состоянии. –Тацухико обошел дугой стул с сидящим на нем Фёдором и остановился прямо перед ним, опустив грустный взгляд. Очередной поток свежего воздуха ударил в бок, волосы немного стали покачиваться на ветру, а руки сильнее сжали друг друга. Фёдор помотал головой, чтобы сделать вид, что он разминает затекшую шею, а не дёргается от мурашек. Достоевский был уверен, что его руки ледяные. Они и так не выделялись особой теплотой, но сейчас ему казалось, что, если он ими дотронется до чего-то, то этот предмет превратится в ледышку за считанные секунды. Шибусава же удивлял. Он не выражал никакого дискомфорта, просто спокойно стоял и смотрел своим пустым взглядом сквозь сидящего русского. Он выглядел как мертвец, настолько привыкший к холоду, что стал его частью. Фёдору даже показалось, что, после того, как в комнату зашел Тацухико, стало ещё холоднее. А от такого пустого взгляда и вовсе неприятно. Но Крысы не показывают своих слабостей, поэтому Фёдор одарил альбиноса слабой улыбкой. -Да, ничего не бывает вечным, скоро это место окажется в руинах, как и вся Йокогама. –Фёдор теперь более открыто взглянул на Шибусаву, который стоял в двух шагах от него, ветер трепетал его волосы, которые были такими пышными, белыми и мягкими со стороны…и казались как снег холодными. Но почему же так хотелось их потрогать? Зарыться в них руками, ощутить такое нужное сейчас тепло. Но сможет ли такой холодный со стороны человек дать ему желанное? Да и просить о таком... Алоглазый же заметил какой-то пронзительный взгляд на себе со стороны русского, но решил оставить это до поры до времени, у Фёдора свои демоны в голове, может, он уже думает о том, как всадить альбиносу нож в спину. - Слушай…они тебе не мешают...? –Внезапный вопрос вырвался из уст сидящего, что заставило Шибусаву раскрыть глаза шире и вопросительно посмотреть на Достоевского. - Волосы, твои. – Не дождавшись ответа со стороны, Фёдор решил уточнить, немного поежившись на нагретом месте, смотря на Шибусаву обычным скучающим взглядом, вот только в его зрачках черти танцевали, очень уж хотелось куда-то деть такие холодные руки, а спасение он увидел именно в волосах Тацухико, обладатель которых всё это время думал, что вообще ответить. - Демон задает такие странные вопросы… - Шибусава слабо улыбнулся, раздумывая о том, что могло бы сподвигнуть русского заинтересоваться подобным, обычно, он словами в пустоту не кидается. Тацухико не знал мотивов, да и вряд ли Фёдор задумал что-то ужасное, вроде подобные вещи спрашивают друзья…? Шибусава не был уверен на счет последнего. Ведь друзей у него не было. Но, видимо, так считал только он. - Иногда, бывает, мешают… - Как-то неуверенно для себя ответил Белый Кирин. – Но не настолько, чтобы мне захотелось отстричь их. – Подумав, что Фёдор намекает на последнее, уточнил Шибусава. - Может заплести их? – Фёдор уже открыто смотрел на Шибусаву и хотел просверлить в нём дыру. «Скажи «да», скажи «да» Белый Кирин с некой опаской посмотрел на внезапно возбужденного Достоевского. Неужели Фёдору интересны его волосы? Нет, он, конечно, замечал иногда, как тот смотрит ему в спину…но это ассоциировалось скорее с: «вот бы мне убить его побыстрее». Шибусава не мог скрыть улыбки. - Конечно, это прекрасная идея, но мне не очень удобно заплетать волосы самостоятельно, может, поможешь? – Как протянуть конфетку ребёнку, Фёдор быстро встал с насиженного места и ему снова стало холоднее, вот только в голове русского были только волосы Шибусавы. Глаза его заблестели в нетерпении. - Как я могу отказать тебе в такой просьбе? –Достоевский отошел в сторону, явно намекая чтобы Тацухико сел. «Конечно, никак» Кирин уселся на место Фёдора и расположил волосы на спинке стула. Лиловоглазый поспешил быстрее встать позади Шибусавы, чтобы тот не видел, с каким нетерпением он разминает заледеневшие пальцы. «Наконец-то, и почему я не сделал этого раньше?» Фёдор сначала тупо пялился в затылок белобрысому, даже боясь начинать. Шибусава уже хотел спросить что-то, пока не почувствовал очень холодное у своей шеи. Рукой прошлись по всей длине, начиная с корней, заканчивая кончиками, взяв небольшую прядку волос. От такого неожиданного жеста Шибусава аж вздрогнул. Больно уж холодные у Фёдора руки. Достоевский же просто потерял дар речи, какие же…какие они были мягкие, будто он трогал не волосы, а шерсть очень пушистого кота. Такие приятные, длинные и красивые, волосы проходили сквозь его пальцы так легко, совершенно не путались. Сразу видно, что Шибусава очень хорошо ухаживает за ними. Фёдор был благодарен, что его не видят, потому что его лицо украшала безумная улыбка. Он будто получил то, о чем так мечтал. Немного дотронувшись до шеи альбиноса, русский почувствовал что-то ещё. «Он теплый, это так ненормально» И Фёдор знал почему, и искренне удивлялся этому, продолжая проходиться уже двумя руками по таким мягким волосам. Шибусава же затерялся, он абсолютно не знал, как на это реагировать. Движения Фёдора были такими нежными и аккуратными, будто он боялся случайно больно дёрнуть или зацепить хоть один волос. Это было чем-то новым. Руки понемногу начинали согреваться в мягких волосах. Фёдору было приятно и, кажется, не только ему - Кирин прикрыл глаза и наслаждался процессом, русский решил воспользоваться ситуацией. «Он всё равно не видит» Как ребенок, который считает, что его родители не видят то, как он проказничает за их спинами, Фёдор бережно приподняв волосы Шибусавы, и сам немного наклонившись, уткнулся в них носом, слабо вдыхая. Белый Кирин пах свежестью после дождя и яблоками. Приятно и до безумия притягательно, но не стоит этим увлекаться. Опустив их как раньше Достоевский стал собирать волосы у корней чтобы начать наконец, то, что он хотел сделать. Альбинос же просто замер. Не стоит иметь глаза на затылке, чтобы догадаться, что Фёдор сейчас нюхал его волосы. Этот жест не показался ему чем-то противным, от него веяло какой-то нежностью, всё слишком аккуратно и медленно. Шибусава немного поёжился, ему становилось не очень комфортно. Когда у корней волос снова были ощутимы холодные пальцы Фёдора, альбинос не удержался и перехватил одну ладонь своей рукой, притягивая к себе. От такой неожиданности темноволосому пришлось ближе подойти к спинке стула и положить другую руку на плечо альбиноса. Русский не обратил никакого внимание на жест со стороны его старого знакомого. Его волновало другое. «Руки Шибусавы тёплые» Долго думать об этом ему не дал обладатель этих самых тёплых рук. - Я подумал о перчатках. – Беловолосый начал скучающе рассматривать холодную ладонь, замечая ещё немного погрызанные ногти. - О перчатках? – Чувствуя себя сейчас, как крыса под присмотром лаборанта, Фёдор растерял, кажется, всю свою уверенность. А стоило альбиносу посмотреть ему прямо в глаза, он еле удержался чтобы не отойти. - Да, перчатки. Тебе нужны перчатки, это будет отличной деталью в твоём костюме. Не знал, что ты грызешь ногти. Русский потупил взгляд, ему стало не по себе. - Ах, это старая привычка… - Фёдор всё же отвел взгляд и его руку отпустили, чем он воспользовался и быстро отдернул её к себе. – Бывает, грызу, когда думаю. – Закончил он, продолжая собирать волосы и делить их на три части. -Я мог бы сделать тебе маникюр, если хочешь. Услуга за услугу. – Шибусава отвернулся от русского и не заметил, как тот посмотрел на него с удивлением. - Я не против. Тебе не нравятся мои ногти? – Темноволосый начал улыбаться, продолжая плести. - Да, они ужасны. – Кирин сам не скрывал улыбки, блаженно прикрыв глаза. Фёдор заплетал косу очень аккуратно и приятно. А результат был просто потрясающим, у альбиноса даже нашлась небольшая черная лента во внутреннем кармане плаща. Он сказал, что иногда заплетает волосы в хвост. Фёдор, кажется, что-то припоминает из этого. Всё было готово. Довольный русский отошел от Тацухико, тот поднялся, проводя правой рукой по всей длине косы. - Благодарю, не думал, что Фёдор Достоевский способен на такие нежные прикосновения. –Шибусава с каким-то ехидством посмотрел в лиловые глаза, напротив. Русский же сделал невинное лицо. – Почему же? - Демоны способны лишь причинять боль. – алоглазый мягко улыбнулся. Фёдор не знал, откуда появился этот порыв, но почему-то ему хотелось доказать обратное, да и руки снова начинали замерзать. Быстро сократив расстояние в два шага, Достоевский положил ладони на щёки Тацухико, вызывая у последнего явное удивление таким резким действиям. Рукам стало тепло, да и сам Фёдор уже загорелся от мысли, которая его посетила. «Хочу его поцеловать» Они смотрели друг на друга. Шибусава удивленно. Достоевский с какой-то уверенностью в глазах. Они уже было соприкоснулись носами, как Фёдора что-то дёрнуло. Он отступил, отпуская одну руку на плечо Шибусавы, а другую, вообще убрав. -Не бери в голову..я про.. Договорить не дали - его одной рукой притянули за воротник, прижимаясь к его холодным губам своими. Не настойчиво, сминая их, покусывая нижнюю, не стараясь зайти глубже, будто ожидая разрешения. Достоевский уперся руками в плечи Шибусавы, сам не замечая за собой как стал притягивать того ближе и отвечать. Ему было приятно, хорошо и тепло. Фёдор приоткрыл рот, разрешая Тацухико углубить поцелуй, их языки сплелись в бешеном танце. Воздуха начинало не хватать, но альбинос не давал от себя отстраниться, прижимая одной рукой Фёдора за затылок, а другой пройдясь по шее, слегка её царапнув. Фёдор же активно отвечал, даже намереваясь взять инициативу на себя. Но всему приходит конец. Шибусава отстраняется от Достоевского. Они оба начинают тяжело дышать. Фёдор смотрит затуманенным взглядом на то, как Белый Кирин облизывает свою нижнюю губу и довольно улыбается. - Беру свои слова назад. – Тацухико разворачивается на каблуках и направляется к выходу, положив сплетенную косу себе на плечо. – Я хотел показать комнату, которую нашёл. Думаю, в ней будет не так холодно, как в этой. Достоевский уже и забыл о холоде, ему казалось, что он весь горит. Быстро придя в себя, он зашагал за альбиносом. -Покажи мне.