Плохой способ справляться со стрессом

Чувство вины изъедало грудину едкой кислотой, дышать было тяжело. Такое поганое, давно забытое ощущение Гэвин испытывал лишь однажды, ещё в средней школе, когда случайно оставил дверь открытой, и щенок, которого отец подарил ему неделю назад на День Рождения, убежал из дома. Гэвин нашёл его изломанное тельце через два дня на обочине дороги. Похоронил, и никогда больше не заводил домашних животных. А ещё Гэвин ненавидел работать с напарником. Коннор стал исключением — наверное, потому, что казался неубиваемым терминатором. В отличие от человека. В отличие от Криса. И вчера из-за его ошибки Крис мог погибнуть. Пуля попала в плечо, повредила сухожилия — если не сможет реабилитироваться и снова твёрдо держать пистолет, его карьере в полиции придёт конец. И виноват в этом был Гэвин. В ожидании утреннего брифинга он готовился ко всему: к позорному выговору у всех на глазах, отстранению и даже увольнению... Но Фаулер лишь раздал новые дела, в том числе им с Коннором, и ни словом не обмолвился о вчерашнем провале. И после не вызвал к себе в кабинет, чтобы устроить разнос. Какого хрена? — Эй, Коннор. Дай-ка глянуть отчёт по вчерашней перестрелке, — подозрительно щурясь, потребовал Гэвин. Вчера он был слишком заёбан и скинул всю отчётность, и свою в том числе, на напарника, в кои-то веки свалив домой без него. Коннор посмотрел в ответ долгим нечитаемым взглядом, а после почта пиликнула, извещая о новом письме. Пробежав глазами по строчкам рапорта, Гэвин сжал зубы. — Какого хуя ты меня выгородил? Наши с Миллером отчёты разойдутся, и... — Это он попросил меня тебя прикрыть, — перебил Коннор. — У тебя скоро экзамен на сержанта, и ты не сдашь его, если будешь разбирать макулатуру в архиве. Гэвин втянул воздух сквозь сжатые зубы и прикрыл глаза. Из-за этого блядского экзамена он всеми правдами и неправдами повышал свой коэффициент раскрываемости, и вчера, когда Крис запросил подмогу, и они с Коннором сорвались к нему, в голове Гэвина только это и крутилось: нужно заработать ещё плюсик в отчётность. Потому не стал дожидаться ещё одного патруля, потому сунулся в самое пекло, потому Крис полез за ним и схватил пулю. — Ему-то какое дело? Коннор свёл брови домиком — раньше Гэвин принимал это выражение за взгляд побитого щенка, но поработав с Коннором понял, что так он смотрит на тупых дебилов, которые не понимают элементарных вещей. От этого злость едко забурлила где-то в животе. — Гэвин, твой уровень стресса подходит к критической отметке... — Да ты что, блядь, правда? — прошипел Гэвин, дёрнув Коннора за галстук к себе. — Может, поможешь с этим? — На рабочем месте? — озадаченно спросил Коннор. Гэвин тихо зарычал — Коннор, что, решил, что он ему потрахаться предлагает? Вот же озабоченная консерва. — За мной, — скомандовал Гэвин и направился к лифту. На цокольном уровне находились стрельбище, спортзал и зал для тренировок — в последний Гэвин и направился. Не доходя до раздевалки, скинул ботинки и куртку в углу на татами и, закатав рукава водолазки, принял стойку. — Гэвин. Это плохой способ справляться со стрессом. Ты зол, рассеян, и явно не станешь следовать программе тренировочного спарринга. — Завались. И защищайся, а то на болты разъебу, — предупредил Гэвин и пошёл в наступление. Коннор легко ушёл от прямого с правой, поставил подножку и толкнул в спину — Гэвин, вложивший в первый удар всю ярость, распластался на татами. Злость кипела в венах, придавая сил, тело взмокло от пота за пару мгновений, и Гэвин, легко оттолкнувшись от пола, снова поднялся на ноги. Коннор к тому времени тоже избавился от пиджака, галстука и ботинок, и также закатал рукава белой рубашки. Боевую стойку он не принимал, но Гэвин видел в каждом его плавном движении, в каждом осторожном шаге готовность либо защищаться, либо атаковать. И снова бросился на Коннора. Спустя десять минут Гэвин сплюнул кровь прямо на татами, вытер красные разводы под носом, но упрямо поднялся на ноги. — Хватит, Гэвин, это не помогает. Твой уровень стресса колеблется на девяноста восьми-девяти процентах. Зачем ты делаешь это? У Коннора голос такой участливый, волосы ни капли не растрепались, разве что рубашка немного помялась — когда он кидал Гэвина через бедро. И всё это бесило, бесило так, что хотелось разбить его красивое пластиковое ебало, разбить об него руки в кровь, переломать — и его, и себя. К чёрту, нахер всё! Перед глазами поплыли красные круги, в голове зашумело — Гэвин зажал уши руками, попятился назад, прижавшись спиной к стене, и сполз по ней вниз, пытаясь унять эту жуткую круговерть в сознании. — Гэвин... Гэвин! Боль обожгла левую щёку, голова мотнулась в сторону, алое марево спало, сменившись узором на синей поверхности татами. Коннор поднял его лицо и обеспокоенно заглянул в глаза. — В порядке я, — слабо проговорил он, и вцепился в спину Коннора, когда тот порывисто прижал к себе, обнимая. Мазнул мокрым лицом по плечу, с удовольствием глядя, как его кровь пачкает идеально белую ткань рубашки. — У тебя неверные представления о порядке, — отозвался Коннор. — У нас два дня выходных, капитан удовлетворил запрос. — Какого хрена? — Тебе нужно отдохнуть и подготовиться к экзамену. Из-за него ты был слишком напряжён в последнее время, а я не заметил надвигающийся нервный срыв. Прости. — Чувствуешь себя виноватым за то, что я долбоёб? — тихо рассмеялся Гэвин. — А ты чувствуешь себя виноватым за то, что случилось с Крисом, — не меняя серьёзного тона, констатировал Коннор. — Хватит себя наказывать, этим ты ничего не исправишь. Гэвин глубоко вдохнул и тяжело выдохнул. — Я вообще ничего не могу исправить... — Верно. Зато можешь больше не совершать ошибок. Сосредоточься на этом и не разочаровывай своих будущих подчинённых. Коннор говорил так уверенно, будто Гэвин уже получил сержантский жетон. И от его уверенности холод, сковавший лёгкие, отпускал, снова позволяя дышать полной грудью. Коннор помог подняться, но Гэвина тут же повело в сторону, голова закружилась, и Коннор подхватил его под плечо. — Пиздец ты меня отделал. — Не волнуйся, сотрясения нет. Я был нежным, — улыбнулся Коннор. Гэвин рассмеялся. Для себя он решил, что в первый день они точно не будут заниматься никакими подготовками к экзаменам.